Андрей Потрашков - Древний Рим
Когда костер был готов, один из родственников или друзей покойного поджигал костер, отвернув от него свое лицо. При сожжении крупных военачальников и императоров солдаты в полном вооружении трижды обходили вокруг костра.
Когда костер угасал, горящие угли заливали водой, и на этом погребальная церемония кончалась. Участники процессии говорили последнее «прости» умершему; их окропляли в знак очищения священной водой, и они расходились, выслушав формулу отпуска: «можно уходить». Оставались только родственники, на которых лежала обязанность собрать обгоревшие кости. Вымыв руки и воззвав к манам покойного, начинали собирать его кости. Их полагалось облить сначала вином, а затем молоком; потом их обтирали досуха полотном и клали в урну вместе с разными восточными ароматами. Это собирание костей совершалось в день похорон, и тогда же происходило очищение семьи и дома покойного, оскверненных соприкосновением с мертвым телом: устраивался поминальный стол у самой могилы, в «могильном триклинии», если он был, а если его не было, то просто на камнях или на земле. Обязательным кушаньем на этих поминках был «силицернум» – сорт колбасы; могила освящалась закланием жертвенной свиньи. Дома в жертву ларам приносили барана.
Девять дней после похорон считались днями траура; в течение их родственники умершего ходили в темных одеждах; их ни по какому делу не могли вызывать в суд. Возбуждать вопросы о наследстве в это время считалось неприличным. На девятый день на могиле приносили жертву, состав которой был строго определен: тут могли быть яйца, чечевица, соль, бобы. Дома устраивали поминальный обед, за который садились уже не в траурной одежде. Люди знатные и богатые устраивали иногда в память своих умерших угощение для всего города. Такой обед Фавст, сын Суллы, дал в память своего отца, а Цезарь – в память своей дочери. Обычай этот отнюдь не ограничивался столицей; надписи засвидетельствовали его для ряда городов Италии. Случалось, что вместо обеда народу просто раздавали куски мяса; Марк Флавий разослал жителям Рима порции мяса на помин его матери (328 год до н. э.); то же сделал Тит Фламиний по смерти своего отца (174 год до н. э.). При империи раздачу мяса заменили раздачей денег. Также часто устраивались игры в память покойного (обычно гладиаторские).
Умершего не забывали; память о нем свято соблюдалась в семье. Его обязательно поминали в день рождения и смерти, в «праздник роз», в «день фиалки», в праздник поминовения всех умерших. Поминали умершего иногда и в другие дни: все зависело от того, что подсказывали чувства оставшихся. Римляне были вообще очень озабочены тем, чтобы увековечить свою память: неоднократно встречаются надписи, в которых говорится, что такой-то оставил определенную сумму денег, чтобы на проценты с них в определенные дни устраивались по нем поминки. На могиле совершали возлияния водой, вином, молоком, оливковым маслом, медом; клали венки, цветы, шерстяные повязки; поливали могилу кровью принесенных в жертву животных, обязательно черных. Созывался широкий круг друзей. Урс, первый, кто сумел играть стеклянным мячом «при громком одобрении народа», приглашает собраться на свои поминки игроков в мяч, любовно украсить его статую цветами и «совершить возлияния черным фалерном, сетинским или цекубским вином». Доходы с одной части инсулы определяются на то, чтобы ежегодно четыре раза в год – в день рождения, в розарии, в день фиалки и в паренталии – поминали умершего, принося жертвы на его могиле, а кроме того, ежемесячно, в календы, ноны и иды, ставили на его могиле зажженную лампаду. Покойному ставили трапезу из овощей, хлеба, соли, бобов и чечевицы, а родственники устраивали тут же у могилы поминальное угощение.
В надписях, высеченных на памятниках, часто встречается обращение к проходящим мимо с просьбой остановиться и сказать приветственное слово. Авл Геллий приводит эпитафию, которую сочинил для себя поэт Пакувий (220–132 годы до н. э.): «Юноша, хотя ты и торопишься, но этот камень просит тебя – посмотри на него и прочти потом, что написано: "Здесь лежит прах поэта Марка Пакувия"; я хотел, чтобы ты не оставался в неведении этого. Будь здоров». А вот еще диалог между прохожими и умершим: «Привет тебе, Виктор Фабиан». – «Да вознаградят вас боги, друзья, и да пребудут они милостивы к вам, странники, за то, что вы не проходите мимо Виктора Публика Фабиана, не обращая на него внимания. Идите и возвращайтесь здравыми и невредимыми. А вы, украшающие меня венками и бросающие здесь цветы, да живете долгие годы». Чудаков вроде Проперция, который желал, чтобы его похоронили в лесной глуши или среди неведомых песков, было немного. Гробницы были устроены вдоль всех дорог, шедших в разных направлениях от Рима. На Аппиевой дороге находились памятник Цецилии Метеллы, жены триумвира Красса, усыпальницы Сципионов и Метеллов, могила Аттика, гробницы императоров Септимия Севера и Галлиена. На Латинской дороге был похоронен Домициан; на Фламиниевой дороге в XVIII веке нашли высеченную в скале семейную гробницу Назонов, особенно интересную своей живописью. Между Аппиевой и Латинской дорогами было открыто несколько важнейших колумбариев. В Помпеях могильные памятники тянутся вдоль всех дорог, вливающихся в город. Дорога на Геркуланум производит впечатление правильно разбитой кладбищенской аллеи.
Могилы устраивались самым различным образом. Место, где был похоронен один человек и которое только для него и было предназначено, отмечали двумя или четырьмя каменными столбиками по углам могилы или плоской каменной плитой (в середине ее часто проделывали углубление, в которое лили жидкости; сама плита служила столом для поминальных трапез). Родовые и фамильные гробницы часто представляли собой большие сооружения с несколькими комнатами; в одной стояли урны с пеплом или саркофаги; в другой собирались в поминальные дни друзья и родственники покойного, а так как поминки включали и угощение для живых, нередко при могилах устраивались и кухни, упоминаемые во многих надписях.
Похороны бедных людей были лишены всякой парадной пышности и происходили обычно в ночное время. Умершего выносили или ближайшие родственники, или наемные носильщики. Труп клали в ящик, снабженный длинными ручками. Несколько свечей и факелов слабо освещали погребальное шествие; не было ни музыки, ни толпы, ни речей. Бедняков и рабов хоронили в колодцах, куда трупы сбрасывали «навалом». Они находились на Эсквилине, пока Меценат не развел здесь своего парка. В 70-х годах прошлого столетия было найдено около 75 таких колодцев – это глубокие шахты, стены которых выложены каменными плитами.
Состоятельные люди обычно устраивали гробницу не только для себя, но и «для своих отпущенников и отпущенниц и для потомков их» (обычная формула в надписях на памятнике). Если этих отпущенников было много, то патрон уделял в своем могильнике место для наиболее близких ему; остальные должны были самостоятельно позаботиться о месте погребения. Если они не обладали средствами, чтобы сделать себе отдельную гробницу, и не желали быть выброшенными в общую свалку, то им надлежало обеспечить себе место в колумбарии. Члены императорской семьи и богатые дома строили колумбарии для своих отпущенников и рабов.
Это были четырехугольные, а иногда круглые здания со сводчатым потолком; подвальная часть колумбария уходила довольно глубоко в землю, а верхняя строилась из камня и кирпичей. По стенам в несколько параллельных рядов шли полукруглые ниши вроде тех, которые устраивались в голубятнях, почему название голубятни – columbaria – было перенесено и на эти здания. В полу каждой ниши делали два (редко четыре) воронкообразных углубления, в которые ставили урны с пеплом покойного таким образом, чтобы из углубления выдавались только верхний край урны и ее крышка. Над каждой нишей находились дощечки, обычно мраморные, с именами лиц, чей прах здесь покоится.
Один из самых больших римских колумбариев, в котором могло поместиться не меньше 3 тысяч урн, был выстроен на Аппиевой дороге для рабов и отпущенников Ливии, жены Августа. Он был найден в 1726 году; в настоящее время от него почти ничего не осталось, но сохранились его зарисовки и план, сделанные Пиранези. Здание представляло собой прямоугольник, в котором имелись четыре полукруглых углубления и четыре квадратных. Из одной такой ниши лестница вела во второй этаж значительно меньших размеров. Другой колумбарий, найденный в 1840 году, служил местом погребения от времен Тиберия и до Клавдия. Посреди его находился большой четырехугольный пилон, в стенах которого тоже были проделаны ниши. Интересен еще один колумбарий времен Августа. Это прямоугольное здание с абсидой – вдоль его стен расположены часовенки разной величины с нишами, в два или в три этажа. Фронтоны этих маленьких храмов и их колонны расписаны рисунками и орнаментами, иногда превосходными: видимо, каждый, кто приобретал здесь место для себя или своих родных, стремился украсить его в меру своих сил и возможностей. Потолок был расписан арабесками с растительным орнаментом.
