Франсиско Луке - Луна доктора Фауста
Двести человек были набраны из числа испанцев, размещенных в Тенерифе. Гуттен сделал им смотр.
- Вид у них, прямо скажем, разбойничий,- шепнул Перес де ла Муэла.
- Чем они хуже тех, кто удрал от нас?! - ответил Лопе де Монтальво.А по мне, так даже и лучше: не бегут от драки, а только ищут повода, чтобы ввязаться в нее.
- Завоевание Канарских островов,- наставительно сказал Перес,обошлось Испании весьма дорого: орешек этот было нелегко разгрызть. Открыли их задолго до Америки, а война продолжается и по сию пору. Потому здесь такое множество молодцов, готовых продать свою шпагу хоть самому дьяволу.
- Да какая разница между ними и теми, кого мы встречали, к примеру, в Севилье? - небрежно заметил Лопе.- Или между ними и нами? Мы тоже бежим от мирной жизни, от порядка и от будущего, в котором все будет ясно, понятно, предсказуемо... Не понимаю, отчего вы так раскудахтались, доктор...
- Храни вас бог, капитан Монтальво,- ступив на сходни корабля, приветствовал его человек, заметно отличавшийся от всех прочих.
- А вон тот плывет в Индию не затем, чтобы набить мошну, и не для того, чтобы переустроить мир по своему вкусу и разумению. Ему надо получить должок с одного мерзавца, который обесчестил его сестру. Я как-то видел этого изменника в Севилье...
- Как его звали? - спросил Гуттен, наперед зная ответ.
- Прозвище у него было Янычар,- ответил Монтальво.- А мой знакомец дворянин из Тенерифе и плывет в Картахену воздать негодяю по заслугам. Он человек отважный, добросердечный и высокопорядочный, как и всякий, кто решился смыть бесчестье кровью.
Отпраздновав Рождество, экспедиция вышла из Тенерифе. Накануне отплытия Хорхе Спире пришлось немало похлопотать, чтобы власти острова выпустили из местной тюрьмы Франсиско Веласко и Хуана де Себальоса, которые учинили в таверне дебош, не поделив с кем-то двух потаскушек, изувечили альгвасила, явившегося их унимать, а трактирщику проломили голову.
- Какого дьявола несло вас в эту дыру,- укорял их Перес де ла Муэла,когда впереди у вас Дом Солнца? Теперь всему белому свету доказано, что вы безмозглые остолопы.
- Ах, да полно вздор молоть, коновал проклятый,- стонал в ответ Себальос,- дай нам лучше какое-нибудь снадобье, чтобы забыть это убийственное зелье, которым хозяин, видно, хотел извести нас! Нет, он нам подал не вина, а жабьего отвара, настоянного на тараканьем дерьме!
- Вот, возьми,- негр Доминго Итальяно протянул ему бутылку.- Это тунисское вино.
- Что? Вино? - Себальоса передернуло от омерзения.- Отныне и впредь я не возьму в рот ничего крепче воды!
Негр засмеялся:
- Разве ты не знаешь старинную мудрость: "Подобное лечится подобным"? Выпей - полегчает.
Гуттен слушал эту беседу с нескрываемым удовольствием. Все участники экспедиции, начиная со Спиры и кончая желчным Веласко относились к негру с живейшей приязнью. Он был уже не молод, среднего роста, молчаливый, с выражением давней и непреходящей печали в глазах. Он никогда не рассказывал о себе и только однажды изменил своему обыкновению, когда в ответ на приставания Себальоса должен был объяснить, почему он не раб, а свободный человек.
- Ну вот, сейчас выяснится, что наш Доминго - африканский царь, путешествующий инкогнито,- засмеялся Себальос.
- Я бы на твоем месте,- заметил ему Перес де ла Муэла,- отнесся к этому посерьезней: так уже бывало, и не раз.
- Да, Нетопырь рожден повелевать,- согласился Веласко,- впервые вижу, чтобы чернокожий держался с таким достоинством.
- Будьте с ним поосторожнее,- продолжал лекарь,- что-то мне подсказывает, что Доминго Итальяно - человек очень непростой. Учтите, друзья мои, не все едут в Венесуэлу за славой - кое-кто желает и спрятаться от нее.
На траверзе Островов Зеленого Мыса капитаны взяли "лево на борт" так круто, что затрещали мачты.
- Знаете, почему это делается? - спросил Гуттена Перес де ла Муэла и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Еще до того, как адмирал Колумб выполнил этот маневр, который должен был привести его в Америку, как в наказание ему стали называть Вест-Индию...
- Почему в наказание?
- Сейчас объясню, дайте договорить. Так вот, тут проходит теплое течение, которое несет наши корабли, словно разлившаяся река, а если на этом самом месте повернуть налево, как сделали наши капитаны, то нас подхватит другое течение - глазом не успеете моргнуть, как оно домчит нас в Новый Свет.
Корабль несся вперед, зарываясь носом в волну, движимый неведомой, но неодолимой силой. Наполненные ветром паруса, казалось, вот-вот сорвутся с мачт.
- А помимо этого течения, здесь дуют пассаты. Эта точка в океане прославила Колумба, это была его тайна. Тайна, да только не ему принадлежит честь ее разгадки. Колумб просто-напросто украл ее у некоего Санчеса де Уэльвы, который в смертный свой час открыл ее. Запомните, сударь,- Алонсо Санчес де Уэльва, заброшенный сюда ураганом, открыл путь в Новый Свет, сам того не зная.
- Может ли такое быть? - поразился Филипп.
- Уэльва оказался здесь в 1485 году, а на следующий год умер. Мой дядя приятельствовал с ним. Уэльва был первым европейцем, ступившим на землю американского континента,- на землю острова Санто-Доминго, как он теперь называется.
- Невероятно! - воскликнули слушатели.
- Колумб всегда умалчивал о том, кто же на самом деле открыл Новый Свет. И господь покарал его за это: некий проходимец по имени Америке Веспуччи добился через посредство своей шлюхи-сестрицы - любовницы Лоренцо Великолепного, чтобы на картах, составленных флорентийскими космографами и присланных герцогу Медичи, Новый Свет именовался "земли Америке" или просто "Америка". Так что сами видите: всесветная слава - это дело случая и везения.
11. ЖИТЕЛИ КОРО
Шестого февраля 1535 года лекарь Перес де ла Муэла разбудил Гуттена:
- Вставайте, сударь. Впереди по курсу - суша. Мы подплываем к Венесуэле.
Полусонный Филипп вышел следом за ним на палубу. Пронзительно кричали чайки, слышался какой-то отдаленный шум. Только что взошедшее солнце озаряло белый песок побережья и сверкающую голубизну моря. На рейде стояли два баркаса, а почти у самой воды виднелось несколько хижин. Не меньше пятисот голых туземцев радостно размахивали руками, приветствуя каравеллы. Среди этой медно-красной толпы особенно выделялись черные камзолы испанцев - их было человек двадцать. До полудня было еще далеко, но солнце нещадно жгло море, корабли и людей.
- Матерь божья, что за пекло! - вздохнул Перес.- Пышет жаром, точно кузнечный горн. В августовский полдень в Севилье и то легче.
Хорхе Спира сошел на берег лишь после того, как выгрузилась вся экспедиция, что заняло полных четыре часа, и за это время нарочные успели добраться до Коро, отстоявшего от берега на две с половиной лиги, и вернуться, привезя с собой представителей местной власти: Спира требовал, чтобы ему воздали все почести, полагающиеся губернатору и капитан-генералу.
- С этими венесуэльцами ухо надо держать востро,- сказал он Гуттену,я с самой первой минуты покажу им, кто тут главный.
Бот, украшенный знаменами императора, банкиров Вельзеров и Хорхе Спиры, подошел к берегу. Когда губернатор ступил на сушу, запели фанфары и ударили двадцать барабанов. Поодаль, завернувшись в черные плащи, неподвижно и угрюмо ожидали испанцы.
- Поглядите-ка, дон Филипп, эти дурни не трогаются с места, ожидая, что первый шаг сделаю я! Они считают себя господами положения, очевидно позабыв, что у меня под началом четыре сотни человек. Что ж, пойдем к ним навстречу.
Местные, увидев, что губернатор двинулся к ним, тоже снялись с места. Впереди шел рослый, крепкого сложения молодой человек приятной и располагающей наружности.
- Добро пожаловать в Венесуэлу! Меня зовут Хуан де Вильегас. Епископ Родриго де Бастидас, в настоящее время находящийся в Санто-Доминго, поручил мне отправлять должность губернатора.
Спира окинул его пытливым взглядом. На смышленом лице Вильегаса застыло выражение почтительности. Он был дороден и рыж; движения скупы и изящны, голос - звучен.
- Позвольте представить вам, ваша милость: Педро де Лимпиас. Он прибыл в Коро в числе первых еще в 1527 году вместе с Хуаном де Ампиесом. Родом из Бургоса. Знаток индейских наречий,- проговорил Вильегас, указывая на беззубого, однако все еще статного и прямого старика.
Лимпиас растянул губы в улыбку. Спира неодобрительно покосился на его ветхий плащ, но постарался придать своему лицу приветливое выражение.
- А вот это несравненный Эстебан Мартин, состоявший при вашем предшественнике Амвросии Альфингере,- продолжал Вильегас, подводя к губернатору белокурого толстяка со смеющимися глазами.- Лучшего переводчика вы нигде не сыщите.
- Рад служить вам,- любезно произнес тот, ничуть не смутившись под пронизывающим и недоверчивым взглядом Спиры.
- А вот это - ваш соотечественник, нам не выговорить его имя, и потому мы окрестили его просто Хуан Немец.
