Иосиф Крашевский - Король холопов
Слухи были о том, что из Венгрии посылали деньги в Польшу, чтобы с помощью денег достичь этой цели.
Боявшиеся союза с венграми несколько раз старались склонить Казимира побороть свое отвращение... Король приезжал к Аделаиде с твердым решением сблизиться с ней, но она его отталкивала своею самоуверенностью, тщеславием, неуклюжим кокетством и ребяческим самомнением о своих женских чарах, которых у нее в действительности не было. Она не была ни простой, добродушной крестьянкой, выросшей на лоне природы, ни женщиной, подобно Маргарите, воспитанной в знатном доме и позаимствовавшей благородные нравы людей, с которыми приходила в соприкосновение. Это была напыщенная, мнящая о себе мещанка, отталкивающая своим ничтожеством. Король после каждой встречи с ней уезжал с еще большим отвращением.
Королева Аделаида, до слуха которой дошло, что у короля много любовниц, считая его страстным, старалась его разжечь, но вызывала этим только презрение к себе. Такое отношение к себе она приписывала колдовству и интригам наушников Елизаветы, о стараниях которой она была уведомлена.
Для того, чтобы развлечь несчастного короля, Кохан по возвращении Казимира от жены возил его в общество красивых, свежих, молодых, очаровательных девушек и всякими ухищрениями старался сблизить его с ними.
Король поддавался искушению, но не надолго; такая жизнь ему скоро надоедала. По его мнению, не существовало вовсе такой девушки, которая отвечала бы запросам его сердца. Не было ни одной похожей ни на Клару, ни на Маргариту.
Вскоре посещения Жарновца совершенно прекратились. Кохан, видя, что каждый раз после возвращения оттуда страдания короля увеличивались, старался удержать его от поездок.
Королева не терпела ни в чем обиды; она имела большую свиту, пользовалась почестями, хорошим обществом, развлечениями по собственному выбору; она привезла с собой немцев - музыкантов и певцов, наряжалась в дорогие платья. Духовенство старалось утешить покинутую женщину, обещая ей в будущем перемену к лучшему.
Разлад между королем и его законной женой служил удачным орудием в руках его врагов для восстановления толпы против короля. Пользовались семейным разладом, прикрашивая его рассказами о ежедневно сменяющихся любовницах, и представляли Казимира, как развратника, клятвопреступника, позволяющего себе всевозможные излишества.
- Милостивый король, - начал на следующий день Кохан, бросив взор на удрученного короля, глядевшего куда-то в пространство, но не видевшего ничего, - милостивый король, пора заставить замолчать злые языки.
Казимир, бросив на него разъяренный взор, пожал плечами и ничего не ответил.
- Опять начались сборища у Неоржи, - прибавил Рава, - количество их увеличивается, они безнаказанно могут свободно обо всем говорить и поэтому они дают волю своему языку.
- Что же они говорят? - равнодушно спросил король.
- О чем говорят? Всегда об одном и том же! Дерзкий монах Баричка, родственник Амадеев, к тому еще венгерец, хотя отец и был женат на польке, угрожает проповедовать против вас с амона. Он даже нападает на архиепископа и епископа, что они не заставят вас сойтись с женой и бросить других женщин. Как будто у ксендзов нет возлюбленных! - прибавил Рава.
- Возлюбленные? - повторил король с холодной улыбкой. - Где же они? При дворе я их не держу!
Кохан молчал.
- Ни архиепископ, ни епископ, - сказал король, - не позволят этому безумцу обрушиться на меня.
- Епископ? Кто его знает? - возразил на это Кохан. - Ксендз Бодзанта не такой спокойный, как Ян Грот; ему постоянно нужно с кем-нибудь ссориться, и он в пылу гнева в состоянии выступить против короля.
- А кто еще был у Неоржи? - спросил король. - Неоржа злой человек, это верно, но он глуп, и его нечего опасаться. Никто его не уважает, и никто не пойдет по его стопам.
- К нему льнут такие люди, как Мацек Боркович, - произнес Кохан. Это человек, ненаделенный умом, но имеющий много приверженцев, и он тоже был вчера у Неоржи.
Казимир был поражен этим известием.
- Боркович? - повторил он. - Я его осыпал дарами и ласками; неужели он оказался таким неблагодарным? Что же он может иметь против меня?
- Этого я не знаю, - ответил Кохан, - но знаю, что он на стороне тех, которые явно выступают против нас.
Казалось, что король этому не верит.
- Это человек хитрый и смелый, - произнес он. - Он, может быть, только хотел что-нибудь узнать от них.
- А я бы ему не доверял, - прервал Кохан, - это человек очень алчный.
- Кто еще был? - спросил король.
- Их было изрядное количество, - коротко ответил королевский фаворит, - Пшонка, Янин, Отто из Щекаржевиц.
Настало непродолжительное молчание; король задумался.
- Отто им рассказывал, как вы в прошлом году вступились за евреев и в особенности о том, как вы спасли девочку, мать которой так страшно искалечили.
Лицо Казимира прояснилось.
- Как она была хороша в своем испуге! - воскликнул король. - Я никогда в жизни не видел подобной красоты с такими чудными глазами! Что с ней будет, когда она вырастет?
Король вздохнув, тихо добавил:
- И эта чудная красота погибнет среди грязного жидовья.
Кохан внимательно присматривался к королю, как бы желая хорошо запомнить только что сказанное им.
Разговор прервался, и после некоторого молчания Кохан добавил:
- Было бы хорошо, если бы вы послали Неоржу куда-нибудь в Русь, чтобы он тут смуты не сеял, и тогда другие примолкли бы.
Король рассмеялся и, презрительно пожав плечами, ответил:
- Для того, чтобы он себя счел человеком, которого я, его повелитель и король, боюсь? Это было бы слишком большой для него честью. Мне нечего бояться безумцев!
В этот момент постучали в дверь.
Кохан моментально преобразился и, приняв позу подчиненного человека, отступил к порогу. По походке и шагам оба они узнали приближавшегося Сухвилька.
Он вошел степенно, без излишней фамильярности, уверенный в себе самом и с сознанием собственного достоинства.
Казимир ласково с ним поздоровался.
Священник сделал знак стоявшему у порога Кохану удалиться, и Рава немедленно вышел, но, оставшись за дверью, начал прислушиваться.
Племянник архиепископа издавна пользовался расположением короля, и фаворит ему не завидовал. Он мог бы заступить его место, но не осмеливался бороться с ним, зная, какое высокое положение занимал этот человек, умевший заставить себя уважать и обладавший большими научными познаниями.
Король пригласил своего советника сесть.
Сумрачный капеллан побагровел, и, уперев обе руки на стол, за которым сидел король, стоял в раздумье, готовясь к разговору.
- Я прихожу к вам с предостережением, - произнес он. - По вашему ли приказанию лишили краковского епископа Злоцких имений?
Наступило молчание; король очевидно готовился к решительному ответу.
- Злоцкие имения? - спросил он, закусив губы. - Да, так оно и есть. Я уговорился с епископом Янгротом, и он согласился получить взамен их другие имения. Злоцкие земли мне необходимо присоединить к моим лесам и имениям.
- У вас не было письменного соглашения? - спросил Сухвильк.
- Мы условились при свидетелях.
- Ксендз Бодзанта не желает и слышать об этом соглашении, - продолжал исповедник, - он не хочет согласиться ни на какую замену.
- Он бы при этом ничего не потерял, - добавил король. - С вашим дядей мы неоднократно производили подобные обмены. Я не желаю присвоить себе имущества церкви и не хочу обидеть духовенство...
Не докончив, король поник головой.
- Бодзанта очень обижен и возмущен, - сказал Сухвильк.
- Однако, он даст себя умиротворить, - произнес король, - это было необходимо сделать.
- Я сомневаюсь, чтобы удалось уладить дело с таким сердитым, упрямым стариком, - сказал Сухвильк, понизив голос. - Возможно, что его подстрекнули и подлили масло в огонь, который ярко горит и которому надо дать выгореть дотла. Может быть, следует пока возвратить Злоцкие земли и потом стараться их приобрести.
Король поднялся с места, как бы пронзенный этими словами.
- Я бы унизил свое королевское достоинство, - произнес он, дрожащим голосом, - если б уступил епископу. Я не могу этого сделать. Я его щедро вознагражу, наделив его землею гораздо большей стоимости, чем его собственная, но возвратить ему теперь обратно его имения было бы позором для меня.
Сухвильк, погруженный в задумчивость, с нахмуренным лицом опирался о стол.
- Этот спор между вами может затянуться на продолжительное время, произнес он медленно, устремив свой взор на короля. - Ксендз Бодзанта человек вспыльчивый; ему нужно дать время остынуть и не надо его больше раздражать, настаивая на своем. Злоцкие земли не стоят того, чтобы из-за них затеять войну.
- Это верно, - оживленно отрезал король. - Злоцкие имения не стоят того, но моя королевская честь требует, чтобы я стоял на ее страже. Я не могу отказаться от того, что я сделал. Король не должен отказываться от своего слова.
