Дмитрий Язов - Маршал Советского Союза
Рауль поднял рюмку:
– Я хотел произнести шуточный тост, но у нас в гостях пламенный большевик Анастас Микоян, поэтому наш обед носит протокольный характер.
Никто из собравшихся, кроме Рауля Кастро, не знал о горе, которое постигло Анастаса Микояна. Скончалась Ашхен Лазаревна, супруга Анастаса Ивановича. Они прожили душа в душу более сорока лет. Хрущев разрешил поступить Микояну по собственному усмотрению: вылететь в Москву на похороны или задержаться в Гаване. Микоян выбрал Гавану, похоже, ему не верилось, что США и СССР помирились и что со спокойной душой можно возвращаться в Москву.
Пройдут годы, и сын Хрущева переберется в США, в страну, на которую его отец нацелил с Кубы баллистические ракеты. Мог ли себе представить Кеннеди на переговорах в Вене, что сын его оппонента по кубинскому вопросу сочтет за благо обрести приют в одном из американских университетов. Сыновья же Анастаса Микояна остались в Москве, не польстились на профессорские коврижки на чужбине. Как говорится, шекспировские страсти. Но Шекспира в России и с огнем не сыскать, одни публицисты…
После второй рюмки выдержанного «испанца» моего соседа потянуло показать мне семейную фотографию. Так я познакомился с Тимуром Гайдаром, корреспондентом «Красной Звезды». На фотографии был отрок с пухлыми губами, его сын. Через несколько десятилетий этот отрок пустит в распыл похоронные деньги стариков страны Советов.
…Микоян и Рауль вышли из-за стола, извинились, дескать, пора и честь знать, хотелось бы выехать в горы Сьерра-Маэстра, еще раз увидеть места, где зарождалась Повстанческая армия, осмотреть исторические памятники Сантьяго-де-Куба.
Под утро я вернулся в Ольгин, там меня и ознакомили с заявлением Совета Министров СССР:
«В связи с распоряжением президента Соединенных Штатов Америки Кеннеди об отмене карантина-блокады в отношении Республики Куба и в связи с наметившейся возможностью завершения ликвидации последствий опасного кризиса, возникшего в районе Карибского моря, на основе договоренности, достигнутой между Председателем Совета Министров СССР Н.С.Хрущевым и Президентом Соединенных Штатов Америки Кеннеди, Советское правительство дало указание министру обороны СССР Маршалу Советского Союза Р.Я. Малиновскому о проведении с 21 ноября 1962 года следующих мероприятий:
1. Ракетным войскам межконтинентального и стратегического назначения с полной боевой готовности перейти к нормальной боевой подготовке и деятельности.
2. Зенитно-ракетной обороне страны и истребительной авиации противовоздушной обороны с полной боевой готовности перейти к нормальному образу своей деятельности и боевой подготовке.
3. Отменить состояние боевой готовности для стратегической авиации.
4. Военно-Морским Силам перейти на нормальную боевую подготовку, а подводному флоту возвратиться в места своей постоянной дислокации.
5. Отменить состояние повышенной боевой готовности в Сухопутных войсках.
6. Отменить задержание увольнения из Советской Армии старших возрастов в Ракетных войсках стратегического назначения, Войсках противовоздушной обороны страны и на подводном флоте.
7. Отменить задержку обычных отпусков в Вооруженных Силах СССР».
Отменили в странах Варшавского Договора и целый ряд мер по состоянию боевой готовности войск, установленных 23 октября 1962 года.
Надо было ждать обещанных указаний командующего, и они поступили. Нам надлежало начать с программы обучения кубинцев. Определили и срок – три месяца. Лагерь кубинцев планировали развернуть по соседству с полком. Так мы стали «военной академией» на Кубе. Сработало и наше «секретное оружие» – молдаване. Они освоили новую профессию военных переводчиков. Плиев потом шутил: «Пока стюардесса готовила кофе товарищу Микояну, который вылетел из Гаваны в Вашингтон, Язов обучил молдаван разговаривать по-испански. Пришлось Микояну сделать официальное заявление Дину Раску, государственному секретарю, мол, в СССР на одну республику стало меньше. Сообщите президенту Кеннеди: отныне Молдавия стала кафедрой испанского языка при Московском университете».
Молодцы молдаване, помогли нам преодолеть языковой барьер. И в самой Молдавии ходил анекдот: отправили молдаванина тракториста с семилетним образованием в Армию, а через неделю – письмо: «Мама, не печалься, обрадуй отца, меня призвали в Советскую Армию служить интеллигентом. Мои новые друзья – Лопе де Вега и Лорка». Не случайно чуть позже в кишиневских издательствах переиздали всех классиков испанской литературы.
* * *В Вашингтоне Микоян с Дином Раском обсуждали вопросы, связанные с уточнением деталей по демонтажу наших ракет и безопасности движения советских сухогрузов с ядерными боеприпасами. Через два дня Микоян вылетел в Москву.
1 декабря Н.С. Хрущев направил телеграмму генеральному секретарю ООН господину У Тану:
«Уважаемый господин У Тан! Разрешите мне от имени Советского правительства и себя лично поздравить Вас по случаю Вашего назначения на пост генерального секретаря Организации Объединенных Наций. Выражаю уверенность в том, что Ваш политический опыт и проявляемая Вами забота о поддержании мира между народами позволит Вам впредь успешно справляться с возложенными на Вас обязанностями генерального секретаря Организации Объединенных Наций. Желаю Вам успехов в Вашем благородном труде».
Вскоре У Тан прилетел на Кубу. На встрече с Фиделем Кастро он высказал пожелание предоставить ему и экспертам ООН возможность проконтролировать демонтаж советских ракет, дескать, это поможет снять напряженность в отношениях между Кубой и США. Фидель Кастро категорически отверг это предложение, как и просьбу У Тана лично побывать на одной-двух площадках, дабы провести съемку объекта.
А между тем демонтаж ракет шел полным ходом. В Ольгин приехал полковник С.С. Шорников, перед нами поставили задачу эвакуировать ядерные боеприпасы и ракеты в порт погрузки в провинции Ориенте. Сухогруз «Александровск», на котором предполагалось ракеты вывезти, уже стоял под охраной. Получил я также информацию и о том, что в ста километрах от Ольгина заметили нашу «Победу». Вместе с майором Поляковым мы немедленно отправились в бухту Нипе. Встреча с «победителями» была теплой и сердечной. Иван Михайлович поведал мне, с какими приключениями на сей раз они дошли до Кубы, не обошлось и без воспоминаний о шторме, обрушившемся шторме в Северном море. «Хватит море пахать, – признался капитан, – устал, всех денег не заработаешь, ухожу на пенсию».
Я пригласил капитана съездить в Ольгин, но он отказался: «Не могу оставить корабль, погрузка начнется сегодня, но я разрешил двум штурманам поехать с вами».
Пообедали в столовой на «Победе», где продолжили разговор о Карибском кризисе. Я привел много примеров единства кубинского народа, разъясняя, что лозунги «Родина или смерть!», «Мы победим!» – это не фразы. Они сродни нашим лозунгам в годы войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»
И здесь нельзя не упомянуть пока еще не востребованные откровения офицера Генерального штаба Вячеслава Котова, который в своей исповедальной книге «Память и боль» пишет: «Военную машину уподобляют айсбергу, дрейфующему среди других таких же исполинов в океане социально-экономической и военно-политической жизни государств, который имеет подводную и надводную части. Иногда пропорциональные и соотносимые, а иногда и нет. В последнем случае он, айсберг, становится неустойчивым. Подводная часть этого айсберга в мирное время находится под таким покровом, что ее суть непосвященные люди не распознают. И только во времена, когда происходят столкновения, узнают истинную силу и мощь».
19 декабря состоялся Военный совет. Состав Военного совета поредел, ракетчики уехали. За начштаба остался Ананенков, Давыденко, командующего ВВС, тоже не было.
На этом Военном совете присутствовал генерал-лейтенант Алексей Алексеевич Дементьев – советник при министре РВС. Алексей Алексеевич посоветовал в первую очередь подготовить кубинских офицеров так, чтобы они сами обучали своих подчиненных. Пример показал капитан Чавеко, он ежедневно тренировался на электронном тренажере, наводя на цель противотанковый управляемый снаряд «Малютка».
Шли дни… Уходили ракетчики. Разудалая людская молва несла одну весть за другой. Одни клялись всеми святыми, утверждая, что не только ракетчики, но и другие части уходят в Союз, другие говорили о том, что наши подводные лодки угодили в американские сети. Во всяком случае, нельзя было отмахиваться от слухов, требовалась исчерпывающая информация, чтобы люди сами знали, что происходит на Кубе, вокруг Кубы, как реализуются договоренности между СССР и СЩА. Я постоянно поддерживал связь с ВВ. Соловьевым и с М.Г. Титовым, знал истинное положение в группе войск, стремился к тому, чтобы опасное слово, сказанное в тревожное время, не обжигало сердца людей. Слово, что непогашенная спичка, брошенная в сухую траву. Самые «знающие» нам предрекали: «Вас на Кубе оставят на 5 лет, группа будет на постоянной основе, как в Германии». Приходилось информировать офицеров, насколько позволяли особисты.
