Сергей Цветков - Князь Рюрик и его время
Но, судя по всему, древние любшанцы не только обслуживали прибывающих западнославянских купцов (на территории этого Городища совсем нет скандинавских находок), но и активно занимались торговлей сами, возможно, используя для этого собственные ювелирные изделия, о чем свидетельствуют находки «литейно-ювелирного характера», причем в очень большом количестве, и «такая концентрация находок, связанных с литейно-ювелирным производством, пожалуй, не имеет аналогий на остальных раннесредневековых памятниках Восточной Европы»[204]. Хорошо было организовано и железоделательное и железообрабатывающее производство с применением уже хорошо нам известных по кельтскому миру технологий обработки железа и стали, и производство стеклянных бус (рис. 56).
Рис. 56. Любшанское городище: стеклянная бусина, серебряная пуговица, зооморфное навершие, литейные формы, височное кольцо, рукоять ножа, фрагмент железной кольчуги. VIII—IX вв.Любшанское городище, являвшееся по тем временам достаточно мощным фортификационным сооружением, возникло, по крайней мере, на пятьдесят лет раньше Ладоги и было чисто славянским поселением. Вместе с тем, поражает тот факт, что археологические находки этих двух близких территориально поселений, расположенных на разных берегах Волхова, отличаются друг от друга, в частности стеклянные бусы. Такое ощущение, что это были конкурирующие поселения, мало общающиеся друг с другом. Не исключено, что одно из поселений в большей степени являлось сакральным центром, а другое — торговым. Такие парные города нередко встречаются в землях балтийских славян, классический пример тому Волин и Щецин, Аркона и Ральсвик.
Вместе с тем, если Любшанское городище было изначально крепостью, то древняя Ладога начинала свою жизнь как открытое ремесленно-торговое поселение, где крепость появилась не ранее середины IX века. А это значит, что древние любшанцы довольно спокойно относились к развитию Ладоги. Не исключено, что у этих двух поселений просто существовала своя ремесленная специализация, и они не только не мешали друг другу, а скорее дополняли. Вместе с тем, именно с момента своего возникновения очень скоро Ладога стала играть ведущее значение.
«Новые наблюдения обрисовывают доминирующее положение Ладоги в сфере северо-европейской серебряной и пушной торговли. На территории раннесредневековых ладожских поселений (Княщино, Ладожская каменная крепость, Ладожское земляное городище, Новые Дубовики) найдены клад и отдельные диргемы, соответственно чеканенные в 749-786, 738-739, 773 и 778, 746-747 гг., а одна монета 688—700 гг. Эти находки, даже с учетом их определенной случайности, одни из древнейших в Восточной Европе и свидетельствуют о начале международной торговли серебром в 70-80-е гг. VIII в. В свете ладожских находок эта дата может быть удревнена и будет охватывать примерно 60-е гг. VIII в. (если не несколько раньше)»[205].
Этот тезис подтверждают и находки, связанные с охотой на пушного зверя. Вот что пишет по этому поводу Н. А. Макаров: «В последние десятилетия на памятниках Севера выявлены и идентифицированы некоторые категории находок, свидетельствующие о широких масштабах пушной охоты и торговли мехами. Речь идет о таких предметах, как роговые наконечники стрел цилиндрической формы с тупым бойком (томаты), употреблявшиеся для охоты на пушного зверя, новгородские цилиндры-бирки, использовавшиеся для опечатывания мешков с меховыми ценностями и новгородские счетные бирки-сорочки, служившие для подсчета пушнины. Возможно, некоторые из этих вещей представлены и на памятниках Юга. Однако именно на Севере находки образуют значительные серии, документирующие существенную роль пушного промысла в накоплении богатств и формировании государственных доходов»[206].
Рис. 57. Средневековая Ладога (по Г. С. Лебедеву)На примере Ладоги удается проследить развитие торгово-ремесленного поселения этого региона (рис. 57). Видимо, в конце VII — начале VIII века славяне достигают нижнего Поволховья и заселяют приречные земли, располагая поселения у порогов, переправ, т. е. на ключевых местах водного пути. «С самого начала эти поселения приобрели торгово-ремесленное значение, образовав в юго-восточном Приладожье зону межплеменной торговли. Создаются предпосылки возникновения территориально особой Ладожской земли. Возможности земледельческого возделывания данного региона были ограничены природными условиями. Материальная культура первых поселенцев, с одной стороны, унаследовала изделия их родины и районов странствия (вещи, знакомые по длинным курганам, височные кольца со спиральным завитком), с другой — включала образцы общеевропейских и прибалтийско-финских форм (кузнечные инструменты, мечи, копья, гребни, некоторые типы украшений, литейные формочки)»[207].
И если в первоначальный период времени существования Ладоги там не наблюдаются иностранные поселенцы, то в 800-850-е годы Ладога формируется в достаточно крупное торгово-ремесленное поселение. Ко второй половине этого периода здесь фиксируется проживание жителей Балтики, скандинавов, фризов, поморских славян и чуди. «С развитием евразийской серебряной и пушной торговли внешнеторговое значение Ладоги резко возрастает. В середине IX в. она становится крупнейшим портом и транзитным пунктом Восточной Европы и Западной Балтики. Ее торговые представители, возможно, селятся в поволжских и прибалтийских городах. В Ладоге обосновываются мастерские, перешедшие к работе на вывоз, и рынок международного характера. Возрастает контрольно-пропускная роль речных станций Ладожского околоградья»[208].
О ведущем значении Ладоги в развитии славянской культуры Северо-Запада пишет В.Я. Конецкий: «Возникнув в середине VIII в., она быстро превращается в крупный ремесленно-торговый центр. Собственная продукция ладожан и импорты, поступающие через этот пункт (бусы, ножи, выполненные в технике трехслойного пакета, некоторые другие железные изделия), в существенной мере определили облик культуры сопок последней четверти I тыс. н. э. Соответственно, доладожский период существования славянской культуры на Северо-Западе будет характеризоваться отсутствием вышеупомянутых материалов, что в значительной мере определяет "скромность" материальной культуры этих памятников»[209].
А. Н. Кирпичников считает, что артефакты, «связанные с первым столетием жизни Ладоги, как и вся культура этого и последующих периодов, полиэтничны. Здесь при раскопках найдены средиземноморские бусы, фризские гребни, скандинавские бронзовые фибулы-застежки, железные гривны с молоточками скандинавского бога-громовержца Тора. С Востока привозились гирьки, стеклянные подвески-лунницы, перстни и бусы из сердолика и горного хрусталя. С южного побережья Балтийского моря в Ладогу поступал янтарь, частью обрабатывающийся на месте. Встречаются здесь и финские украшения (кресала, гребни, копоушки, булавки, подвески)». Кирпичников отмечает также: «Люди того времени охотно пользовались изделиями разных народов и культур». Он замечает, что большое количество славянской глиняной посуды «представлены во всех напластованиях Ладоги. Однако особое внимание обращают на себя женские височные кольца и некоторые украшения женского убора, которые могут служить устойчивым этноопределяющим признаком. Именно по этим вещам устанавливают присутствие славян в составе первоначальных ладожан. Таково, например, бронзовое серповидное кольцо с семью отверстиями для подвешивания трапецевидных подвесок. Такие кольца характерны для кривичей, пришедших в Ладогу из более южных областей. Аналогичного происхождения круглая бронзовая бляха с выпуклостью в центре и симметричным глазковым орнаментом. К ней приближаются по оформлению и технике отделки своеобразное височное кольцо полулунного очертания.
Выделяются также не единичные для Ладоги бронзовые и серебряные проволочные кольца со спиральным завитком. Древнейшие украшения этого рода (VII—VIII вв.) зафиксированы между Балканами и Днепром и попали на Верхний Днепр и в Ладогу вместе с переселившимися на север южными славянами. В X в. подобные проволочные кольца станут общерусским украшением. Таким образом, предметы женского убора помогают вычленить славянское присутствие в первоначальной Ладоге, что поразительным образом соответствует упоминанию в летописном "Сказании о призвании варягов" двух племен — словен и кривичей, по-видимому, принявших вместе с финскими племенами участие в формировании этого центра». Кирпичников исключает норманнов в качестве основателей Ладоги, хотя не исключает их присутствия, которое, как он считает, станет более заметным в середине IX века[210] (рис. 58, я, б, в, г).
