Филипп Фриман - Юлий Цезарь
В сентябре 57 года в Риме возникли большие трудности с поставками хлеба. Тогда сенат, по предложению Цицерона, возложил на Помпея организацию этих поставок, наделив его на пять лет чрезвычайными полномочиями. Как и десятилетием раньше, когда Помпей возглавил борьбу с пиратами, он снова получил полномочия, превышающие власть наместников римских провинций — на этот раз превосходящие и власть Цезаря. Многие сенаторы не любили Помпея, но они смирились с его назначением, ибо Цезаря не любили гораздо больше.
Однако через несколько месяцев Помпей, к своему неудовольствию, уяснил, что на поддержку сената ему рассчитывать особенно не приходится. Помпей попытался склонить сенат принять закон о предоставлении ему права вернуть на царство Птолемея XII, изгнанного из Александрии его политическими противниками. Птолемей, обосновавшийся в Риме, пытался богатыми подношениями склонить сенаторов на свою сторону и даже нанял людей, поручив им убить посланцев александрийских политиков, прибывших в Рим, чтобы изложить собственную позицию, понудившую их изгнать Птолемея. Египетский вопрос требовал разрешения, и сенат, его обсудив, решил отказать Помпею. Сенаторы положили, что если к его неограниченным полномочиям в деле обеспечения Рима хлебом придать командование войсками, необходимыми для возвращения Птолемея на египетский трон, то Помпей превратится в фактического владыку Средиземноморья. Помпей воспринял отказ с презрительным недовольством, а вскоре он обнаружил, что его жизни угрожает опасность, и стал выходить из дома только в сопровождении вооруженной охраны.
Цезарь, находившийся в Цизальпинской Галлии, не только был в курсе происходивших в Риме событий, но и влиял всеми силами на политическую жизнь государства. Благодаря захваченной в Галлии военной добыче и продаже рабов он нажил огромное состояние и теперь финансировал избирательные кампании потенциальных народных трибунов и других магистратов, обязавшихся поддерживать политику Цезаря. Он также сумел вдохнуть новую жизнь в созданной им, Помпеем и Крассом триумвират. Зимой 57 года он пригласил своих партнеров в Цизальпинскую Галлию и встретился сначала в Равенне с Крассом, а затем в Луке с Помпеем. Цезарь убедил и того и другого продолжить взаимовыгодное сотрудничество. Договорились, что Красс и Помпей станут консулами в 55 году и продолжат совместно с Цезарем борьбу с оптиматами и с теми, кто их поддерживает, включая Цицерона. Также договорились о том, что после своего консульства Красс и Помпей станут наместниками провинций, а Цезарь продолжит покорение Галлии, а в 48 году, когда это станет юридически правомочным, снова займет должность консула. Согласившись с таким решением, Помпей вскоре уведомил Цицерона, что тот, если хочет, может и дальше бороться с Цезарем, но только на свой страх и риск.
Цицерон хотя был гордым и независимым человеком, но не забывал о собственной безопасности, поэтому, выступая в сенате, он, подавив свою гордость, предложил для обеспечения безопасности Рима продлить полномочия Цезаря в Галлии до окончательного завершения боевых действий. Кроме того, на том же заседании было предложено выделить Цезарю необходимые деньги на содержание набранных им новых легионов. Оба предложения были приняты, несмотря на бурные возражения оптиматов.
Большую часть зимы Цезарь провел в Северной Италии, а затем переехал в Иллирию, которая была в его управлении помимо Цизальпинской Галлии и Провинции. Когда он воевал с галлами, в Иллирии стояли у власти назначенные им люди, но наместничество в Провинции требовало и его собственного присутствия. Иллирия, располагавшаяся на восточном берегу Адриатики, в свое время служила базой пиратам и своеобразным буфером между Римом и Македонией, но после присоединения ее к Риму в ней установилась мирная жизнь. Добиваясь наместничества в Иллирии, Цезарь считал, что эта провинция послужит ему удобным плацдармом для вторжения в Дакию, но пока о Дакии он не думал.
Ранней весной 56 года, когда Цезарь находился в Иллирии, он получил неприятное донесение. Публий Красс, ранее уверивший Цезаря, что он подчинил в Западной Галлии все приморские племена, теперь сообщал ему, что галлы из тех самых племен задержали его посланцев. Красс разбил зимний лагерь на северном берегу Луары, недалеко от впадения этой реки в Атлантический океан. Испытывая трудности с провиантом, он отправил своих легатов реквизировать продовольствие у соседних племен, включая венетов. Однако невзирая на то, что венеты представили Крассу своих заложников и уверили его в своей покорности Риму, теперь они внезапно сочли, что римское господство их не устраивает. Они отправили в римский лагерь своих посланцев, и те заявили, что вернут Крассу его людей, если он вернет венетам заложников. Венеты этим не ограничились. Они склонили на свою сторону другие приморские племена и стали готовиться к войне с Римом.
Венеты, в отличие от галльских племен, которых Цезарь одолел в короткое время, могли вести с римлянами длительную войну. Они были превосходными мореходами, вели торговлю с Британией и не опасались ходить по бурным водам Атлантики. В случае опасности они могли беспрепятственно перебраться из одного порта в другой. Венеты знали, что на суше им римлян не одолеть, а вот на море рассчитывали на заведомые победы.
Получив донесение молодого Красса, Цезарь приказал строить военные корабли на Луаре, а в Провинции набрать опытных моряков, лоцманов и гребцов. Быстро закончив дела в Иллирии, Цезарь в начале лета поспешил в войско.
Венеты узнали о скором подходе кораблей неприятеля и стали приводить в боевую готовность свой флот. Кроме того, они привлекли на свою сторону венеллов Нормандии, бельгийские племена моринов и менапиев и даже выходцев из Британии. Венеты знали о мощи римского войска, но были уверены, что на море одолеют противника, не знакомого с навигационными особенностями местного мореплавания, а также самонадеянно полагали, что по окончании лета, когда у римлян закончится продовольствие, те отправятся восвояси. Все крепости венетов располагались на обрывистых мысах, далеко уходивших в море; атаковать их с суши представлялось делом нелегким, а с моря — не зная режима приливо-отливного течения — и вовсе делом крайне тяжелым. Готовясь к войне, венеты стянули свои корабли к месту боевых действий, укрепили свои города и запаслись продовольствием.
В «Галльской войне» Цезарь, рассуждая о причинах вооруженных выступлений приморских племен против Рима, пишет: «Люди от природы стремятся к свободе и ненавидят рабство»[26]. Но римляне никогда не говорили о том, что они несут свободу или лучшую жизнь народам, чьи земли собираются присоединить к своему государству. Наоборот, они не скрывали, что новые земли им нужны для наращивания собственного могущества и богатства, для безопасности метрополии, а если они и несли классическую культуру порабощенным народам, то лишь для того, чтобы легче править провинциями. Цезарь признавал, что приморские племена сражаются с римлянами за свою независимость, но тем не менее без колебаний с ними боролся, чтобы подчинить Риму.
Узнав, что приморские племена готовятся к войне с Римом, Цезарь пришел к суждению, что и другие галльские племена могут их поддержать, подняв восстание против римлян. Чтобы не допустить широкого выступления галлов, Цезарь послал Лабиена к Рейну держать в повиновении бельгов и воспрепятствовать новому переходу германцев на левый берег этой реки. Затем он приказал Публию Крассу отправиться в Аквитанию, чтобы не допустить восстания местных племен, а легата Квинта Титурия Сабина с тремя легионами отправил в Нормандию, в земли венеллов, чтобы подавить их вооруженное выступление. Наконец руководителем строительства кораблей на Луаре Цезарь назначил Децима Брута (это не тот Брут, который в 44 году участвовал в убийстве Юлия Цезаря, хотя и Децим Брут, обязанный Цезарю своими отличиями, тоже был замешан в его убийстве).
Децим Брут энергично взялся за дело, и когда Цезарь пришел на Луару со своим войском, включавшим набранных в Провинции моряков, флот был построен. Двумя веками до этого, во время Первой Пунической войны, римлянам приходилось сражаться на море, но тогда их противники карфагеняне имели корабли, сходные с римскими, и применяли схожую тактику. Выступив против венетов, Цезарь столкнулся с весьма необычной тактикой неприятеля. Венеты, укрывшись в крепости, спокойно наблюдали за приготовлениями римского войска, собиравшегося ее штурмовать. Но когда к крепостной стене приближались осадные подвижные башни, венеты садились на свои корабли и шли к другой крепости. Не имея ни малейшего представления о прибрежных рифах и отмелях, римляне не могли их преследовать.
В отличие от римских судов, построенных для плавания в спокойных и глубоких водах Средиземного моря, корабли венетов имели горизонтальный киль, а с ним и небольшую осадку. Это позволяло венетам не бояться рифов и мелководья и легче переносить бурю. Кроме того, корабли венетов были высокими, и это вызывало большие трудности для зацепления их баграми при абордаже. Римляне строили на своих кораблях небольшие башни, но и они не достигали бортов неприятельских кораблей и к тому же уменьшали остойчивость. Корабли венетов, изготовленные из дуба, были настолько прочными, что римлянам не помогал и таран, который приводил к повреждению лишь собственных кораблей. На паруса венеты пускали не парусину, а тонкую дубленую кожу, на их взгляд, более пригодную для того, чтобы противостоять сильным ветрам. Но и у их кораблей был существенный недостаток: на них не было весел, и они в полной мере зависели от наличия ветра.
