Филипп Фриман - Юлий Цезарь
Находясь в войсках, Цезарь постоянно повышал боевую готовность своих солдат и поднимал их боевой дух. В римской армии не было полководца строже и требовательнее, но солдаты тем не менее следовали за ним с неизменным энтузиазмом и непрестанной верой в победу. Он никогда не принимал во внимание происхождение своих воинов, для него все были равны — и аристократы, и простолюдины. Цезарь ценил солдат только за мужество и неустрашимость в бою. На сходках он не прибегал к обращению milites («воины»), а употреблял слово соmmilitons («товарищи»). В мирное время он не держал солдат в строгости, закрывал глаза на незначительные проступки. Заботясь о внешнем виде солдат, он награждал их оружием, украшенным накладным серебром и золотом. Но когда армия находилась на марше, Цезарь требовал от солдат беспрекословного повиновения и порядка. Дезертиров и бунтовщиков он жестоко наказывал. Во время кампании Цезарь обычно не говорил о часе выступления армии и тем держал солдат в постоянной готовности, а иногда поднимал войско в поход без всякой сиюминутной военной надобности, а лишь для того, чтобы повысить выносливость и закаленность солдат. А вот после большой победы Цезарь отпускал солдат в город и обычно при этом хвастался, что его солдаты не промах и среди благовоний.
Впрочем, после отступления бельгов у римлян не было времени отдыхать. Противник все еще значительно превосходил их числом и мог застать их врасплох, если они потеряют бдительность. Оценив обстановку, Цезарь повел свою армию вниз по Эне к крепости суессионов Новиодуну (современному Суассону), предполагая быстро взять ее штурмом, ибо, как ему доложили, гарнизон крепости был весьма малочислен. Однако, подойдя к крепости, Цезарь, к своему удивлению, увидал, что она окружена высокой стеной и глубоким рвом. Тогда он разбил у крепости лагерь, а на следующий день послал солдат в лес заготовлять материал для постройки сооружений, необходимых для штурма крепости. Затем за дело принялись плотники. Они построили крытые подвижные галереи и подвижные башни для обстрела стен из метательных машин. Тем временем другие легионеры засыпали ров вокруг крепости. Осадные сооружения, доселе небывалые в Галлии, и быстрота, с которой их возвели, произвели на суессионов такое сильное впечатление, что они отправили к Цезарю делегацию, заявившую о капитуляции города, и, по ходатайству ремов, были помилованы. Впрочем, Цезарь и без ходатайства со стороны проявлял милосердие к людям, сдавшимся добровольно, и позволял им продолжать привычную жизнь. Но если Цезаря вынуждали захватить город силой, то он поступал с его жителями по законам войны.
Цезарь был крайне доволен тем, что не пришлось овладевать крепостью штурмом. Римская армия была достаточно сильна для того, чтобы взять любой город, но для этого порой требовались недели, а Цезарь не хотел терять время в летнюю пору, благоприятную для кампании. Кроме того, любая осада неизбежно сопровождалась и собственными потерями. Правда, после взятия города в результате сражения победители разживались максимально осуществимой добычей, включая большое число рабов, но и из мирной капитуляции Цезарь неизменно извлекал выгоду, обкладывая данью да и налогами местное население.
Далее Цезарь направился в страну белловаков, находившуюся по соседству с Английским каналом. Белловаки были наиболее многочисленным племенем из всех бельгийских племен и считались искусными воинами, но с римлянами, как оказалось, теперь сражаться не собирались. Когда Цезарь находился в пяти милях от Братуспантия, крепости белловаков, к нему из города вышли старцы. Они сообщили, что белловаки отдаются на волю Цезаря, и взывали к милосердию. Когда римляне подошли к крепостным стенам и стали разбивать лагерь, с просьбой о милосердии к ним также обратились белловакские женщины, вышедшие из города вместе с детьми.
За белловаков вступился Дивитиак. Он сообщил, что это бельгийское племя всегда было дружественно эдуям, а изменило им и выступило против римлян только по подстрекательству своих недальновидных вождей, которые, осознав, какую беду они навлекли на своих соплеменников, бежали в Британию, оставив на милосердие Цезаря старцев, детей и женщин. Цезарь принял капитуляцию города, повелев белловакам сложить оружие и предоставить ему заложников, удостоверив тем самым свою готовность вести мирную жизнь. Так Цезарь за один день, да еще без кровопролития, подчинил себе самое многочисленное бельгийское племя.
Покорив белловаков, Цезарь двинулся дальше, к стране нервиев, наиболее грозному из всех бельгийских племен. Подобно древним спартанцам, они вели аскетический образ жизни, соблюдали постоянную боевую готовность, а во время боевых действий — строжайшую дисциплину. Нервии не пускали к себе купцов, полагая, что ввозимые ими вино и предметы роскоши изнеживают душу и притупляют отвагу. Нервии осуждали эдуев, ремов и белловаков за бесславную сдачу на милость Цезаря и клялись, что сами на уступки римлянам не пойдут.
Как доложили Цезарю, войско нервиев в ожидании римской армии стояло лагерем, укрывшись в лесу, на южном берегу Самбры вместе со своими соседями атребатами и виромандуями, решившимися после длительных уговоров присоединиться к нервиям. Нервии и их союзники также ожидали подхода войска адуатуков, которые уже находились в пути. Старцы, дети и женщины всех этих племен укрылись в надежном месте среди болот, недоступном для неприятеля. Цезарь знал, что ему противостоит грозное войско, но не предвидел ловушки.
Цезаря сопровождали в походе многие из ранее сдавшихся ему бельгов. Как впоследствии выяснилось, некоторые из этих людей перебежали ночью к нервиям, рассказали им о порядке движения римских войск и, обратив внимание на то обстоятельство, что все римские легионы разобщены между собою обозом, предложили нервиям внезапно напасть на первый легион неприятеля, пока остальные легионы еще далеко, и разграбить обоз, что остановит наступление Цезаря.
Цезарь положил разбить лагерь на возвышении у реки, подальше от леса, но, приближаясь к реке, он изменил порядок следования на марше: теперь впереди шли шесть легионов, за ними следовал обоз всего войска, а замыкали колонну два недавно набранных легиона, прикрывавшие обоз с тыла. Нервии обманулись в своем ожидании, но это их не смутило. Как только римляне силами шести легионов, прибывших к реке первыми, стали разбивать лагерь, нервии под покровом деревьев приблизились к берегу и напали на римлян, застав их врасплох. Построиться в боевой порядок у римлян не было времени, и каждый принял бой там, где стоял.
Как пишет Цезарь в «Галльской войне», ему в создавшемся положении пришлось заняться несколькими делами одновременно: дать сигнал трубой, отозвать солдат от шанцевых работ, построить всех в боевой порядок, ободрить солдат и дать общий сигнал к контратаке. Нападение нервиев и их союзников было столь неожиданным и стремительным, что римская армия была бы непременно разбита, если бы не регулярная боевая подготовка солдат и не опыт, полученный ими в предыдущих боях. У Цезаря не было времени собирать офицеров и вырабатывать план сражения, поэтому каждый легат действовал по своему усмотрению, возглавив легионеров, оказавшихся рядом с ним. С неимоверным трудом римляне на своем левом фланге отбросили виромандуев и атребатов, но на правом фланге против них действовали нервии. Они прорвались к римскому лагерю и грозили окружить римское войско.
Тогда Цезарь направился к своему правому флангу, спешился и прошел в первые ряды.
Там он лично поздоровался с каждым центурионом и, ободрив солдат, приказал им идти в атаку, а манипулы раздвинуть, чтобы легче можно было действовать мечами. Его появление внушило солдатам надежду и вернуло мужество[25].
Появление Цезаря в первых рядах сражавшихся воодушевило легионеров, и вскоре опасность окружения римлян была ликвидирована. Тем временем к месту сражения подошли два легиона, которые в арьергарде прикрывали обоз. Они немедля вступили в бой и овладели лагерем неприятеля. С появлением этих двух легионов положение изменилось, римляне перешли в наступление, в котором участвовали даже раненые солдаты. Инициатива перешла к римлянам, но нервии ожесточенно сопротивлялись: как только их первые ряды падали, на их месте возникали другие, чтобы тут же упасть и пополнить собой все возраставшее перед римлянами жуткое нагромождение из мертвых и раненых. Уцелевшие нервии, стоя на этом нагромождении, метали в римлян, словно с горы, копья своих погибших товарищей или перехватывали пущенные в них копья и пускали их назад в римлян.
Сражение завершилось полной победой армии Цезаря. Описывая его, Цезарь упоминает о беспримерной отваге своих солдат, попавших в начале боя в тяжелое положение, но и не умалчивает о собственных промахах, приведших к этому положению. После боя в лагерь Цезаря пришли старцы из числа тех, кто укрывался в болотах. Они сказали ему, что хорошо понимают, что нервии заслуживают лишь кары, и все же молят о милосердии. По их словам, из шестидесяти тысяч нервийских воинов в живых осталось только пятьсот, а из шестисот их вождей — только трое. Дальнейшие события показали, что нервиев в живых осталось намного больше, но все же не вызывает сомнения, что в сражении с римлянами они понесли значительные потери. По законам войны Цезарю следовало убить оставшихся в живых неприятельских воинов, а женщин и детей продать в рабство. Цезарь поступил по-другому — он проявил милосердие к побежденным нервиям и отпустил их домой, а их соседям повелел их не трогать, пригрозив по праву сильного наказать в случае ослушания.
