Михаил Геллер - Утопия у власти
Русский вопрос
Народы нашей страны отдают дань глубокого уважения и признательности великому русскому народу за его бескорыстие, подлинный интернационализм, неоценимый вклад в создание, развитие и укрепление социалистического Союза свободных и равноправных республик.
Михаил Горбачев, 2.11.1987...А может быть, России выйти из состава Союза, если во всех бедах вы обвиняете ее и если ее слаборазвитость и неуклюжесть отягощают ваши прогрессивные устремления?
Валентин Распутин, 6.6.1989Примерно полтора года отделяют оптимистическую здравицу Горбачева, почти дословно повторявшую знаменитый тост Сталина «за здоровье русского народа, потому что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза», и отчаянный крик сердца Валентина Распутина на съезде народных депутатов. Горбачев счел необходимым похвалить русский народ от имени всех народов СССР по случаю 70-летней годовщины Октября, «отмечая выдающиеся достижения ленинской национальной политики». Валентин Распутин горько иронизировал по поводу бесстыдной неблагодарности народов, представители которых обвиняли Россию и русских во всех бедах 70-летия.
Появление трещин в стенах империи, сильное оседание фундамента идеологии создает впечатление близящегося краха. Средний век великих империй 300—500 лет, хотя были и более долговечные. Российская империя родилась примерно 300 лет назад. Можно ли говорить о том, что после 70-летнего существования в форме Советского Союза она готова развалиться? Попытки угадать будущее занятие тщетное. Только пророкам или великим поэтам это удается. Адам Мицкевич смог увидеть сквозь даль лет одновременное падение трех империй, деливших Польшу. Кто мог поверить, что так действительно произойдет в 1917—1918 гг.? Никто, ибо никто не мог предвидеть безумия первой мировой войны.
Национальные движения, нарастающие с конца 1986 г., приобрели в конце десятилетия центробежную силу, которая создает угрозу Союзу. В марте 1990 г. Литва провозгласила свою самостоятельность, за ней последовали Эстония и Латвия. В Прибалтике вопрос о выходе из СССР ставился не только как национальный, но и как юридический: три республики, суверенитет которых был конфискован на основании пакта Сталин — Гитлер, решили восстановить статус-кво. Москва резко воспротивилась решению прибалтийских республик. Литва была подвергнута экономической блокаде. Реакция Горбачева была вызвана опасением, что «неорганизованный», не «разрешенный» из центра выход из Союза может вызвать цепную реакцию. И привести к развалу империи. В принципе, однако, прибалтийский регион, включенный в СССР в 1940 г., всегда считался несколько чужеродным. И поэтому возможность расширения автономности прибалтийских республик рассматривалась как очередной шаг к «наполнению Федерации новым содержанием». Рассматривалась также возможность превращения Прибалтики в советскую витрину, советский Гонконг. Неконтролируемое поведение Литвы, а за ней двух других прибалтийских республик вызвало гнев генерального секретаря-президента.
Национальные движения на Кавказе оставляются Москвой без внимания, в расчете на их взаимоуничтожение. Свирепые расправы в Тбилиси и Баку служат предупреждением о возможностях, которыми располагает Центр. Кровопролитная междоусобица, на которую закрывают глаза, служит примером несчастий, вызываемых «анархией». Многонациональный кавказский регион, именно благодаря своей многонациональности, позволяет Горбачеву маневрировать. К тому же волнения на периферии еще не угрожает целостности империи.
Потенциальный очаг сильного центробежного движения — среднеазиатские республики. Но если не считать местных вспышек, нередко очень кровавых (Ферганская долина, Новый Узень, Ошская область), национализм в этом регионе еще не приобрел организационных форм, подобных тем, какие имеются в некоторых других республиках. Национализм выражается, как правило, стихийно. Его источник, нередко социальный, — прежде всего растущая безработица. Сравнительная неразвитость национальных движений в Средней Азии вызвана полной экономической зависимостью от центра, системой коррупции, обеспечивающей стабильность, позицией местных элит, воспитанных советской властью.
Первый секретарь ЦК Казахстана Нурсултан Назарбаев, заменивший в 1989 г. Геннадия Колбина, выступая на пленуме ЦК по национальному вопросу, ясно определил местные требования в адрес центра: полная экономическая самостоятельность в рамках федерации; политическая самостоятельность в четких пределах, недвусмысленно ограниченных конституцией. Он подчеркивает: «Очень важно не перегнуть палку, не довести до децентрализации страны, до критической точки, за которой будет анархия». Он твердо высказывается за неделимость компартии, видя в ее целостности «залог силы нашего многонационального социалистического государства». В то же время Н. Назарбаев видит, что «в Москве сформировалось, по сути дела, мононациональное руководство». Он спрашивает: «Сколько в правительстве среди министров представителей национальных республик? А среди заведующих отделами ЦК вы когда-нибудь видели казаха или узбека, киргиза или таджика? А в руководстве министерства обороны, КГБ, МВД СССР?» Это — справедливые требования, но не выходящие за пределы возможностей советской федеративной системы.
Второй регион, располагающий достаточной критической массой — территорией, людскими ресурсами, природными богатствами, промышленностью, сельским хозяйством, — позволяющий взорвать империю, — это Украина. Только в 1989 г. национальное движение на Украине начинает принимать организованные формы, обретать размах. Москва признала этот факт, устранив из Политбюро Владимира Щербицкого, который подмораживал Украину в эпоху «перестройки». Едва стало очевидно, что его методы начинают утрачивать свою эффективность, Щербицкий потерял место первого секретаря компартии Украины. Пост занял его двойник, лишь слегка моложе.
Характеризуя положение на Украине, секретарь ЦК республики Ю. Ельченко отметил «мощный рост национального самосознания», но полностью согласился с «новой» политикой по национальному вопросу, видя выход из всех трудностей в «восстановлении ленинского принципа национального самоопределения». Он признал, однако, что возникли «самодеятельные движения», ряд из них имеют «явно антисоциалистическую платформу, в основе которой нередко лежит буржуазный национализм». Секретарь украинской компартии подчеркнул, что «деструктивные силы» «явно активизируются» — прежде всего во Львове, Тернополе, Ивано-Франковске, т. е. на Западной Украине, присоединенной к Советскому Союзу после раздела Польши между Сталиным и Гитлером. Но «деструктивные силы» начали действовать и в столице Украины — Киеве, Ю. Ельченко предупредил об опасности — захвате этими «силами» власти после победы на местных выборах. С особым одобрением отозвался он о предложении определить законом условия роспуска и запрета «националистических или шовинистических групп».
В 1989 г. положение на Украине развивалось очень быстро. Возникшее по инициативе партийного комитета киевского отделения Союза писателей Народное движение Украины за перестройку, «Рух», как его стали называть, вскоре превратился в серьезную силу, изменив свой характер. Лидеры «Руха» стали выходить из партии, выдвигать все более радикальные лозунги. На выборах в народные депутаты Украины кандидаты «Руха» провели значительное число своих депутатов, создав сильную оппозицию: 115 мест из 450. Выборы продемонстрировали разнородность Украины. Западная Украина, присоединенная к Советскому Союзу после раздела Польши в 1939 г., голосовала за представителей демократического блока — кандидатов «Руха». Во Львовской области, например, во всех 24 избирательных округах победили кандидаты демократического блока. Иначе, т. е. в основном за партийных кандидатов, голосовала Восточная Украина, наиболее индустриальные районы — Донбасс, Харьковская область.
По мнению одного из руководителей «Руха» Михаилы Горыня, путь украинского национального движения «напоминает путь „Саюдиса“, который также сперва ставил вопрос о нахождении в составе Федерации, а лишь со временем заговорил о полной независимости Литвы».
Весенние выборы 1990 г. в местные советы создали совершенно новую ситуацию: «Рух» победил во Львове, Тернополе и Киеве. После сокрушительной победы во Львове, где известный диссидент, Вячеслав Чорновил, трижды сидевший в лагере за свои убеждения, был избран председателем областного совета, над городской ратушей был поднят украинский желто-голубой флаг, заменивший красное знамя. Коммунистическая власть превратилась, практически, в оппозицию, которая начала искать соглашение с «Рухом».
