Гасан Сеидбейли - Из боя в бой
О чем они спорят? Наверно, жена просит его зайти в "еще один" магазин, а ему уже осточертела толкотня. Может, они хотели купить цветов? Во всяком случае, Гюльдаста ничего не заподозрила.
Теймур со всей мягкостью, на которую был способен, сейчас попросил Ляман вернуться домой. Ляман пыталась возразить, напомнила об издательстве, но Теймур уже не слышал ничего, кроме удалявшегося стука каблуков по асфальту. Ляман попыталась было догнать мужа, но вскоре потеряла его из виду.
Домой она пришла совершенно расстроенная. И когда под вечер вернулся Теймур, Ляман даже не вышла из кухни. Теймур устало присел к кухонному столу.
- Чай есть? - спросил он усталым, хрипловатым голосом.
Не ответив, Ляман нехотя поднялась, поставила чайник на огонь.
- Ляман, - Теймур долго откашливался. - Я не смогу бросить свою работу.
Забыв обиду, Ляман испуганно схватила его за плечи.
- Ну хоть что-нибудь ты мне можешь объяснить?
- Не могу... Не обижайся... Сейчас ничего не могу. Даже тебе, - он погладил ее теплую маленькую руку.
- Последний раз прошу тебя, Теймур... Ради ребенка, ради меня... Тебе не нужна такая работа. Нас ждут в издательстве. Пойдем завтра. Зачем тебе твоя работа. Теймур, она же отнимает все? Все!
- Дай чаю, горло пересохло.
Ляман налила чай мужу, села напротив. Медленно прихлебывая, Теймур думал о чем-то своем. Потом поднялся, походил по кухне, сказал тихо, но твердо:
- Я никогда не оставлю свою работу, Ляман. Ты уж как-нибудь примирись, родная.
Он ушел в комнату и выключил свет. А Ляман еще долго сидела на кухне, тихонько всхлипывая в распашонку.
Проснулся Теймур на рассвете. Первым побуждением было пойти к начальнику отделения, попросить, чтобы срочно отозвали его из отпуска, вернули на оперативную работу. Немедленно, сегодня же.
Но потом он представил себе разговор с начальником, вспомнил его привычку приподнимать грузноватые плечи, опираясь кулаками о стол... Увидел усмешливые, властные губы...
Нет. Горячку пороть нельзя. Он сам поставит себя в смешное положение. И кто это отдаст приказ о переводе его на должность оперуполномоченного? Во имя чего? Что он скажет начальнику, "Я встретил Г'юльдасту"? Тот вправе осмеять его, - с того света не возвращаются. В свое время факт самоубийства остался неопровергнутым. Мало ли похожих людей? Может, это не Гюльдаста? А если это и Гюльдаста, в чем лично он, Теймур, был уверен - она не могла "воскреснуть" под своим именем. Прежде, чем начать операцию, необходимо решить множество вопросов. Под какой фамилией и где проживает теперь Гюльдаста? Откуда у нее новые документы? Поддерживала ли она связь с бакинскими сообщниками и чем занималась эти несколько лет?
Нет, с одной интуицией и предположениями к начальнику лучше и не подступать. Слишком много белых пятен в этом воскрешении.
Но что делать? Нельзя дать ей уйти снова, нельзя - чего бы это ни стоило.
И Теймур решил. Решил действовать на свой страх и риск. Благо впереди отпуск за два года.
Несколько дней ушло на то, чтобы повидаться с начальниками паспортных столов всех отделений Баку, просмотреть документы и фотографии всех граждан, переехавших и прописавшихся в городе за последние месяцы. И только в конце недели он наткнулся на фотографию Гюльдасты. Узнать ее можно было с большим трудом; прежде прямые волосы, теперь были искусно завиты, черты лица утратили тонкость.
Теперь ее звали Сюнбюль. Сюнбюль Мадатова. Удалось установить, что она приехала в Баку из Батуми с мужем, сорокапятилетним полковником.
Теймур связался с Батуми. Оттуда сообщили, что Сюнбюль Аскерова несколько лет тому назад прибыла из Казани, причем, ввиду потери всех документов, получила новый паспорт. Потом вышла замуж и приняла фамилию мужа - Мадатова. Несколько позже ответили и из Казани: гражданка Сюнбюль Аскерова действительно проживала в Казани, выехала в неизвестном направлении.
Где была Гюльдаста до появления в Казани? Это оставалось неизвестным. Но согласно дополнительно запрошенным из Казани данным, она прибыла туда из-под Москвы и, заявив, что в дороге утеряла документы, получила паспорт на имя Сюнбюль Аскеровой. Основанием для этого послужила справка, которая была выдана Сюнбюль Аскеровой для представления во врачебную комиссию.
"Каким образом Гюльдаста заполучила эту справку?" - размышлял Теймур. Впрочем, для Гюльдасты не представляло трудности "заглянуть" в сумку любой женщины. Или еще проще - сфабриковать документ с помощью дружков.
Но эти сведения не давали никаких достаточно твердых доказательств того, что Сюнбюль Мадатова и Гюльдаста Шахсуварова - одно и то же лицо. Оставалось одно - идти по следу. Выследить, узнать все, чем живет, с кем встречается, где бывает, что замышляет.
Теймур забыл о сне и отдыхе. Напрасно Ляман до полуночи простаивала у окна и засыпала на тахте, не раздеваясь. Такая жизнь стала угнетать Ляман. Нет, ее не терзала ревнивая подозрительность, - она верила Теймуру. И все-таки, это было тяжело, казалось, совсем забыл человек о жене, о ребенке. Живет, как холостяк, - когда вздумается, уходит; когда вздумается, приходит, - весь взмыленный, сам не свой от усталости. И хоть бы слово...
XVI
На первый взгляд, в поведении Гюльдасты-Сюнбюль не было ничего подозрительного. Как многие молодые домохозяйки, в особенности жены военнослужащих, - она то целыми днями бродила по магазинам, то часами высиживала в косметических кабинетах дамских салонов, то задерживалась у портнихи, то спешила на базар
На сей раз Теймур следил за нею с большой осторожностью, стараясь не попадаться на глаза. Иногда ему удавалось приблизиться настолько, что слышно было каждое произнесенное ею слово. И каждый раз в таких случаях радостно колотилось сердце: она картавила, по-прежнему не справляясь с буквой "р". "Ты - Гюльдаста, ты - Гюльдаста!" - с торжеством, час от часу увереннее повторял он.
Однако Гюльдаста как будто почувствовала, что за нею следят. Такое точное и острое чутье вырабатывается годами, переходит в способность чувствовать чужой, враждебный взгляд спиной, в толпе, на расстоянии. Может, поэтому она старательно обходила дома, где жили ее прежние сообщники. Похоже было, что она перестраховывалась, чтоб отвести возможные подозрения. Или действительно хотела отказаться от старых связей? Но навсегда ли порвала Гюльдаста с прошлым? Ответ на этот вопрос пришел неожиданно...
Седьмого ноября муж Гюльдасты ушел из дома на рассвете. Военный парад начинался рано. Наверно, уверенность, что муж занят, придала ей смелости. Не было и девяти, когда она выскользнула из парадной. Теймур с трудом поспевал за ней, пробиваясь сквозь праздничную толчею.
На углу своей улицы Гюльдаста купила семечки, и пока старуха высыпала их ей в сумку, внимательно огляделась. Поднявшись к Баксовету, она направилась было к скрещению улиц Коммунистической и Чкалова. Но Коммунистическая была перекрыта, пришлось свернуть на улицу Буниат Сардарова и уже отсюда добираться до Лермонтовской.
Вокруг было столько народу, что даже, зная наверняка о преследовании, она не увидела бы идущего за ней Теймура.
Миновала Лермонтовскую, Сарайкина... Оттуда Гюльдаста спустилась к саду Энгельса, который по старинке бакинцы называют "Английским парком". Предварительно покружив по аллеям, Гюльдаста ловко раздвинула кусты и пошла к мужчине, сидевшему на подостланной газете.
Теймур сделал еще несколько осторожных шагов. И вдруг отпрянул, словно ужаленный. Человек, к которому с нетерпением и радостью бросилась Гюльдаста... был Сеймур.
* * *
Вторую ночь не спит Теймур, вышагивая из угла в угол, предусмотрительно обходя скрипучие половицы. Иногда Ляман слышит, как он возится с чайником, как вздыхает, чиркая подаренной братом зажигалкой. К чему бы это? Неужели курить потянуло? И что за пристрастие к старой фронтовой зажигалке?
А Теймур мял и тискал в ладони кусочек металла, высекая пламя, будто оно, такое небольшое, могло высветить все необъяснимо-тяжкое, что свалилось на его плечи.
Собственно, почему необъяснимое? А эта зажигалка? А постоянная тревога в глазах матери? А свидание Гюльдасты с Сеймуром? А Фахраддин? Несчастный малыш появился на свет, словно только для того, чтобы доказать их многолетнюю близость: он был похож и на Сеймура, и на Гюльдасту. Конечно, Теймуру, когда он впервые увидел Фахраддина, не могло прийти в голову, кто именно отец малыша. Все, как в дурном сне, как в бредовом кошмаре, когда рвется из тебя немой крик и нет сил отогнать наваждение. Как же это могло случиться? Ну, еще, понятно, когда на скользкий путь сворачивают сынки крупных деятелей. По странному совпадению в последнее время Володе Скворцову приходилось заниматься именно такими неприятными делами. Он часто бегал на совет к Теймуру. С возмущением потрясал в воздухе протоколами допросов. "Нет, нет, вы посмотрите! Отец-писатель. Дом - полная чаша. Мать не работает. Своя машина. А сын - вор. Как же можно? Я чуть ли не вчера только отца по радио слушал. Такой умный... А сегодня профессорского сына задержал за хулиганство..."
