Александр Кравчук - Закат Птолемеев
Весной 47 года Цицерон находился в итальянском порту Брундизий. Как и все в Риме, он с нетерпением ждал вестей с Востока. Великий оратор уже отчасти примирился с Цезарем и даже считал, что при сложившихся обстоятельствах его возвращение в Италию весьма желательно. Но вести из Египта были скудны и приходили с большим опозданием. Последнее полученное в Италии письмо от Цезаря было датировано декабрём 48 года. В конце апреля или в начале мая 47 года в Риме стало известно, что бои в Александрии прекратились. А Цезарь всё не возвращался. В письме к своему другу Аттику Цицерон язвительно заметил: «Ведь он, по-видимому, удерживает Александрию так, что ему даже совестно писать о том…» [75]. Эта фраза звучала нарочито двусмысленно. И лишь 5 июля Цицерон пишет: «Есть слух, что он выехал из Александрии, — ненадёжный, возникший на основании письма Сульпиция. Впоследствии его подтвердили все посланцы» [76].
Поскольку письма из Египта в Рим шли около месяца, можно предположить, что Цезарь выехал из Александрии в начале июня. Так в действительности и было. В одной хронике есть указание о том, что Цезарь прибыл в Антиохию 28 июня. Значит, между окончанием войны и отъездом диктатора из Египта прошло больше двух месяцев! Слишком много для того, чтобы отдать распоряжения! Что же делал Цезарь все эти дни, когда во многих странах с нетерпением ожидали его возвращения? И почему автор «Александрийской войны» даже не упомянул о таком большом отрезке времени?
Ответы на эти вопросы мы находим в других источниках, которые сообщают, что Цезарь и Клеопатра совершили двухмесячное путешествие на корабле в верховья Нила. Диктатора и царицу сопровождал флот, состоявший из четырёхсот кораблей и лодок. Они доплыли до самых отдалённых южных областей. Их главной целью был осмотр великих памятников египетской старины. Цезарь и Клеопатра плыли на одном корабле.
Мы можем с большой точностью проследить по карте основные этапы этой прекрасной прогулки, любовной и познавательной в одно и то же время.
Немало памятников египетской архитектуры и скульптуры сохранилось до наших дней почти в том же виде, в каком они были при Цезаре и Клеопатре. Многое было разрушено на протяжении двадцати веков, но сохранившиеся следы и подробные описания позволяют восстановить утраченное.
Ни время, ни человеческие усилия не смогли нанести сколько-нибудь заметного ущерба гигантским пирамидам. Они стоят по сей день, такие же недосягаемые и величественные, как тогда, когда у их подножия стояли диктатор и царица. Но чтобы осмотреть пирамиды, нужно было остановиться в Мемфисе. Здесь высоких гостей непременно должен был приветствовать верховный жрец Пшерени-Птах, который около тридцати лет назад, ещё мальчиком, короновал отца Клеопатры — Птолемея Авлета. Нынешний год был для него таким же счастливым и удачным, как и тот, тридцать лет назад. Во-первых, его город удостоили посещением египетская царица и римский диктатор. А во-вторых, верховному жрецу явился во сне сын божий, Имхотеп, пообещавший ему долгожданного сына, если в его храме будут выполнены художественные работы. Этому Пшерени-Птах радовался больше всего. Жена верховного жреца как раз ждала ребёнка.
Имхотеп, явившийся во сне
У бога, оказавшего такую милость верховному жрецу, было необыкновенное прошлое. За двадцать семь веков до описываемых событий в Египте жил человек из плоти и крови по имени Имхотеп. Он был везиром фараона Джосера. Неподалёку от Мемфиса, в городе Саккара, этот знаменитый человек, который был не только мудрецом, но и великим зодчим, построил для своего господина гробницу, вызвавшую всеобщее изумление и восторг. Ступенчатая пирамида Джосера стоит по сей день. Её форма — переходная от древнейших царских усыпальниц к собственно пирамидам. Она построена не из кирпича, как было принято в Египте до того, а из громадных глыб отёсанного камня.
В последующие века слава Имхотепа непрерывно росла. В представлении потомков он сделался великим мудрецом, владеющим многими искусствами. Затем этого замечательного человека стали отождествлять с богом Птахом, изобретателем и покровителем разных ремёсел, и в конце концов он был признан сыном бога Птаха, а следовательно, тоже богом. При этом египтяне никогда не забывали имён его смертных родителей.
К ремёслам в те времена причисляли и медицину (если вдуматься, не без оснований), а Имхотеп считался покровителем врачей и богом-исцелителем. В более позднее время ему поклонялись прежде всего как божеству врачевания. К храму Имхотепа, расположенному около Мемфиса, неподалёку от уже известного нам Серапейона, стекались толпы паломников и страждущих. Храмы этого бога возникали и в других областях Египта. Его приверженцев мы уже встречали, например, в Фивах. Завоевав Египет, греки сразу признали Имхотепа одним из воплощений своего бога-врачевателя Асклепия и стали почитать его так же ревностно, как автохтоны. Они только изменили его имя на Имутес.
Приверженцы Имхотепа — Асклепия часто проводили ночи в его храмах. Бог являлся им во сне, давал советы, возвещал свою волю и даже делал операции. Сохранилось слишком много свидетельств людей, которые видели бога и были чудесным образом исцелены, чтобы можно было все их отбросить как выдумки. Скорее следует предположить, что жрецы подвергали больных гипнозу или усыпляли их при помощи наркотиков и после этого осуществляли различные процедуры.
По-видимому, при Птолемеях появился трактат на египетском языке, в котором прославлялись могущество и великие деяния бога Имхотепа. Несколько позже некий грек, живший, очевидно, в Мемфисе, решил перевести это небольшое произведение на свой родной язык, чтобы слава Имхотепа ширилась по всему свету. Однако, как признаётся автор в предисловии, частично сохранившемся на свитке папируса, он встретился с большими трудностями:
«Не раз собирался я начать работу над переводом. И когда работа бывала уже в самом разгаре, значительность задачи сдерживала мой пыл. Потому что только боги, а не смертные люди могут славить деяния богов».
Так он и откладывал исполнение своего благочестивого намерения. Длилось это три года. Между тем, читаем мы дальше, начали происходить необыкновенные вещи:
«В течение этих трёх лет моя мать очень страдала от лихорадки, посланной богом. Хоть и поздно, но мы поняли наконец, что нужно делать, и предстали перед ним, моля о спасении. Он же, милостивый ко всем, явился к больной во сне и вылечил её при помощи простых снадобий. Мы поблагодарили своего избавителя и принесли по обычаю жертву. Вскоре после этого у меня внезапно сделалась боль в правом боку. Я не откладывая поспешил к покровителю всех людей. Он же, милосердный, ещё раз проявил свою особенную доброту.
Была ночь. Спало всё живое, кроме страждущих существ. Меня мучила лихорадка. Я бился в конвульсиях, терзаемый удушьем и кашлем, причиной которых была боль в правом боку. Голова была тяжёлая, смертельно измученный, я уже засыпал. Моя мать сидела рядом, не давая себе ни минуты отдыха. Она страдала вместе со своим ребёнком; вообще у неё от природы было доброе сердце. И тогда она совершенно неожиданно увидела призрак. Это был не сон и не ночное видение, потому что глаза её были всё время открыты. Она не могла видеть всё с полной ясностью, ибо появление бога наполнило её ужасом. Она увидела самого бога или его слугу. Он был ростом намного выше человека, одет в наряд тонкий и сверкающий; в левой руке его была книга. Он только оглядел меня с головы до пят два или три раза, а потом исчез.
Когда мать пришла в себя, она стала меня будить, хотя сама всё время дрожала. С изумлением она обнаружила, что лихорадка совершенно прошла и что я весь обливаюсь потом. Она воздала почести явившемуся ей богу. Потом вытерла меня, и я сразу почувствовал себя лучше.
Она начала рассказывать мне о чудесном случае, но я её опередил и сам подробно рассказал обо всём, что она видела. Ибо то, что она видела как явь, для меня было сном, который мне как будто приснился» [77].
Прогулка на корабле в верховья Нила
Во время своего пребывания в Мемфисе Клеопатра и Цезарь, несомненно, осмотрели все наиболее значительные храмы, расположенные как в самом городе, так и в его окрестностях. Они побывали в храмах Имхотепа, Птаха, быка Аписа. Следуя примеру Александра Великого, Цезарь воздал почести священному животному. Вскоре стало очевидно, что уже тогда у него было намерение и в остальном идти по стопам завоевателя мира.
Серапейон тоже, по-видимому, принимал высоких гостей. Надо сказать, что цари из династии Птолемеев бывали там часто, а некоторые даже по многу раз.
Следующим важным этапом путешествия был Фаюмский оазис. В глубокой древности, почти за двадцать веков до Клеопатры, фараоны XII династии строили здесь свои дворцы, храмы, пирамиды. Как мы помним, Фаюм был центром культа бога-крокодила Суха. Во времена Клеопатры древнейшие памятники архитектуры в Фаюме, вероятно, ещё имели величественный вид. В отличие от других областей Египта, где строили преимущественно из камня, здесь наиболее распространённым материалом был необожжённый кирпич — очевидно, поэтому сейчас от прекрасных сооружений остались лишь жалкие обломки.
