Жан Флори - Алиенора Аквитанская. Непокорная королева
Эти две церемонии выполнили своеобразную роль «манифеста»: для Алиеноры, как и для Ричарда, отныне Пуату и Аквитания перешли из рук старого короля Генриха в руки его сына Ричарда; иными словами, эти церемонии были одновременно и инвеститурой и подобием «коронации». Более того, приняв кольцо Св. Валерии, Ричард вступил в почти мистический союз с Аквитанией, ее Церковью и ее народом. Обе церемонии стали своего рода заявлением о независимости по отношению к Французскому королевству, а также к королю Плантагенету, который, будучи тяжело больным, разделил свою империю и, отлученный от церкви за убийство, казалось бы, должен был отойти от дел, освободив место своим сыновьям. Такой, по крайней мере, могла быть приблизительная трактовка событий, произошедших в те последние два года, в глазах Алиеноры и ее детей.
Однако, выздоровев, Генрих II вовсе не собирался отдавать бразды правления. Коронация и миропомазание Генриха Младшего, инвеститура Ричарда в Аквитании и Жоффруа в Бретани, завоевания в Ирландии, начатые королем ради Иоанна, — все это было для Генриха не более чем символические ритуалы, указывающие на то, каким образом должна быть поделена его империя, когда он уйдет из жизни. Но пока он был жив, Генрих намеревался лично править всеми своими владениями. Вероятно, именно в это время, в период 1170–1172 гг., стал вызревать мятеж, которому вскоре предстояло привести к расколу между Генрихом и его сыновьями, получившими поддержку Алиеноры.
Примирение с Церковью лишь укрепило короля в его намерениях. Отлученный от церкви папой Александром III, Генрих неоднократно заявлял о своем раскаянии. 21 мая в Авранше он публично покаялся в содеянном в присутствии Генриха Младшего, духовенства, нормандских баронов и простого народа. Король поклялся на Евангелии в том, что никогда не приказывал убить Фому Бекета и не желал его смерти, но тем не менее согласился подвергнуться за свое поведение прилюдному бичеванию и отрекся от Кларендонских постановлений, ставших причиной роковой ссоры[213].
Прощенный Церковью, король решил, что сможет вновь сплотить свою семью вокруг себя и восстановить мир с королем Франции: в сентябре 1172 г. по совету короля Людовика в Винчестере состоялась новая коронация Генриха Младшего и его жены Маргариты; на этот раз его провел архиепископ Ротру Руанский[214]. Однако, несмотря на коронацию, юный семнадцатилетний король по-прежнему зависел от своего отца, который, оставаясь королем Англии, не давал ему проявить инициативы. 1 ноября Генрих чуть ли не силой[215] заставил юного короля и его супругу вернуться в Нормандию, отправив их на переговоры с королем Франции, который принимал молодую чету у себя в течение нескольких дней. Вполне возможно, что именно тогда Людовик убедил молодого Генриха потребовать власти, более соответствующей его новому королевскому титулу, — иными словами, настоять на реальной уступке земель, на которых тот сможет «жить своим». Так, по крайней мере, утверждает Рожер Ховденский в «Деяниях Генриха» (некогда приписываемых монаху из Питерборо[216]):
«Сие причинило большой ущерб как английскому, так и французскому королевству. Ибо Людовик, король Франции, всегда ненавидевший английского короля, посоветовал новому королю Англии, когда тот вернется в Нормандию, потребовать от своего отца-короля отдать ему во владение всю Англию или всю Нормандию, дабы мог он там обосноваться вместе с дочерью короля Франции. И предложил ему вернуться вместе с супругой во Францию, ежели отец его не захочет отдать ему ничего из этих земель»[217].
Генрих II, остерегавшийся влияния Людовика на юных супругов, призвал их к себе; он вновь отослал их в Нормандию — на Рождество Генрих Младший и Маргарита собрали свой двор в Бонвиль-сюр-Тук[218]. Другая чета, Генрих и Алиенора, провела Рождество в Шиноне. Это был их последний совместно проведенный двор. За видимостью относительного союза таился разрыв, произошедший несколько лет назад. В течение последних месяцев пропасть между супругами становилась все глубже. В конце концов все это вылилось в мятеж Алиеноры, за которым последовал плен, продлившийся вплоть до смерти ее супруга, вернувшей ей свободу.
5
Мятежная Алиенора
В конце 1172 г. фортуна, казалось, вновь улыбнулась Генриху II. Король, приблизившийся к сорокалетию, был в самом расцвете сил. Почти чудом излечившись от тяжелой болезни, он прекрасно себя чувствовал, несмотря на растущую полноту, с которой он боролся, развивая неутомимую деятельность, так утомлявшую его окружение. Разногласия между ним и Церковью остались в прошлом, король искупил свои грехи покаянием в Авранше — унизительным, конечно, но освобождающим от вины. В течение пяти-шести лет он наслаждался любовью юной красавицы Розамунды Клиффорд. Продолжение династии Плантагенетов было обеспечено благодаря плодовитости его супруги Алиеноры. Два года назад, во время болезни, Генрих II поделил свою империю в соответствии с аристократическими традициями, не позволявшими дробить семейную вотчину, доставшуюся по отцовской линии, — она целиком и полностью должна была отойти старшему сыну. Поэтому семнадцатилетнему Генриху Младшему, миропомазанному и коронованному на трон Англии, предстояло унаследовать и островное королевство, и отцовские владения на континенте. Если бы он умер, это наследство перешло бы ко второму сыну Ричарду. Тогда, конечно, пришлось бы пересмотреть условия раздела — ведь у короля еще оставались «в запасе» Жоффруа и маленький Иоанн, который в свои шесть лет все еще был «безземельным».
Итак, Генрих стал искать жену и земель для Иоанна. На горизонте появилась интересная партия, пробудившая в Плантагенете новые надежды на территориальные приобретения или, по крайней мере, на распространение его влияния на юг Франции и на Средиземноморье: такие преимущества сулил брак с дочерью графа де Морьена. Переговоры, продлившиеся несколько месяцев, закончились 2 февраля 1173 г., во время собрания в Монферране (Овернь). Генрих и не подозревал, что в скором времени все то, что, как ему казалось, составляло его силу, в частности, множество сыновей и их внешне удачные браки, обернется против него и превратит семейный мир в непримиримую войну.
Собрание в Монферране стало красноречивым свидетельством ослабления позиций короля Людовика VII в регионе Оверни и на всем юге Франции, напротив, еще более укрепив преобладание Плантагенета. Намеченный брак Иоанна с Алисой, дочерью графа Юмбера де Морьена, открывал заманчивые перспективы: если у графа не будет сына (что на тот момент казалось вероятным), Алисе предстояло унаследовать все графство Морьенское и обширные земли в Провансе. Генрих со своей стороны должен был выплатить графу пять тысяч марок. Он обязался передать Иоанну завоеванные им ирландские земли, пообещав также незамедлительно уступить ему три замка, изъяв их из доли своего старшего сына Генриха: Шинон, Луден и Мирбо. На собрание в Монферране прибыли также Альфонс II Арагонский и граф Раймунд V Тулузский, желавшие, чтобы Генрих — а не Людовик, король Франции — уладил возникший меж ними спор: вот и еще одно доказательство преобладания Плантагенета.
Через несколько дней, 25 февраля, в Лиможе собрался королевский двор, где присутствовали король Генрих, его жена Алиенора, Генрих Младший и Ричард, а также граф Тулузский, король Наварры и несколько аквитанских баронов. В их присутствии Раймунд Тулузский принес оммаж за свое графство Генриху II, затем Генриху Младшему и, наконец, Ричарду[219]. Этот оммаж — в том числе и его форма — неопровержимо свидетельствовали о господстве Генриха II во всем регионе. Не намеревался ли король путем дипломатических браков, союзов, завоеваний или вассальных уз завладеть всем Югом, оттеснив короля Франции? Вероятно, именно этого опасалась Эрменгарда, графиня Нарбоннская. В своем письме Людовику VII она обвиняет его в слабости и призывает к ответным действиям:
«Все мы, мои соотечественники и я, глубоко опечалены тем, что наш край в силу вашего отсутствия (если не вашего пренебрежения) может оказаться во власти чужеземца, не имеющего на нас ни малейшего права. Пусть не прогневят вас, дорогой сеньор, мои дерзкие речи. Я говорю так лишь потому, что являюсь вассалом, искренне преданным вашей короне, и мое страдание не знает предела, когда я вижу ее закат. Ведь речь идет о потере не только Тулузы, но и всего нашего края, от Гаронны до Роны, а враги наши похваляются тем, что покорили его»[220].
Алиенора присутствовала на собрании, проводившемся в ее землях, в Лиможе. От нее не ускользнула та особая форма оммажа, принесенного Раймундом за графство Тулузское, сюзеренитета над которым с давних пор требовала она сама, от имени своей бабки Филиппы; в ее глазах это графство подчинялось Аквитании, герцогом которой вот уже год официально являлся Ричард, получивший этот титул во время церемоний в Пуатье и Лиможе. Но Раймунд сначала принес оммаж Генриху II, безусловному владыке всей империи. Алиенора в данном случае выступала в роли «статиста». Более того: второй оммаж тулузский граф принес старшему сыну правящего короля как наследнику этой империи. Ричард же был только третьим в этой очереди, выступая в роли второго сына, «запасного» наследника, но отнюдь не в роли герцога Аквитанского (иначе он принял бы оммаж первым). Для всех присутствующих, в том числе и для Алиеноры и ее сыновей, эта процедура красноречиво свидетельствовала о политической концепции Генриха II. Все предшествующие церемонии — оммаж, принесенный в Монмирайе Людовику за герцогство Нормандское, коронация и миропомазание его старшего сына в Англии, происходившие дважды, инвеститура в Пуатье и Лиможе его младшего сына Ричарда — ни в малейшей степени не были ни передачей, ни делегированием власти. Выздоровев, король намеревался по-прежнему править один; его сыновьям оставалось ждать его смерти.
