Коллектив авторов История - Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время
Религия и мистика
Новая картина мира в сознании человека XVI–XVII вв. не вступала в неразрешимое противоречие с религиозными и мистическими представлениями той эпохи. В значительной степени это объясняется тем, что сделанные в годы Научной революции многочисленные открытия приводили к мысли, что мир материален, а если природа — это гигантский механизм, то она оказывается в значительной степени самодостаточна, функционирует сама по себе и не нуждается в непосредственном вмешательстве Бога. Сам акт творения, как правило, не подвергался сомнению, нередко он снабжался комментариями, такими, скажем, как идея «первого толчка» у Декарта.
Тем не менее важно подчеркнуть, что сам интерес ученых эпохи Научной революции к математике, химии, физике, астрономии во многом основывался на эзотерических практиках Средних веков и раннего Нового времени. Увлечение ятрохимией (медицинским направлением в алхимии) превратило знаменитого медика Парацельса (1493–1541) в родоначальника фармакологии. Популярным оставался герметизм — теософское учение, восходящее к трудам, приписываемым Гермесу Трисмегисту и рассматривающим проблемы астрологии, алхимии и теургии (божественной магии, опирающейся на силы богов и ангелов). Изучение влияния небесных тел на Землю и человека, трансмутация (превращение) одних элементов в другие (в частности свинца в золото) — все эти штудии черпали свое начало в герметизме, и многие люди науки отдали им дань.
Не теряло своей силы и пифагорейство — учение, названное по имени знаменитого древнегреческого мыслителя Пифагора, превратившегося в легендах в знаменитейшего мудреца и мага, соединявшего достижения античной и восточной науки. Для пифагорейцев в основе мира лежали числа, а сам он имел арифметически-геометрическую структуру. Пифагорейцы интересовались отнюдь не только математикой, но и музыкой, акустикой, этикой, медициной, астрономией. Считается, что они первыми высказали идею о шарообразности Земли, предложили поставить ученых во главе общества, основали религию, в основе которой лежала идея переселения душ, разработали понятие дедукции, логики, построенной на аксиомах.
Идея о том, что познать числа — это познать мир, очень способствовала увлечению математикой и астрономией в раннее Новое время. В историю вошла знаменитая фраза Галилея: «Природа написана на языке математики». Едва ли не самой яркой фигурой является в этом плане Кеплер; в полном соответствии с идеалами пифагорейства он видел во Вселенной проявления цифровой гармонии — как геометрической, так и музыкальной.
Еще более важными представляются те корни Научной революции, которые уходят в характерную для Средневековья религиозную картину мира. Хотя обычно принято считать, что открытия XVII в. эту картину разрушили, подобное утверждение корректно лишь до определенной степени.
Прежде всего, сами деятели Научной революции были глубоко верующими людьми. Характерен пример испанского философа и врача Мигеля Сервета (ок. 1509–1553), впервые в Европе описавшего малый круг кровообращения в религиозном рассуждении о крови как обиталище души. Тираж книги был практически полностью утрачен, а сам Сервет сожжен по указанию Кальвина, и его открытие так и осталось неизвестным современникам.
Ряд историков отмечают, что свой безбрежный оптимизм и убежденность в простых, рациональных и познаваемых основах мира (для которых в окружавшей их реальности не имелось никаких оснований) многие ученые черпали именно в вере. Совершая открытия в астрономии, они не сомневались, что лишь являют миру замысел творца — во всем его совершенстве. Так, к примеру, Коперник трактовал понятие «тяжести» как заложенное «божественным зодчим» стремление частиц материи, соединяясь, приобретать форму шара; отсюда же он выводил шарообразную форму планет.
То, что сделанные в это время открытия практически не оставили Богу места во Вселенной, выяснилось значительно позже, в XVIII и XIX столетиях.
Лучшим примером трепетного отношения к Богу является Ньютон, считавший свои теологические труды не менее значимыми, нежели работы по физике. Ньютон чтил Библию, методично отмечал в записных книжках свои грехи (например, «не боялся Тебя так, чтобы не обидеть Тебя»), пытался примирить библейскую и светскую хронологии, увлекался толкованием пророчеств. Ньютон постоянно соизмерял научные открытия с сугубо религиозной картиной мира и, критикуя Декарта, обвинял его в том, что отождествление материи и пространства есть «прямая дорога к атеизму».
У самого Ньютона схема была иной. Материя Декарта — это существование независимой от Бога субстанции, тогда как для Ньютона материя существовала лишь постольку, поскольку Бог создавал ее в непрерывном акте творения на основе им же созданных законов (например, на основе закона всемирного тяготения). Однако и после акта творения Богу, с точки зрения Ньютона, находится место во Вселенной: он непрерывно творит новую материю, а время от времени, раз во много тысяч лет, корректирует свое творение (чинит машину). Лейбниц возражал на это, что настоящий мастер создает такие часы, которые не нуждаются в ремонте; значит, и Бог сотворил такой мир, который не нуждается в дальнейшем вмешательстве. Иначе получится, «что у Бога не хватило изобретательности предусмотреть вечное движение».
Сложившаяся ситуация, при которой сама необходимость Бога для существования мира ставилась под сомнение, повлияла на развитие в XVII в. новых форм религиозного сознания. Одной из таких религий стал деизм (который иначе называли «религией рассудка»). Деисты отрицали чудеса, божественную природу Библии, откровения и пророчества. Христос воспринимался ими как моральный учитель, Библия — как свод моральных норм и правил, а их соблюдение трактовалось в ракурсе поклонения Богу. То, что в христианстве могло быть подтверждено с помощью разума, деисты считали истинным, а остальное должно быть отвергнуто. Наряду с деизмом стал популярен и пантеизм, воспринимающий Бога как бестелесную субстанцию, неотделимую от природы.
Институционализация науки
В ходе Научной революции ученые пришли к убеждению, что накопление и развитие нового знания не может быть делом одиночек. Кеплер активно использовал данные, собранные Тихо Браге, Ньютон — Гринвичской обсерваторией, Галлей опирался на теорию Ньютона, Мальпиги — на работы Гарвея, и это стало системой.
Сама идея международного сотрудничества ученых выросла из сочетания трех факторов. Первый — практические потребности: количество людей, занимавшихся научными исследованиями, значительно увеличилось, они стали ощущать большую потребность в подтверждении своего приоритета, в публичном признании — как в рамках корпорации, так и вне ее. Не случайно в «Новой Атлантиде» Бэкон описывал идеальную научную организацию именно в терминах всемирного ордена — аккумулирующего данные, имеющего единый план развития науки, влияющего на все сферы жизни, пользующегося поддержкой государства.
Второй фактор — объединения ученых прекрасно вписывались в доминировавшую еще в Средневековье концепцию о единстве знания, постулировавшую, что сотворенный Богом мир не просто совершенен — он целостен и обозрим. Соответственно, все люди науки, по сути, изучают один и тот же объект. Не умирала в Средние века и идея научных сообществ, нередко носивших название академий.
И наконец, можно вспомнить об опыте создания тайных обществ, зачастую оккультного характера, имевших членов в разных городах и разных странах. Самым известным из них было братство розенкрейцеров, заявившее о своем существовании в 1614 г. и способствовавшее распространению в Европе оккультных знаний, якобы пришедших с Востока. Хотя формально розенкрейцеры не столько стремились к новому знанию, сколько выражали готовность открыть посвященным уже имеющиеся алхимические и магические техники, они стремились использовать эти знания для глобальной реформы науки, общества и государства.
Под действием трех названных факторов в течение XVII в. стремительно менялась атмосфера научной жизни. По всей Европе возникали различные научные объединения: поначалу небольшие, камерные, а затем и национального масштаба. Одним из первых естественнонаучных объединений стала созданная в Италии начала XVII в. Академия деи Линчеи («Академия рысьеглазых»), ставившая своей целью свободное развитие математики, физики и естественной истории. Ее гербом служила рысь: считалось, что ее острый взгляд якобы способен проникать даже сквозь твердые тела. Среди прочих в число членов этой академии входил Галилей. В 1657 г. во Флоренции для пропаганды науки и расширения новых знаний в области физики была основана Академия опытов, считающаяся прообразом для других академий.
