Тихон Семушкин - Чукотка
На лице у нее появляется таинственное выражение. Она поднимается со стула и, погрозив мне пальцем, шепчет:
- Подожди немножко!
На цыпочках она подбегает к двери и смотрит в замочную скважину.
- Здесь всегда смотрят, - говорит она и вешает на ручку двери свой носовой платок. - Еще смотрят в гвоздевую дырочку.
Тает-Хема долго ищет ее, - с этой стороны ей не приходилось подсматривать.
- Вот, вот она! В нее хорошо видно. Ее надо спичкой заткнуть.
- Зачем же подсматривают, Тает-Хема? Ведь это нехорошо.
- Нет, хорошо. Очень интересно.
- Но ты ведь сейчас все закрыла, чтобы никто не смотрел? Значит, подсматривать нельзя, плохо?
- Зачем им смотреть, когда я сама расскажу потом им. Смотреть надо, когда здесь никого нет наших.
- Подсматривать и подслушивать разговоры вообще нехорошо. Так делают только плохие люди.
Тает-Хема немного смущена и молча садится на краешек стула.
- А дырочки в стеклах делать тоже нехорошо? - спрашивает она и, не дожидаясь ответа, говорит: - Это мальчики делают. Они плюют в ламповое стекло - и там делается дырочка. Таютэгин хорошо плюет сквозь зубы. У других так не получается, у них только трещины.
- Конечно, нехорошо, так же как и ручки у чашек отбивать. Это все равно как если бы я подошел к байдаре и вырезал ножом дырочку в дне.
- Нет, там нельзя. Тогда в байдару польется вода и на ней нельзя будет ездить по морю. Затонуть может.
- Но ведь и лампа коптит, когда в стекле сделана дырочка. А кроме того, у нас скоро стекол не будет. На складе их осталось очень мало. Тогда придется жить в темноте.
- Скоро придет большое солнце, и без лампы всю ночь будет светло, говорит она.
- Нет, Тает-Хема, большого солнца еще долго ждать.
- А кто делает стекла, из чего их делают?
- Ламповые стекла делают русские рабочие.
- О, здесь много русских! Пусть они сделают. Ребята все хотят посмотреть, как делают стекла.
Так неожиданно выяснилась необходимость беседы со всеми учениками о ламповых стеклах, о том, как их делают, где их можно сделать и почему нельзя "устраивать" на них дырочки.
Происшествие было исчерпано. Лятуге больше не пришлось ходить на склад за ламповыми стеклами.
Записи учительницы
"15 марта 1929 года.
Почти два с половиной месяца существует наша школа. Дежурства ребята несут превосходно. Работу выполняют довольно аккуратно. Каждый старается заслужить всеобщее одобрение.
В обязанности дежурных входит также и доставка льда с реки на кухню. Лед, нарубленный взрослыми, они с удовольствием подвозят на нарте к школе. Жаль все же, что мы лишены настоящей воды. Наша река промерзла до дна. Из льда или снега вода получается, как говорит доктор, почти дестиллированной [так].
Сегодня произошел необыкновенный случай: ученик Таютэгин и двое его поддежурных не доставили на кухню лед. Воды не хватило. После обеда детям не пришлось пить чай, который они очень любят. Это событие вызвало большое недовольство.
- Вы почему же не привезли лед? Может быть, вам тяжело было? спросила я дежурных.
Все ребята засмеялись, а один из них сказал:
- Таютэгин самый большой мальчик у нас. Он может тащить сразу двух тюленей! Лед так близко от нас находится, что и устать не успеешь.
- Выходит, что вчерашние дежурные привозили Таютэгину воду, и он пил чай, а сегодня для них он не захотел привезти? - продолжала я.
Таютэгин молчал, понурив голову.
- Ну что же, придется мне сейчас привезти лед. Кто пойдет со мной?
Изъявили согласие почти все ребята. Я отобрала троих. Не успели мы подъехать к реке, как подбежал Таютэгин и виновато сказал:
- Пусть я буду привозить лед каждый день. Я был немножко сердит и поэтому не захотел привезти лед. Теперь я хочу. - И он с необыкновенным усердием принялся за работу.
С большим трудом отстранили его от этой работы в последующие дни, когда дежурили другие.
18 марта 1929 года.
По-видимому, наш дневной рацион мало удовлетворяет детей. Правда, в меню очень много мясных блюд: из моржатины, нерпы, заячьего мяса, куропаток, уток - словом, всего того, к чему с раннего детства привык организм наших школьников. Все же дети этим не удовлетворяются. Они часто вспоминают яранги, где можно вволю поесть сырого мяса.
Вечером Мэри в сопровождении ватаги школьников пробежала с каким-то свертком к нашей "классной даме" Панай. Войдя следом в комнату, я заметила, что Мэри засунула сверток под матрац старушки. Когда я подошла к кровати, Мэри уже сидела на ней и, смущаясь, закрывала глаза руками. Школьники тихонько посмеивались.
Меня заинтересовало: что же это могло быть?
Выпроводив детей, я заглянула под матрац. Там оказался кусок сырого моржового мяса, завернутый в грязную тряпку.
"Бедные дети! - подумала я. - Этот грязный кусок они расценивают как драгоценное лакомство, которое мы не можем им дать, так как возражает врач. Выходит, я им помешала полакомиться".
Меня больше всего удивляет Мэри. Ведь она дочь Магомета, который побывал в Европе, Америке. Должно быть, и в семье Магомета едят сырое мясо.
В школе у нас сырого мяса есть нельзя. Об этом знают и родители. Они этого не могут понять и мясо все же привозят, давая его детям украдкой. И дети съедают его, забравшись в укромный уголок, подальше от учителя.
Видимо, организм их настолько привык к сырому мясу, что отсутствие его сказывается даже на настроении детей.
Не лучше ли разрешить им есть сырое мясо, но хорошо промытое, чистое?
23 марта 1929 года.
По непонятным мне причинам ученики сегодня попросили к столу соли. Соль принесли, и они быстро ее расхватали.
- Еще соль есть? - спросил Рультуге-первый.
- Есть.
- Дай мне соль, я хочу с солью!
Он посолил суп больше, чем нужно, и стал есть. Ел он торопливо, как будто желая поскорей отделаться, и видно было, что соленый суп ему совсем не по нутру.
Казалось, он хотел сказать:
"Смотрите на меня, какой я герой! Пусть кто-нибудь из вас попробует столько соли съесть!"
По-видимому, дети подражали русским в ущерб требованиям организма. Так склонен был думать и врач.
Вечером была сильная пурга. В школу никто не заглядывал.
В такое время у детей всегда пониженное настроение. Они разбрелись по комнатам. Вдруг послышался сильный стук в дверь, который привлек их внимание.
Открыли дверь. Оказалось, что это приехал Тмуге - отец троих наших школьников. Возбужденный, запыхавшийся, он вбежал в школу, не отряхнув снега. Он разыскал своих детей, быстро выхватил нож из ножен и отрезал у каждого из них по нескольку волосков. Зажав их в руке, он так же быстро направился к выходу, где столкнулся со старухой Панай. Они шепотом о чем-то переговорили, и Тмуге исчез.
Я вышла вслед за ним на улицу. Пурга свирепствовала, и его уже не было видно. Тмуге умчался в стойбище.
Пригласив Алихана, я направилась с ним к Панай. С обеспокоенным видом она укладывалась спать. Присев около нее, я спросила:
- Панай, зачем приезжал Тмуге? Что-нибудь случилось?
- Да, - со вздохом ответила она. - Тмуге пришел с охоты в пургу. Его чуть не оторвало вместе со льдами от берега. Он очень устал, бежал все к берегу. Напился чаю и лег спать. Ему приснился страшный сон, будто злые "келе" окружили его детей-школьников. Будто "келе" схватили детей и хотели напустить на них порчу. Тмуге быстро оделся, заложил собак и вот приехал сюда, - закончила Панай шепотом, растроганная происшедшим.
- Панай, ведь ты сама говорила на собрании, что у нас нет злых духов. Почему же теперь ты не успокоила Тмуге?
- Я говорила. Но, может быть, особенно коварные и успели пробраться к нам? Ведь никто не охраняет дом от злых духов! Нам надо привезти в школу старика с бубном. Пусть живет здесь и отгоняет по вечерам злых "келе", серьезным тоном сказала Панай.
- Этого еще не хватало! - возразила я. - Нам, Панай, шаманов не нужно. И без них проживем!
Панай легла спать, и мы с Алиханом вышли. Все же какое неудобство вести подобный разговор через ученика-переводчика! Наверно, он расскажет товарищам о нашем разговоре и еще больше их перепугает. Они болезненно относятся к слухам о коварстве и замыслах злых духов.
Я попросила Алихана наш разговор с Панай ученикам не передавать, но, кажется, это было совершенно излишне. Теперь Алихан обязательно расскажет, да приплетет что-нибудь и свое.
Какое беспокойство за судьбу детей! Какое суеверие! Надо же гнать собак тридцать километров в пургу, ночью, чтобы срезать с голов своих детей несколько волосков! Теперь Тмуге умчался к себе в ярангу и, вероятно, усталый, всю ночь будет шаманить, отгоняя злых духов от дорогих ему детей.
Нет, это просто непостижимо!
1 апреля 1929 года.
В семь часов утра я уже не застала детей в постелях. Они успели подняться и умыться. Рассвет будит их раньше времени, точно так же как и завезенных сюда петухов. В полярную ночь петухи не знали, когда кукарекать. Теперь пришло большое солнце, и они поют в неурочное время.
![Юрий Рытхэу - Люди нашего берега [Рассказы]](/uploads/posts/books/134656/134656.jpg)
