Эдмунд Ладусэтт - Железная Маска
Двое мужчин вздрогнули, а хозяин постоялого двора и его жена, догадавшись, в страхе прошептали:
— Это монсеньер Людовик! Боже, защити нас!
— Чего вы испугались? — спросил молодой человек, повернувшись к хозяевам.
— Мы погибли, монсеньер! — дрожащим голосом ответил хозяин.
— По приказу господина графа де Еревана смертная казнь ожидает всятого, кто посмеет встретиться или попытается заговорить с вами.
— А! — радостно воскликнул молодой человек. — Это доказывает, что я не ошибся! Да, я…!
В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел в сопровождении нескольких слуг, вооруженных мушкетами, граф де Ереван. Он был без головного убора и в растрепанной одежде. Граф прошел в центр зала и, указав на Фариболя, Мистуфлета и хозяина постоялого двора, приказал:
— Этих людей расстрелять!
Но прежде чем слуги успели приготовить свои мушкеты оба авантюриста одним прыжком очутились за спиной у графа и, схватив его за руки, прикрылись им.
Слуги, в замешательстве, подняли свои мушкеты. Лицо графа оставалось спокойным и бесстрастным. Он повысил голос и холодно проговорил:
— Выполняйте команду! Стреляйте и не беспокойтесь! Огонь! Огонь, я вам говорю!
Видя, что солдаты, подчиняясь приказу графа, собираются выполнить команду, Мистуфлет выхватил свою рапиру, но монсеньер Людовик схватил его за руку и приказал:
— Шпагу в ножны!
Потом в наступившей тишине молодой дворянин выступил вперед и, остановившись между слугами и графом, проговорил:
— Может быть вы хотите, господин граф, чтобы ваши слуги убили и меня?
— Монсеньер! Монсеньер! Не рискуйте так! — дрожащим голосом проговорил граф. — Отойдите в сторону!
— Прикажите своим слугам удалиться! — продолжал молодой человек. — Или хотите, чтобы я назвал себя?
Граф резко дернулся.
— Как! — воскликнул он. — Неужели вы знаете?
Да, я знаю, несмотря на все старания скрыть от окружающих и от меня… Позвольте теперь мне действовать, поскольку я имею право это делать.
Граф униженно склонил голову, а монсеньер Людовик повернулся к слугам и сказал:
— От имени господина графа де Еревана приказываю вам забрать тело господина де ла Еарре и отнести его в замок! Что касается вас, — обратился он к хозяину постоялого двора и его жене, — закройтесь в спальне и не выходите оттуда до рассвета.
Слуги поспешили выполнить приказ, и когда они вышли, молодой человек приблизился к графу, уныло опустившемуся на стул.
— Господин граф, — проговорил он, — до сегодняшнего дня я подчинялся вашей воле со всем уважением сына по отношению к отцу, но теперь мое достоинство требует, чтобы я знал свои права и свое место среди людей… Этой ночью я отправлюсь в Париж, в Лувр, к королю!
— Несчастный! — в страхе воскликнул граф. — Вы пойдете навстречу смерти!
— Пусть будет так! — энергично возразил молодой человек. — Но тогда французский народ узнает, что им правит недостойный король, предавший смерти своего брата!
— Тысяча молний! — вполголоса проговорил Фариболь. — Врат короля Франции!
— Да, я брат короля Франции — подтвердил монсеньер Людовик, обращаясь к графу. — Но нужны доказательства, ясные и неопровержимые, и они находятся у вас. Отдайте их, господин граф! Я готов добыть их любым способом, но прошу вас отдать их добровольно!
— Никогда! — гордо выпрямился граф. — Никогда, если бы я сделал это, то нарушил бы слово дворянина!
— Послушайте, сударь. Недавно королевская почта доставила вам пакет, и пакет довольно важный, судя по впечатлению, которое произвело на вас чтение письма. Отдайте мне это письмо, граф, поскольку, как я уже сказал, я намерен любой ценой добиться этого.
— Никогда! — повторил граф, инстинктивно прижимая руку к груди.
— Черт возьми! — воскликнул Фариболь. — Господин граф, должно быть, носит его с собой.
— Обыщите его! — приказал монсеньер Людовик.
Мистуфлет тотчас же схватил графа за руки, а Фариболь тем временем обыскал его камзол.
— Монсеньер! — воскликнул граф. — То, что вы делаете, это хуже убийства. Вы бесчестите меня.
— Есть письмо! — крикнул Фариболь и помахал бумагой в воздухе.
Дрожащими руками молодой человек взял письмо, развернул его и прочитал. Слезы выступили у него на глазах. Он сказал прерывистым голосом:
— Какое жестокое сердце нужно иметь, господин граф, чтобы в такой важный и серьезный момент скрыть от меня это известие.
— Я действовал в соответствии со своей совестью, честью и присягой, гордо ответил граф.
— Однако следовало бы уделить внимание горячей мольбе, изложенной в этих строках.
Он снова стал перечитывать письмо, на этот раз вслух. В письме было написано:
"Граф,
поскорее приезжайте ко мне. Скоро я предстану перед Тем, кто одинаково судит покорных и сильных. Я боюсь. Я хочу повиниться перед сыном, от которого я отреклась. Я хотела бы, чтобы он меня простил. Приезжайте, приезжайте оба! Я умираю!
Анна Австрийская."[6]
— Королева-мать, — проговорили Фариболь и Мистуфлет, снимая головные уборы.
Воспользовавшись замешательством, вызванным неожиданным разоблачением, граф вскочил на ноги, бросился к молодому человеку, выхватил письмо королевы и бросил его в огонь, где оно мгновенно вспыхнуло.
— Что вы сделали, негодяй? — крикнул монсеньер Людовик.
— Я выполнил свой долг, — холодно ответил граф. — Я поклялся Его Величеству Людовику XIII,[7] что никогда не раскрою этот секрет, от которого зависит безопасность государства. Я пожертвовал ему своей свободой и жизнью… Я не признаю за королевой Анной Австрийской права освобождать меня от клятвы и, следовательно, всегда и для всех вы останетесь "монсеньером Людовиком".
— Вы ошибаетесь! — горячо ответил молодой человек и, повернувшись к Фариболю и Мистуфлету, спросил: — А что вы скажете?
— Месье, мы присягали царствующему суверену, но поскольку мы знаем теперь, что вы странствующий сын, лишенный своих нрав… то мы готовы служить вам до последней капли крови!.. Ты согласен со мной, Мистуфлет?
— Во всем, патрон! Я клянусь!
— Тогда свяжите графа и заткните ему как следует рот, — приказал монсеньер Людовик.
Несмотря на сопротивление графа де Еревана, друзья быстро выполнили приказ. Они связали графа, заткнули ему рот и положили его на
Перед тем, как уйти, молодой дворянин подошел к графу и проговорил:
— В знак привязанности и любви к вам, господин граф. я дарю вам жизнь и прощаю ошибки. Что бы ни случилось, я всегда буду помнить вас и мадемуазель де Ереван. Прощайте, граф! Да хранит вас господь!
Глава III. ПРИЗНАНИЕ АННЫ АВСТРИЙСКОЙ
Шли первые дни 1666 года.
В королевском дворце, в одной из комнат с высоким потолком, холодной и бедной, слабо освещенной потухающим очагом, на ложе с высоким балдахином медленно умирала королева-мать. Анна Австрийская, одна.
покинутая всеми, испытывала ужасные муки от рака, разъедавшего ей внутренности.
Наступила ночь. Королева была одна. Слуги покинули ее, а дети, которых она так любила, забыли ее. Делая неимоверное усилие, она с трудом приподнялась на постели и несколько раз дернула за звонок. Но никто не пришел на вызов. Обессиленная, она откинулась на подушки.
Неожиданно она услышала голос, нежно звавший ее. Женщина, сгорбленная под тяжестью лет, стояла около ее постели. Это была мадам Амели. Она бесшумно вошла в комнату. Мадам Амели была женщиной чистосердечной и простой, в свое время она была кормилицей короля Людовика XIV. Увидев ее около постели, королева грустно улыбнулась.
— Добрая кормилица, — сказала королева, протягивая руку, — я вижу, ты пришла на мой вызов.
— Госпожа, я хотела бы постоянно быть около вас, но король, мой любимый сир, весь день держал меня около себя.
— Скажи мне, вернулся ли твой сын, отвозивший то письмо в окрестности Дижона?
— Вчера еще вернулся. — тревожно спросила королева.
— Он привез ответ?
— Нет, госпожа.
— Боже мой! — вздохнула больная. — Неужели и граф де Ереван не пожалеет меня?
Наступило молчание, потом королева лихорадочно схватила старуху за руки и проговорила:
— Кормилица, прежде чем я умру, ты должна выполнить святой долг.
Сегодня ночью я хочу видеть священника, но не моего обычного духовника, а приходского священника любой церкви. Пожалуйста, кормилица, приведи его.
— Но, госпожа… — тихим голосом возразила старуха.
— Умоляю тебя, не теряй времени. Слушай, нажми на пружину около этой доски… Так, рядом со спинкой…
Несмотря на замешательство, добрая женщина повиновалась и с удивлением увидела, что доска отошла и на ее месте открылось отверстие.
— Это потайной ход! — проговорила королева. — Спускайся по лестнице, там увидишь ключ от двери… Но торопись, не медли. Спокойствие моей совести зависит от тебя.
