Министерство обороны РФ - Реформа в Красной Армии Документы и материалы 1923-1928 гг.
Инспектирование хода работы и проведение занятий командование округов должно взять на себя в общем порядке.
Политруководство и проведение занятий по политработе должно выполняться пуокрами.
Как было указано выше, введение высшей допризывной подготовки в части вузов Союза не разрешает полностью проблемы милиционной системы подготовки кадров комсостава запаса, а лишь ведет к сокращению срока отбывания действительной военной службы учащимися. Необходимо теперь же подумать о приведении в стройную систему этой подготовки, охватив ею в ближайшие годы всю учащуюся молодежь (1 и 2 ступени, рабфаки и проч.), лишь в этом случае мы можем рассчитывать на реальное проведение в жизнь идеи милиционной подготовки комсостава запаса.
Врид начальник Управления военно-учебных заведений ГУ РККА Дегтярев
РГВА. Ф. 33987. Оп.1. Д. 651. Л. 1-4. Подлинник.
№160 Справка Штаба РККА в РВС СССР об отсутствии активности у комсостава (по данным полевых поездок в МВО, ПриВО и маневров УВО)
№022015/сс
11 января 1927 г.
Сов. секретно
1. Медлительность в принятии решения. Примеров много. Как один, приведу следующий: комдив, получив вводное задание посредника, по существу не меняющее ранее сложившейся обстановки, тратит 25 минут на оценку новой, с его точки зрения, обстановки и принятие решения. Если прибавить время, потребное на отдачу распоряжений, то решение будет уже запоздалым и потребует значительных усилий со стороны войск для выполнения данной им задачи.
2. Командный состав нуждается в подталкивании, без чего интенсивность его работы в полевой обстановке ничтожна. Как характерное явление, – принятие решения не сопровождается немедленным действием, что объясняется выжиданием, одобрит или не одобрит это решение вышестоящий командир или руководитель. Пример: посредник дает вводное задание; командир его изучает; посредник задает вопрос: «что делаете»; командир вместо отдачи распоряжений или выезда на место начинает разглагольствовать. Это – постоянное явление.
3. Неумение организовать управление боем. Объясняется отсутствием настойчивости в требованиях к подчиненным. К концу маневров УВО этот недочет удалось изжить, но и здесь он сказывался в процессе самого боя. Как правило, в начале бой развивается планомерно, малейшие же изменения в обстановке приводят к потере управления.
4. Выжидание исчерпывающих сведений от разведывательных органов. В результате обычно принимаются половинчатые решения без использования всех сил и средств для достижения быстрого успеха. Этим можно объяснить нагромождение резервов, остающихся пассивными зрителями на поле боя. Наиболее характерно следующее распределение войск: дивизия выделяет 2 полка для решения задачи, оставляя одни полк в резерве; от каждого из полков по 2 батальона выдвигаются в боевую линию, один батальон оставляется в полковом резерве; 2 роты батальона ведут бой, третья – в батальонном резерве, часть пулеметных рот также маринуется в резерве; в результате из 27 стрелковых рот дивизии 8 (т.е. менее 1/3) ведут бой, остальные несут напрасные потери.
5. Приведенное в п.4 распределение сил свидетельствует также о стремлении к шаблону и отсутствии творческой оперативной работы командного состава.
6. Расплывчатость в постановке боевых задач. Частично может быть объяснена неумением кратко и ясно (по-военному) распоряжаться, но не исключается до некоторой степени и боязнь ответственности, так как четкая постановка задач не допускает никаких толкований, при неясной же задаче можно всегда передать часть вины на подчиненного, как неправильно выполнившего приказ. Может быть это и натяжка, но у меня иногда создавалось впечатление, что неясная постановка задачи является маневром со стороны командира.
7. Нераспорядительность. Явление очень частое и ведущее к подрыву авторитета командного состава в глазах красноармейцев. Примеры: а) отсутствие заблаговременной разведки пути, приводившее к прогульным движениям и напрасному изматыванию войск; б) несвоевременная высылка квартирьеров; в) стремление по прибытии на ночлег возможно скорее устроиться, предоставив красноармейцам заботиться о себе самим.
Особенно резко нераспорядительность командного состава выразилась при разгрузке войск на маневрах У ВО: никто не знал, что он должен делать и не чувствовал своей ответственности.
8. Неумение отдавать приказания в императивной форме. Пример. На форту «К» при посещении погребов комендант отдает приказание: «прикажите-ка там кому-нибудь, чтобы зажгли свет». Приказание это неизвестно к ком[у] относилось и нашло соответствующее отражение в выполнении – для включения света потребовалось более 5 минут. При ином воспитании командного состава, приказание это носило бы другой характер: – «тов[арищ] N, прикажите включить свет». Надо полагать, что т. N чувствовал бы в таком случае ответственность за исполнение приказания, и оно было бы исполнено значительно быстрее.
9. Особенно необходимо отметить пассивность штабных работников. Пример: комдив, намечая решение, колеблется в выборе направления главного удара – и так хорошо, и этак не плохо, обращается к своему начальнику штаба: «как ваше мнение?» и получает ответ: «как прикажете».
Пассивность в изучении боевой обстановки, ожидание связи вместо того, чтобы искать ее, неумение проследить за исполнением отданного распоряжения – характерные и постоянные недочеты в работе штабов. Если некоторые командиры и отдельные начальники штабов проявляют должные инициативу и настойчивость, то для большинства штабных работников необходимы постоянные подталкивания, подсказки и напоминания.
10. Резко выделялась на маневрах УВО пассивность низового посреднического аппарата. Может быть, это объясняется исключительно неблагоприятными условиями погоды и отсутствием инструктирования со стороны старших посредников, но думается, что и общая нераспорядительность и боязнь ответственности также сказались и здесь, почему нередки случаи, когда в развитии боя создавались неестественные положения.
11. Дисциплина связи за редкими исключениями слаба. Обслуживающий персонал не воспитан в сознании ответственности за службу связи. Это, с одной стороны, подтверждает отсутствие требовательности у командного состава, а с другой, указывает на неустойчивость дисциплинарной политики. Все же в целом свидетельствует, что начатую в 1924 г. кампанию за поднятие дисциплины нельзя считать законченной и в этом отношении необходима дальнейшая работа, направляемая высшим командованием.
Недостаток, а в некоторы[х] случаях и отсутствие активности командного состава, не могут быть расценены как поголовное явление. Есть, конечно, командиры, обладающие силой воли, энергией, сознанием ответственности и готовностью нести ответственность за свои действия. Эти качества особенно резко выразились у большинства командиров конницы и у высшего командного состава ПриВО, но на общем фоне впечатлений от полевых поездок и маневров такие командиры представляют исключение, а не правило [1].
Заместитель начальника Штаба РККА [С.А.] Пугачев
РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 638. Л. 31-32. Подлинник.
№161 Из доклада начальника Научно-уставного отдела Штаба РККА А.А. Бурова начальнику Штаба РККА М.Н. Тухачевскому о состоянии научно-исследовательской и уставной работы в РККА
19 января 1927 г.
Сов. секретно
После двухмесячной работы и изучения считаю необходимым представить нижеследующие соображения о состоянии Уставного отдела в РККА и методах его рациональной организации.
I. Предыстория научно-уставного отдела (работа Управления по исследованию и использованию опыта войн и переход к научно-уставному отделу)
Управление по исследованию и использованию опыта войн центр тяжести своей работы имело в одном из наиболее старых и обеспеченных квалифицированным личным составом отдела – Военно-историческом. Часть трудов этого отдела, особенно из цикла подготовки России к мировой войне, могут быть названы настоящими работами Генерального штаба (Generalstabswerke).
Огромное же большинство работ носит случайный характер, не связано единым планом, который обеспечивал хотя бы и краткое, но основательное освещение опыта Мировой и Гражданской войн.
Научный отдел одно время представлял группу сотрудников, настолько занятых на основной их работе в академии, что они не могли уделять необходимого времени этому отделу. Позже их сменили лица, никогда не занимавшиеся научно-исследовательской деятельностью, не имевшие к ней никаких склонностей, потому научный отдел стал органом, параллельным с ГВИЗом и конкурировал с ним. Руководители научного отдела сами, плохо владевшие пером и даже синтаксисом, не знавшие ни одного иностранного языка, давали темы авторам, чаще последние сами выбирали первую попавшуюся тему, заключался договор и дело считалось сделанным. Никакого плана, связанного общей идеей и последовательным освещением необходимых для РККА вопросов военного искусства, техники или военной истории не было, это видно из ряда никому не нужных тем, вроде – «Французская артиллерия за 10 лет» Богдашевского, автора, не знающего ни одного языка и не побывавшего на французском театре, «Хрестоматия по военной психологии», «Обучение пехоты иностранных армий и у нас» Бамбулевича и т.д.
