Михаил Ковалевский - Очерки по истории политических учреждений России
Переселение в Россию арийских и неарийских народов заставило финские племена, некогда ее населявшие, отодвинуться далее на север. Уже в те времена, когда впервые было составлено или заимствовано, вероятно, из византийского источника введение к русским летописям, так называемая «Повесть временных лет», финские племена, отмеченные готским историком Иорнандом как подвластные Германрику и его товарищам по оружию жили на берегах Оки и ее притоков и по северному течению Волги. Сказания карельцев, собрание которых образовало своего рода эпическую поэму — Калевала, содержат немало указаний на пребывание сложивших их племен в местностях, расположенных южнее их теперешнего места поселения. Финские племена, в свою очередь, оттеснили на Крайний Север лопарей и самоедов, которых многие этнографы считают почти единственными в настоящее время потомками древнейших обитателей северной России и которые хранят еще воспоминания о былой жизни в более умеренном климате.
Что касается до славян, составляющих ядро народонаселения России, то они были уже известны Иорнанду под именем антов и венедов. В настоящее время обыкновенно признают, что они переселились в Россию с Карпатских гор. Византийские летописцы VI и начала VII вв., говоря о славянах, которых они называли склабои — название, появляющееся с конца v столетия, различают среди них две ветви: антов, живших от Дуная до устья Днепра, и собственно славян, живших на северо-востоке от Дуная вплоть до верховьев Вислы и правого берега Днестра. В этом отношении свидетельство византийских летописей совпадает с указаниями готского историка, Иорнанда. Некоторые из русских ученых, между прочим и профессор Ключевский, предполагают, что до поселения своего на Дунае славяне жили вблизи Карпат, откуда, пытаясь переправиться через Дунай, они вторглись в пределы византийской империи. Начавшись в III веке, эти захваты закончились тем, что славяне проникли в Южную Австрию и на Балканский полуостров. Однако, по свидетельству наших древнейших летописей, некоторые из племен, населяющих в настоящее время Кроацию, даже в x веке находились еще на склонах Карпат. Арабская летопись первой половины IX столетия, а именно летопись Масуди, говоря о восточных славянах, называет их Valinana — термин, тожественный с русским словом «волыняне», то есть жители Волыни — местности, расположенной на южном склоне Карпат. По свидетельству Масуди, эти волыняне главенствовали над всеми другими славянскими племенами; но возникшие между ними споры нарушили их единство и раскололи их на отдельные племена — каждое с собственным начальником во главе. Неудивительно поэтому, что при таких условиях они стали вскоре добычею аваров. В старейшей русской летописи, сообщающей дальнейшие подробности об обращении победителей с покоренными славянами (авары известны автору под именем обры) отмечен тот же самый факт. Вместо быков обры запрягали в телеги славянских женщин. Сообщая про это, летописец говорит о дулебах, как о народе угнетенном, и, таким образом, приводит нас к заключению, что уже в VI веке, когда произошло это нашествие аваров, славяне, жившие в Волыни, вблизи Карпат, были известны под именем дулебов. И именно из этой местности они переселились на восток, в Польшу и Россию [2]. Византийские летописцы VI и VII вв. Прокофий и император Маврикий, которому лично пришлось сражаться со славянами, говорят о них, как о постоянно кочующем народе: «Они живут в лесах и по берегам рек небольшими селениями; они всегда готовы переменить место жительства». В то же время эти летописцы упоминают о них как о народе, питающем чрезвычайную любовь к свободе.
«С древнейших времен, — говорит Прокофий, — славяне всегда жили демократическими обществами: свои нужды они обсуждали на народных собраниях» (глава XIV, Gothica). «Славяне любят свободу, — пишет император Маврикий, — они не выносят над собою неограниченной власти и подчинить их нелегко» (Strategicum, глава XI). Так же отзывается о них и император Лев. «Славяне, — говорит он, — народ свободный и чрезвычайно враждебный всякому подчинению» (Tactica sen de re militari, глава XVIII). Если византийские историки не говорят больше о вторжении славян в пределы империи во второй половине VII столетия, то объясняется это тем, что эмиграция их получила тогда другое направление: от Карпат они потянулись к Висле и Днепру. Таким-то образом в Мекленбурге, Люнебурге и Гольдштейне, между Лабой и Одером и Одером и Вислой поселились славянские племена оботритов, венедов или лютичей и поморян. Они быстро в течение XIII и XIV вв. онемечились и почти окончательно исчезли в xv веке, оставив по себе кое-какие следы в Люнебурге и Померании, где их еще отличают под именем вендов или гловинцев.
Польские и русские славяне были известны под разнообразными прозвищами, как это явствует из «Повести временных лет». Но прежде чем сослаться на ее свидетельство, полезно будет обратить внимание на то, что иные из имен, употребляемых нами для обозначения различных ветвей одного и того же славянского народа, имеют происхождение родовое; таков оканчивающийся на ич суффикс, употребляемый и теперь для обозначения прямого нисходящего родства в первой степени. Но большая часть имен, даваемых летописью, определяет лишь характер местности, занятой данным народом, — поле ли это или лес, географическое положение, например север (северяне). Отсюда и трудность определить, в какой мере то или иное племя может считаться родоначальником нынешнего славянского народа. Например, мы еще не в состоянии сказать, происходят ли поляки от полян — от слова поле, — как полагают некоторые славянские писатели (между прочим, Первольф), или же от лехов — имени, встречающемся у начального летописца, когда он говорит об одном из последних переселений восточных славян, переселений двух племен — радимичей и вятичей. По преданию, сообщаемому летописцем, они являются потомками двух братьев, живших среди лехов. Не найдя свободной земли на западном берегу Днепра, эти племена вынуждены были перейти реку и поселиться: радимичи — на берегах одного из восточных притоков Днепра, реки Сожи, а вятичи — к востоку от радимичей у верховьев реки Оки. То обстоятельство, что эти племена, явившиеся, так сказать, последними славянскими эмигрантами, пришли из страны лехов, кажется профессору Ключевскому подтверждением теории, по которой славяне переселились в Россию с подножья Карпат. Страна, лежавшая у подошвы этих гор, как мы видели — древнее местожительство кроатов, считалась, следовательно, в IX веке в эпоху, к которой относится приводимая летопись, страною лехов или поляков. Кроме этих позднейших эмигрантов, «Повесть временных лет» указывает нам по другую сторону Днепра на полян и северян, то есть на жителей полей и жителей Севера. Страна первых может быть отождествлена с Киевской, а вторых — с Черниговской губернией. Еще севернее — у источников Днепра, Западной Двины и Волги — мы находим в это время кривичей, одна ветвь которых — полочане — поселилась на берегах Двины. Ближе к западу, между реками Двиною и Припятью, жили племена, известные под именем дреговичей. По южным притокам той же Припяти в обширных лесах рассеяны были древляне. Еще далее на запад, по берегам Западного Буга, обитали волосняне и дулебы, а самая северная ветвь славян занимала берега озера Ильмень и впадающей в него реки Волхов. Летописец называет ее новгородскими славянами.
Этот беглый обзор славян, населявших Россию в IX веке, в эпоху основания первых княжеств, интересен для нас постольку, поскольку показывает, что Днепр со всеми его многочисленными притоками справа и слева составлял на огромном протяжении восточную границу славянских поселений.
Предел этот был нарушен лишь вятичами, которые раскинулись на северо-восток до верховьев Оки. На севере славяне достигали обширной Валдайской возвышенности, откуда берут начало величайшие русские реки, и южной части Великой Озерной области, а именно озера Ильмень. Остальная часть обширной территории, простирающейся от Днепра до Волги, была занята на севере полу-оседлыми финскими племенами, из коих некоторые уже исчезли: весь — на Белом озере, меря — в области, занятой в настоящее время Московской и отчасти Ярославской губерниями, мещеряки — в нынешней Рязанской губернии и мордва — племя, занимавшее пространство на восток от последних до Нижнего Новгорода, а в настоящее время населяющее, кроме обоих берегов Волги, часть берегов Яика. Дальше на восток жили народы финского племени — черемисы, вотяки и пермяки: первые — между Волгой и Вяткой, остальные два — по Каме. На севере в губернии Вологодской и особенно в Мезенском уезде и губернии Архангельской жили зыряне [3].
К востоку от названных племен жило некогда племя, называвшееся угры; в настоящее время оно исчезло из Северо-Восточной России, где ему не раз приходилось сталкиваться с новгородскими славянами, колонизовавшими страну. Часть этого племени переселилась на Урал и, по словам профессора Анучина, известна теперь под именем вогулов и остяков, занимающих пространство — по крайней мере, последние — вплоть до Тобольской губернии и даже до западной части Томской. Рядом с этим важно отметить, что многие финские народцы, особенно черемисы и мордва, жили к западу от Волги. Черемисы во внутреннем бассейне реки Оки, а мордва — в непосредственном соседстве со славянами — факт, отмеченный Константином Багрянородным в его сочинении «Об управлении империей». Багрянородный называет их Мордия (Mordia), тогда как Иорнанд отмечает их в качестве народа, покоренного готским королем Германриком, и называет Мордан (Mordans).
