Георг Пфайльшифтер - Теодорих Великий
Между тем влияние варваров в Империи становилось все более заметным. И уже не только в армии, но и во многих государственных учреждениях высокие посты занимали чрезвычайно умные и деятельные германцы. Они весьма успешно делали и политическую карьеру. Многие из них, использовав свое ведущее положение в армии, стали высокопоставленными придворными. Говоря кратко, теперь перед германцами была открыта дорога к любым должностям и званиям, вплоть до высшей должности консула. Отныне буквально везде можно было встретить на руководящих постах высоких сильных людей с белокурыми волосами и голубыми глазами.
Благодаря неслыханному наплыву варваров весь облик Империи, по сравнению с предыдущими годами, изменился как внешне, так и внутренне. Галлия, Иллирия и придунайские провинции были уже почти полностью германизированы. Да и в самом сердце Империи они заняли настолько прочное положение в политической, экономической и общественной жизни, что ее уже трудно было себе представить без них. Следует подчеркнуть, что очень многие германцы, начавшие переселяться в Империю в IV веке, так и не стали полностью романизированными. Они не сумели впитать в себя римскую культуру; более того, они нанесли ей серьезный ущерб. Подавляющее большинство германцев так и остались варварами.
Рис. 2. Император Лев I (изображен на солиде, на реверсе показан сидящим на тоне, с нимбом вокруг головы
Чем меньше удавалось римлянам обходиться без услуг активных и способных варваров, тем большее возникало у них желание по крайней мере устранить влияние на дела Империи этих мощных чужеземцев, которые представляли собой постоянную скрытую угрозу не только могуществу, но и самому существованию Империи. Правящий в то время император Лев I (457–474 гг.), призвав на помощь племя исавров, откуда был родом его зять Зинон, пытался любыми способами повсюду избавиться от германцев, несмотря на то что в свое время один германец — и теперь еще чрезвычайно влиятельный, хотя и не в такой степени, как прежде, патриций Аспар, — сделал его императором. Похожие мысли возникали в головах собравшихся на ипподроме людей, воспитанных на греко-римской культуре, когда они видели перед собой могучих германцев императорской гвардии и ждали появления других варваров, занимавших важнейшие посты в государстве.
Тем временем на специально отведенных для них местах по обеим сторонам императорской ложи стали появляться прибывшие на празднества посланцы других народов. Это были гражданские чиновники и военачальники, которые не входили в свиту императора и среди которых почти не было германцев. Особое внимание собравшихся на ипподроме зрителей привлекали к себе: консул, который в действительности не обладал реальной властью; члены сената (как правило, очень богатые, но, так же как и консул, не обладавшие реальной политической властью люди, не имевшие ни собственного мнения, ни сильной воли); патриции — представители самых знатных аристократических родов; патриарх Геннадий, окруженный высокопоставленными священнослужителями, который считался наиболее влиятельным духовным авторитетом на Востоке и в то же время был патриархом Константинополя, полностью послушным императорской воле.
Перед самым началом состязаний колесниц в своих ложах появлялись члены императорского двора, причем их наряды на подобных торжествах отличались истинно восточной роскошью. Но придворные привлекали внимание собравшихся не только своими великолепными одеждами — они обладали огромной политической властью; это был двор абсолютного монарха, который спустя некоторое время появился в своей ложе. Теперь все внимание радовавшейся праздничному зрелищу толпы было приковано к нему. Некоторые из зрителей просили более осведомленных людей назвать им имена придворных, занимавших те или иные должности, и объяснить им значимость этих должностей. Речь шла о самых влиятельных сановниках Империи и императорского двора, которые уже заняли свои места. Это были: двое постоянно входивших в свиту императора высших военачальников, или императорских полководцев (magistri utriusque militiae praesentalis); начальник администрации префектуры Восток, резиденция которого находилась в Константинополе и которого называли alter ego[1] императора (praefectus praetorio); имперский казначей, или удельный министр (comes rerum privatarum); имперский министр финансов (comes sacrarum largitionum); квестор, по сути дела, член кабинета министров, которому было предоставлено исключительное право личного доклада императору; магистр оффиций (magister officiorum), который обладал чрезвычайно большой властью, поскольку он являлся главой всех юридических и административных органов управления и решал все вопросы, связанные с законодательством, исполнением законов и внешней политикой, к тому же он имел звание дворцового маршала и занимал пост имперского министра почт; и наконец, первый придворный сановник, самый могущественный человек при дворе — обер-камергер (praepositus sacri cubiculi), в большинстве случаев, евнух, которому подчинялись все без исключения императорские камергеры, пажи, дворцовая прислуга и т. д.
В то время как все эти названные выше влиятельные придворные и имперские сановники, а также сопровождающие их лица занимали свои места, по галереям церкви святого Стефана, примыкающей на востоке к императорской ложе — Кафисме, шла на праздник императрица Верина со своей дочерью, принцессой Ариадной, которая была женой исаврского военачальника Зинона. Придворный штат императрицы состоял из большого количества знатных матрон и дев, среди которых были и германские принцессы.
Последнее обстоятельство в то время уже никого не удивляло, поскольку многие члены императорского двора, и даже императорского дома, были вынуждены привлекать на свою сторону обладавших реальной властью германских вождей путем заключения брака. Так, в конце IV века вандал Стилихон взял себе в жены племянницу Феодосия Великого, а затем, употребив все свое влияние, добился того, чтобы юный император Гонорий, опекуном которого он был, стал мужем сначала одной его собственной дочери, а спустя некоторое время — и другой. К этому можно добавить, что и брат Гонория, Аркадий, был женат на дочери франка Бауто, красивой, получившей греческое образование Евдоксии, которая полностью подчинила своей воле царственного супруга. Хорошо известен и еще один факт: в 414 году Галла Плацидия, сестра Гонория и дочь Феодосия Великого, была отдана в жены королю вестготов Атаульфу. А еще через некоторое время, в 467 году, дочь императора Антемия стала супругой Рицимера, и примерно в 470 году Гунерих, сын короля вандалов Гейзериха, сумел жениться на дочери императора Валентиниана III Евдоксии. Таким образом, вожди варварских племен стали равноправными членами правящих римских династий, а их родственники стали играть заметную роль при императорском дворе в Константинополе…
Рис. 3. Император в кругу своей семьи и высокопоставленных сановников на играх в ипподроме
И вот наконец наступил момент, когда взорам всех собравшихся на ипподроме явилась священная особа императора, священная — потому, что он выполнял миссию Бога на земле и обладал Божественным авторитетом. Он персонифицировал в своем лице идею исключительности и незыблемости римской мировой империи. Как в прошлом, так и в настоящее время император олицетворял собой и неодолимую мощь этой империи, и ее блестящее великолепие. Его власть была абсолютной, совершенно ничем не ограниченной. Весь внешний вид императора должен был производить на окружающих сильнейшее впечатление. Его одеяние было украшено золотом и драгоценными камнями — начиная с диадемы и кончая ярко-красной обувью, также украшенной драгоценностями; и он весь был закутан в широкую императорскую пурпурную мантию. Целая «армия» пажей, камергеров и других придворных, среди которых мы вновь видим германцев, окружала его. Непосредственно рядом с императором находились его любимцы, доверенные лица и люди, которые, обладая весьма заметной властью, использовали ее для служения императору.
Среди последних особенно выделялись два человека, которые были известны всем жителям Константинополя: исавр Зинон, зять императора, и германец патриций Аспар, которому император был обязан своей короной. Рядом с ним стоял готский принц, достигший к тому времени примерно 15-летнего возраста. Это был Теодорих, сын короля остготов Тиудимира из рода Амалов и его наложницы Эрелиевы, который в 7-летнем возрасте — а родился он примерно в 452 году был отправлен в качестве заложника в Константинополь. С самого начала своего вступления на престол, в 457 году, император Лев I отказался выплачивать готам денежные субсидии, которые они до этого времени регулярно получали. Тогда готы взбунтовались, и лишь после длительной борьбы удалось прийти к новому, удовлетворившему их соглашению. Однако по условиям этого соглашения (как это уже неоднократно случалось с германскими вождями и их отпрысками) готы должны были — в качестве ценного залога — отправить Теодориха ко двору императора. Прибыв в Константинополь, юный остготский принц нашел защиту, опору и великолепный пример для подражания в лице Аспара (в жилах которого также текла готская кровь) и его приверженцев. В эти годы все огромное влияние германцев на императора и Восточную Римскую империю олицетворял собою Аспар, который, опираясь на свои воинские соединения, состоявшие из готов и подчинявшиеся ему как римскому генералу, был всесильным фаворитом в течение более чем десяти лет. И на протяжении всего этого времени император, будучи умным и энергичным человеком, постоянно осыпая Аспара всевозможными почестями, стремился избавиться от него — и чем дальше, тем больше. Однако гота Аспара поддерживала значительная часть римской армии, ибо ее основу составляли готы, и в первую очередь здесь нужно назвать зятя Аспара. Это был Теодорих Страбон со своими варварами. И несмотря на то, что император, безусловно, мог рассчитывать на поддержку исаврских отрядов, которыми командовал его собственный зять, время избавления от могущественных готов еще не пришло. Аспар трезво оценивал не только находившуюся в его руках власть, но и грозившую ему опасность ее потерять; поэтому он, что называется, держал ухо востро.
