Александр Гуц - Подлинная история России. Записки дилетанта.
ментариями; функция историка – "создавать надежно подтвер-
жденные объяснения исторических событий" (Доорн, 1996. с.68-
69).
В своей жизни каждый историк описанию конкретного события от-
водит вполне определенный отрезок времени. Следовательно, ему под
силу внести в Летопись только конечное число событий. Число истори-
ков не более чем счетное, поэтому полная Летопись будет содержать
счетное число событий. Другими словами, Летопись, или история, ни-
когда не совпадет с Историей. Восстановление Истории на событийном
уровне невозможно. Остается надеяться, что комментарии восполнят
пробелы. По существу, подсознательно, интуитивно историки это пони-
мают, именно поэтому столь огромные усилия они тратят на создание
комментариев. Этим занимается большинство историков. То есть, на их
языке, восстанавливают историческую правду, а подчас просто занима-
ются переписыванием истории. Распространенным в их среде является
мнение, что комментарии следуют логике фактов, или, на другом языке,
логике объективно действующих законов общественного развития, в
основе которых заимствованная из естествознания (science=наука) идея
причинно-следственных связей между событиями, идея каузальности.
Именно по этому поводу Л.Ясперс замечает: «...в вульгарном понима-
нии историков, которые верили в познаваемую необходимость истори-
ческого процесса, научная идея каузальности была перенесена на исто-
рию в целом. Благодаря этой эволюции уверенность в том, что История
(большая буква "И" моя. – А.Г.) может быть постигнута в ее целостно-
сти, является в наши дни едва ли не вполне естественным заблуждени-
ем. Здесь господствуют приблизительные, недостаточно отчетливые
представления: ход вещей в своей совокупности детерминирован, по
существу, установлен; при соответствующем исследовании эта детерми-
нированность может быть познана; из прошлого с непреложной необ-
ходимостью следует будущее;...» (Ясперс, 1991. с.198-199). Вот он путь,
по которому проходит мысль исследователя перед тем как появляется
представление о полной свободе в восстановлении прошлого!
Законы времени и восстановление прошлого
Удивительное дело – наука «История» занимается восстановлением
событий прошлого, т. е. вторгается в сферу, в которой властвует катего-
рия времени. Но историки совершенно не интересуются свойствами
времени. Историческая наука пребывает вне времени современной нау-
ки о времени.
Время – это нечто загадочное; оно то раскрывает свои тайны перед
наукой, то приводит исследователей в отчаяние своей непостижимо-
стью. Временем занимаются и естественные науки. Наиболее серьезных
успехов в раскрытии сущности времени достигла современная физика.
Она слила время с пространством и ввела в обращение новое понятие
«пространство-время». Время стало обладать геометрией.
Нельзя вести исторические исследования и игнорировать законы
времени. Каковы эти законы? Сформулируем некоторые из них.
Закон о неопределенности описания
Замечено, что при описании события, имевшего место в Истории, по
мере его изучения число деталей естественным образом начинает увели-
чиваться. Это радует исследователя, поскольку картина происшедшего
становится все более объемной, красочной, насыщенной самыми разно-
образными деталями. Однако детали и подробности начинают все силь-
нее разниться и, более того, вступать в противоречие, если исследова-
тель начинает концентрировать внимание на очень небольшом времен-
ном отрезке изучаемого исторического действия. От радости, когда на
смену периода отсутствия каких-либо документов о данном событии
приходит время обнаружения архивных, фактических или литературных
сведений об интересующем исследователя событии, постепенно не оста-
ется никакого следа. Приходится как-то разъяснять разнобой, несогла-
сованность, разночтения и заведомые противоречия. При этом, как пра-
вило, одну часть документов или фактов объявляют ошибками совре-
менников, вторую – проявлением субъективности в оценке событий,
третью – фальшивками, ну а некоторые из них – как не заслуживающи-
ми внимания! Далеко не каждый историк при написании статьи или
книги приводит или хотя бы упоминает о документах или фактах, про-
тиворечащих излагаемому им. Хуже того, очень часто, даже говоря об
иной точке зрения своего коллеги, воззрения собрата по науке коммен-
тируются таким образом, что у читателя должно остаться мнение о
«слабой научной аргументации» или о «научной несостоятельности».
Теория оппонента, в отличие от той, которой придерживается автор,
именуется всего лишь «гипотезой», которая встречена «справедливой
критикой» (Алексеев, 1986. c.4).
Торжествует та теория, которая вписывается в действующую в исто-
рической науке парадигму (Кун, 1978). Борьба автора иной точки зрения
может привести к успеху, если этот иной взгляд на проблему не проти-
воречит действующей парадигме. Ярким примером безуспешной веко-
вой борьбы является идея об ошибочности общепринятой глобальной
хронологии Скалигера-Петавиуса (Носовский, Фоменко, 1996).
По мере развития исторической науки утверждаются теории, постро-
енные лишь на некоторой совокупности документов и фактов, которые
признаны официальной наукой, т.е. действующей в рамках современной
парадигмы. Методы этой науки считаются научными, и, следовательно,
основная часть отвергнутых документов и фактов, т.е. объявленных не
заслуживающими внимания, обречена на забвение. Более того, офици-
альная теория со временем становится непроверяемой и в силу этого
живущей достаточно долго. Что заставит усомниться в действующей
теории? Это обнаруженные новые противоречащие теории документы
или факты, с которыми официальная научная традиция не может не
считаться. В математике перепроверку теории может провести любой (!)
математик, и в силу этого математические теории самые прочные и
практически неизменяемые; в физике теория признается неверной или
действующей с вновь вводимыми ограничениями, если «его Величест-
во эксперимент» укажет на несостоятельность теории. В исторической
науке, как правило, сами главные документы, факты, экспонаты и т.д.,
положенные в основу теории, являются недоступными для историков.
Исследователю остается только надеяться (!) на добросовестность
своих предшественников и верить (!) заявлениям тех, кто хоть что-то
видел сам или держал нечто важное в своих руках. Верить, что перевод
с древнегреческого на русский был сделан правильно, если не знаешь
древнегреческого. А если знаешь, то все равно это не гарантирует тебе
доступа к древнему папирусу. Большинство специалистов по древней
Греции никогда не держали в руках древних документов. Именно «не
держали», поскольку можно видеть и фотографию документа, но при-
ходится верить, что это фотокопия подлинника! Скажут: нельзя не ве-
рить всем. Верно. Физики и математики также вынуждены верить рас-
четам друг друга, но здесь есть особая мера доверия: взорвавшаяся на
старте ракета, утечка радиоактивного вещества и т.д. Короче говоря,
можно и за решетку попасть всей компанией, если один был неаккура-
тен в вычислениях, а другие их не перепроверили. Никому не приходи-
лось слышать фразы о восстановлении исторической справедливости
какой-либо ранее доказанной теоремы, хотя и находят подчас ошибки в
доказательствах каких-либо теорем или в технических расчетах. Но
обычно это делается либо достаточно быстро, после публикации, либо
данная теорема пылится на полке вместе с опубликовавшим ее журна-
лом без употребления.
Вера не является методом науки. И наука всего лишь созданная за-
падноевропейцами science, т.е. то, что в России называется естествозна-
нием. Поэтому история ни есть наука; наука не основывается на вере. В
истории ситуация кардинально иная, чем в естествознании. Нет ответст-
венности за свою теорию, кроме ответственности посредством своего
научного авторитета. Как правило, утвердившаяся теория переживает
своего создателя, и спросить за ошибку в работе с документами бывает
не с кого, и, кроме того, тот, кто начинает восстанавливать историче-
скую правду, действует в рамках нормальной по Куну исторической
науки, т.е. принимая во внимание одни документы и отбрасывая, есте-
