Владимир Брюханов - Заговор графа Милорадовича
Не принципиально, на наш взгляд, улучшилась ситуация и к настоящему времени, причем применительно не только к отдельным периодам (вроде того, который имел в виду Корф), но и ко всей российской истории последних веков.
Хотя сегодня нужно снять шапку перед профессионалами и энтузиастами, опубликовавшими и проанализировавшими за последние десять-пятнадцать лет огромную массу ранее сокрытых или забытых документов, но общая слабость современных конструктивных концепций снижает результаты их достижений: марксизм позорно ретировался, но оставил после себя нечто худшее, чем просто идеологический вакуум.
Величайшим достижением единственно верного учения остается то, что вдалбливаемые догмы сформировали устойчивый каркас фактов, которые почитаются важнейшими и непререкаемыми; все же остальное — мелочи, не заслуживающие серьезного внимания. В итоге все споры с единственно верным учением вынужденно происходят как бы на его территории, где коммунисты прочно обосновались как в отдельных уголках, так и на широчайших просторах исторических эпох. На самом же деле и самые «непререкаемые факты» — сплошь и рядом ложь и полуправда.
Коварное нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года — один из таких «фундаментальных фактов», незыблемость которого не могла быть поколеблена ни при какой, казалось бы, идеологической ревизии. И тем не менее книги Виктора Суворова подорвали эту общепринятую догму!
Величайшей заслугой Суворова является то, что использованные им материалы давно и открыто опубликованы — только среди миллионов читателей он оказался первым, способным проникнуть в логику действительно объективных событий и скользких намеков и умолчаний. К сожалению, его рассуждения заметно теряют обоснованность и солидность, как только объект исследования оказывается за границами профессиональных знаний этого незаурядного мыслителя. По меньшей мере сомнительной представляется и главная цель, преследуемая им: реабилитировать от якобы незаслуженных упреков величайшего гения всех времен и народов товарища Сталина, обезглавившего накануне войны собственную армию, и, вместе с родным ведомством товарища Резуна, проспавшего-таки момент начала гитлеровского вторжения.
Однако все последующие серьезные попытки историков-профессионалов разобраться в истине путем целенаправленных архивных изысканий и логического анализа неопровержимо подтвердили наличие рационального зерна в открытиях Суворова. Еще более поучительно, что большинство критиков Суворова просто оказалось не способно отказаться от традиционно затверженных лозунгов!
И давно известные факты российской истории, и новейшие открытия сплетаются ныне в причудливом калейдоскопе, не обнаруживая не малейшей склонности к внутреннему логическому тяготению. Конечно, никакая логика не была нужна тогда, когда по страницам учебников истории гуляли такие персонажи как английский шпион Шамиль или агент гестапо Троцкий — столь же реальные, как дракон с девятью головами. Но и в новейшую эпоху ощущается четкое стремление вполне определенных кругов оперировать не логикой и фактами, а пропагандистскими клише. Сейчас намечается новый виток фундаментальной перекройки российской истории — все по тем же коммунистическим рецептам («История — опрокинутая в прошлое политика», — прекрасно сформулировал когда-то М.Н.Покровский), — но в угоду уже новейшим фантазиям идеологов.
Если в советские времена страницы истории заполнялись бесчисленными подвигами революционеров — от декабристов до сталинистов, то теперь в разряд положительнейших героев возводят их традиционных противников. В сущности, то же самое происходило и в исторических изысканиях послереволюционной эмиграции, а позднее — и в трудах историков-диссидентов. Но много ли нужно усилий, чтобы черное объявить белым и наоборот? Еще легче того заменить белым красное! Станет ли от этого история яснее и понятнее? Кому какая польза, если «доброго дедушку» Ленина заменит «добрый дедушка» Александр III или кто-нибудь еще?
Неужели не ясно, что политики, процветающие на своем поприще, не могут быть травоядными, а заведомо должны быть хищниками? Да и идиотом преуспевающий политик быть не может, а потому, если в истории России и присходили идиотские события (вроде 14 декабря 1825 года или 9 января 1905 года), то кто-то из весьма неглупых людей либо погрел на этом руки, либо, по меньшей мере, пытался погреть!
Все кто интересовался историей разведок, отлично знают, что величайшими разведчиками следует считать не тех, кто гормко провалился (вроде Р.Зорге или Фишера-Абеля), а тех, кто уцелел на своих постах, избежав разоблачения. В неменьшей степени это относится и к политическим заговорщикам. А между тем, если имена повешенных террористов и бунтарей на слуху у миллионов, то из подлинных руководителей заговоров некоторые даже просто не попали в исторические хроники, а если и сохранили известность, занимая особое положение и будучи личностями немалых масштабов, то своей деятельностью на совершенно ином поприще. Между тем, цели и идеалы этих невидимок, их хитроумные замыслы, победы и поражения, значительно важнее, интересней и поучительней, чем все похождения марионеток, плясавших под их дудочку. Открыть их имена и разобраться в их деятельности — задача невероятной сложности и тем большей увлекательности!
Основным объектом нашего исследования является российское революционное движение — совершенно уникальное явление, беспрецедентное по размаху, продолжительности и безрезультатности. Оно длилось целое столетие.
Завершением, понятно, стала революция 1917 года, а начало, по некоторой иронии судьбы, произошло почти ровно за век до того: в канун 1817 года члены тайного общества «Союз спасения» высказали намерение к цареубийству.
В сюжетах этого начального периода не было такой уж особой важности, тем более, что тогда все ограничилось одними разговорами в узком кругу. К тому же Н.П.Огарев, критикуя первое публичное издание упомянутой книги Корфа в 1857 году (сначала было два «закрытых» издания — только для членов царской фамилии; традиционное классическое отношение к гласности!), справедливо отметил: «за этой мыслью не нужно даже было ходить в Европу и искать ее во французской революции и немецких тайных обществах: само правительство приучило Россию хладнокровно смотреть на нее. Тогда еще живо было в памяти не только беззаконное, но награжденное убийство Петра III и вероломное убийство Иоанна Антоновича; а убийство императора Павла совершилось почти что на глазах людей, участвовавших в заговоре 14 Декабря. Что мудреного, что мысль о цареубийстве из дворцовой семейной хроники перешла в тайное общество?»
Однако Огарев тут же разъяснил, что хотя сама мысль о цареубийстве и не была оригинальной, «но то, что эта мысль явилась не в династическом, дворцовом интересе, а в интересе гражданского развития народа», стало принципиальной новизной. С такой оценкой нужно согласиться, хотя понимание и декабристами, и самим Огаревым интересов гражданского развития народа было достаточно своеобразным — но об этом ниже.
Разумеется, на протяжении последних столетий нечто похожее происходило и в Европе — от упомянутых Огаревым Франции и Германии ХVIII-ХIХ веков вплоть до современной Северной Ирландии. Но там коварные политические заговоры и террористические злодейства либо выдыхались в течение коротких промежутков времени, либо ограничивались весьма локальными территориальными масштабами. Ведь нужно же согласиться, что Россия — не Сербия, не Ольстер и не Страна Басков, а поэтому, при всем уважении к названным (а также и другим) странам и регионам, политическая борьба в ней имела и имеет существенно большее значение для судеб мира и гораздо более поучительна.
Неудивительно поэтому, что в последние годы не иссякает интерес и исследователей, и читателей к тайнам, сопровождавшим деятельность и революционеров, и их противников. В свое время, в двадцатые годы двадцатого века, и в Советском Союзе, и в эмиграции была опубликована масса воспоминаний и исследований на эту тему. Ныне многие из них переизданы, а иные, во всяком случае, доступны в библиотеках для современных профессионалов. В сочетании с новейшими архивными изысканиями и аналитическими разработками это создает весьма обширную информационную базу, хотя и по сей день еще многие архивы заперты благодетельной цензурой от независимых исследователей.
Беда только в том, что за деревьями, как это нередко случается, по-прежнему не видно леса, основательно прореженного коммунистической прополкой. Да и вырубать-то было, повторяем, нетрудно: ведь даже непосредственные участники и свидетели прошедших событий мало что усвоили. Не слишком преуспело, на наш взгляд, и большинство современных авторов. Между тем, как показывает пример В.Суворова, российская история не столько не написана, сколько просто еще не прочитана: фактов — изобилие, а логики нет. К истории революционного движения это относится ничуть не в меньшей мере, чем к преддверию событий 22 июня 1941 года.
