Н Евреинов - Тайна Распутина
По сведениям пристава 2 уч. Сущевской части г. Москвы подполковника Семенова, поведение Распутина в эту ночь "приняло совершенно безобразный характер какой-то половой психопатии: он, будто бы, обнажил свои половые органы и в таком виде продолжал вести беседу с певичками, раздавая некоторым из них собственноручные записки с надписями вроде: "люби бескорыстно" и пр.19. Поднялся невероятный скандал. Присутствовавшие настаивали на составлении протокола. "Приехал градоначальник Адрианов и стал успокаивать хор и просить не составлять протокола, так как это не понравится царской семье" 20.
По другим источникам, генерал Адрианов хотел доложить царю о скандале, но дворцовый комендант генерал Воейков не допустил его до этого, а Адрианов обратился тогда к генералу Джунковскому, пользовавшемуся правом непосредственного доклада Николаю II, исходатайствованным ему еще Н. А. Маклаковым.
Джунковский, ярый противник Распутина, несколько раз уже пытавшийся представить его в надлежащем свете "пред очами императора", был рад, конечно, воспользоваться адриановскими сведениями об инциденте в "Яре", чтобы окончательно скомпрометировать "старца", столь оригинально исполнявшего обет молитвы в Москве на патриаршей могиле.
Николай II, не доверяя, как и следовало ожидать, "наветам" на "святого", поручил произвести дополнительное следствие по этому делу своему любимому адъютанту (интимному фавориту царицы) Саблину.
Последний, как это ни было ему тяжело, должен был всецело подтвердить справедливость показаний Джунковского и Адрианова.
Что тут было делать? Факты оказались, несмотря на "высочайшую волю", неопровержимы.
Тогда Николай II, Александра Федоровна и ее "знаменитая" подруга Анна Вырубова решили втроем, что "адские силы расставили их святому другу страшную ловушку и что "божий человек не отделался бы так дешево без божьей помощи" 21.
После этого приверженцам династии Романовых, желавшим, наперекор всему историческому ходу развития революции в России, спасти во что бы то ни стало и какою угодно ценой эту несчастную династию, осталось только одно: - убить Распутина.
Первым, кто хотел это сделать из числа верноподданных Николая II, был ялтинский градоначальник, известный в свое время черносотенец типа Держиморды - генерал Думбадзе. - С. П. Белецкий передает, что во время его управления департаментом полиции при министре Н. А. Маклакове, когда семья Романовых вместе со "старцем" находилась в Ливадии, Думбадзе послал "лично" Белецкому шифрованную телеграмму, гласившую: "Разрешите мне избавиться от Распутина во время его переезда на катере из Севастополя в Ялту". Белецкий передал эту телеграмму "в собственные руки Н. А. Маклакова", который, как выяснилось в дальнейшем, не дал ей никакого хода. Один из планов убийства Распутина, по справке впоследствии Белецкого, состоял у автора этого плана в следующем: над Ялтой высится скала, на которой построен одним московским купцом "железный замок"; Думбадзе думал завлечь туда Распутина и сбросить его вниз. Второй план Думбадзе состоял в "разбойном нападении" на "старца". Третий план, согласно его телеграмме Белецкому, - убить Распутина на катере по дороге его в Ялту и сбросить труп в море.
О покушении на жизнь Распутина в селе Покровском, организованном, как утверждают некоторые, "самим" Илиодором (инспирировавшим якобы Хионию Гусеву), - покушении, только случайно не удавшемся, к искреннему огорчению многочисленных врагом "старца", мы уже говорили вскользь, и нет нужды, пожалуй, в нашем кратком очерке возвращаться к подробностям этого "путанного" дела.
Автором третьего по счету покушения на жизнь "богоспасаемого" Григория Ефимовича история определенно называет бывшего министра внутренних дел А. Н. Хвостова, оказавшегося столь обязанным в своей карьере Распутину и столь, увы, неблагодарным своему покровителю, как это видно из показаний самого Хвостова Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства в 1917 г. 22 По словам Белецкого, "избавление от Распутина, - как полагал Хвостов - очистит атмосферу около трона, внесет полное удовлетворение в общественную среду... умиротворит настроение Государственной Думы и подымет в глазах общества, Думы и Совета наш престиж" 23, т.-е. престиж той самой власти, которую допустила к "кормилу правления" воля того же Распутина... Благодаря предательству хитрого Белецкого, бывшего конфидентом Хвостова (на правах соучастника в деле "очищения атмосферы около трона"), предательству, обусловленному высокомерием Хвостова, не посчитавшегося с личным самолюбием своего сподвижника; грандиозный план этого убийства, наемными руками афериста-охранника Ржевского, остался неосуществленным, а сам Хвостов - в отставке.
Прикончить житие "святого", в продолжение стольких лет спасавшего своими "подвигами" чету "благочестивейших" Романовых и его присных, сподобились, наконец князь, Ф. Ф. Юсупов (граф Сумароков-Эльстон) и В. М. Пуришкевич, при пособничестве вел. кн. Дмитрия Павловича, доктора С. С. Лазаверта и поручика С. - "Старца" заманили на такую вкусную приманку, как красавица кн. И., в Юсуповский дворец, накормили там отравленными пирожными, напоили отравленным вином, а когда цианистый калий не оправдал ожидавшейся скорости действия, "святого" застрелили, раздробив ему вдобавок голову тяжелой гирей.
По-видимому, сам бог, который столько раз спасал эту "драгоценную" жизнь, - и тот разочаровался со временем в достоинствах "святого", а разочаровавшись, отказался наконец, не взирая на горячие молитвы Романовых, от всяческой небесной охраны.
Убили "святого", а на другой день, по иронии судьбы, все газеты, словно сговорившись 24, огласили, что убили какую-то собаку.
"Собаке - собачья смерть", говорили ничего не понимавшие читатели газет и почитатели Распутина. "Собаке - собачья смерть", повторяли они, и никто из них, конечно, не только не прослезился, но даже не перекрестился.
II.
ЖИТИЕ.
Каждому святому подобает делать чудеса. Ни один порядочный святой не может обойтись без них. "Делать чудеса" - это, можно сказать, функция святого, по которой главнейшим образом и квалифицируется каждый святой.
Распутин тоже делал "чудеса" и делал их изрядно много. Не прославь он себя "чудесами", стал бы разве Николай II так упорно и горячо считать его за "святого", несмотря на целый ряд разубеждений со стороны его верноподданных и даже его кровно-близких.
Как делал "чудеса" Распутин, мы рассмотрим в одной из следующих глав; в этой же мы сперва ознакомимся, какие чудеса ему приписывались, т.-е. в чем именно эти чудеса состояли.
Собственно говоря, "чудес" в жизни Распутина было так много, что, при прилежном изучении его биографии, начинаешь видеть в ней не просто жизнь прославленного смертного, а как бы житие замечательного чудотворца.
И правда! Разве все его "обращение" на "путь истины", его головокружительная карьера, его мировая слава, его отдельные, исторически-незабвенные "подвиги", - разве всё это не чудеса в наш "просвещенный век" и разве цепь этих чудес не представляется каким-то "житием", еще не включенным в наши Четьи-Минеи?
В главнейших чертах "житие" сие, согласно имеющимся данным 25 представляет собою следующий ряд приснопамятных для "православных" событий.
Григорий Ефимович Распутин родился в селе Покровском, Тюменского уезда Тобольской губернии, в 1863 г. У отца его, Ефима Васильевича, земледельца и рыболова, был, по-видимому, некоторый достаток: так, известно, что он был собственником ветряной мельницы.
Маленький Гриша, росший среди девственной природы далекой Сибири, уже в отрочестве глубоко задумывался о тайнах бытия и о боге.
"В 15 лет, - вспоминал он много лет спустя 26, - в моем селе, в летнюю пору, когда солнышко тепло грело, а птицы пели райские песни, я ходил по дорожке и не смел итти по середине ее... Я мечтал о боге... Душа моя рвалась в даль... Не раз мечтая так, я плакал и сам не знал, откуда слезы и зачем они. Постарше, с товарищами подолгу беседовал я о боге, о природе, о птицах... Я верил в хорошее, в доброе... и часто сиживал я со стариками, слушая их рассказы о житии святых, о великих подвигах, о больших делах, о царе Грозном и многомилостивом... Так прошла моя юность... В каком-то созерцании, в каком-то сне... И потом, когда жизнь коснулась, дотронулась до меня, я бежал куда-нибудь в угол и тайно молился... Неудовлетворен я был... На многое ответа не находил... И грустно было... И стал я попивать"...
Пьянство, как известно, до добра не доводит, и из благочестивого отрока вышел в конце концов не верный помощник своему отцу в хозяйстве, а блудодей, табакур, вор и хулиган, которого нередко колотили почтенные отцы семейств и даже неоднократно, по приказанию исправника, наказывали розгами. Бывало, едет он за хлебом или за сеном в Тюмень (что в 80-ти верстах от села Покровского), а возвращается домой ни с чем, без денег, пьяный, избитый, а часто даже без лошадей.
