Режи Буайе - Средневековая Исландия
Таким образом, кельты-ирландцы были знакомы с этим островом. Неважно, что полноценное открытие и колонизация острова стали в итоге уделом скандинавов, а точнее норвежцев, к которым присоединилось некоторое количество датчан, шведов, а также фламандцев и англосаксов. О причинах этого переселения написано довольно много. Не будем останавливаться на утверждениях Снорри Стурлусона (XIII век) и его соперников, согласно которым это произошло с целью бегства от тирании короля Гаральда Харфагра (Прекрасноволосого), который собирался подчинить себе всю Норвегию, поправ права местных властителей, уходящие корнями в незапамятные времена. Это привело к исходу будущих исландцев: они погрузились на корабли вместе со своими женами, детьми и всем «движимым имуществом», как говорится в текстах, не оставив на родной земле ни одной головы скота; их замечательные корабли, кнорры, скейя и лангскипы, были способны перевозить подобные грузы. Можно предположить, что переселение было также вызвано тягой к приключениям и перемене мест, жаждой наживы и отличными мореходными качествами кораблей. Переход от Бергена до Рейкьявика в некотором роде представлял собой подвиг, так как для его успеха нужны были первоклассные кормчие и превосходные корабли. Однако заселение Исландии происходило, как мы уже говорили, в то время, когда викинги бороздили моря, отодвигая известные на тот момент границы ойкумены. В конечном счете необходимо сказать, что плавание до Исландии все же не идет ни в какое сравнение с переходом от мыса Норд в Мурманск и Архангельск через Баренцево и Белое моря: викинги совершали подобные плавания, этот факт полностью установлен и не вызывает споров!
Мы располагаем важнейшим документом, Книгой о заселении Исландии (Landnámabók Islands) — оригинальным трудом, дошедшим до нашего времени в довольно большом количестве версий и повествующим как раз об интересующем нас событии. Из нее следует, что первым Исландию посетил норвежец Наддод, который назвал эту страну Снэланд — Страна снега. За ним последовал швед Кардар Сваварссон, окрестивший ее именем Гардарсхольм, и, наконец, другой норвежец, Флоки Вильгердарссон, дал этому острову имя Исландия — Страна льда, Ледяная страна. Ряд древних легенд сообщает, что Исландия прежде была обильно покрыта лесами, однако при внимательном прочтении это описание заметно напоминает библейское описание страны Ханаан; кроме того, ветер, хозяйничающий повсюду в Исландии, не благоприятствует росту высоких деревьев. Повторим, что климат острова не слишком холоден, и его название совершенно не соответствует положению дел: Исландия окружена теплым течением Гольфстрим, так что зимы здесь совсем не суровые. Впрочем, и лето не назовешь знойным, однако же оно не является и холодным. Почва на острове не слишком плодородна, но тем не менее вполне подходит для разведения овец и крупного рогатого скота. Скот и рыба остаются на сегодня основным ресурсом продовольствия для населения острова. Конечно, известные неудобства способна причинить активная вулканическая деятельность, но в целом климат острова вполне приемлем для жизни, особенно в западной и южной частях острова.
В 874 году норвежец Ингольф Арнарсон и его сводный брат Лейф, прозванный Хьорлейфом, первыми обосновались на месте нынешнего Рейкьявика (Залива Дымов — собственно, не вулканических, а пара, поднимающегося над источниками теплой воды). Археологи обнаружили остатки жилища, которое могло служить этим первопоселенцам. Далее, с 874 по 930 год население колонии постоянно возрастало за счет новых переселенцев. 930 год считается датой окончательного установления местной административной и юридической системы, просуществовавшей более трех с половиной веков. К 1000 году численность населения вырастает с 25 000 человек до 30 000, а затем до 35 000 в 1100 году (согласно переписи, проведенной по приказу епископа Гизура Ислейфссона). Исландцы обживают все пригодные для жизни области острова, то есть главным образом его периметр, поскольку покрытая лавовыми полями и ледниками середина не пригодна для жизни даже в наши дни. Этим людям суждено было оставить свой яркий след в истории страны.
Следует сделать несколько важных замечаний. Приблизительно сорок семей (в широком смысле этого термина), прибывших на жительство в Исландию в период с 874 по 930 год, потратили на дорогу из Скандинавии отнюдь не несколько дней. Обыкновенно кормчие делали остановки, иногда довольно длительные, на островах северной части Атлантического океана (Оркнейских, Шетлендских, Гебридских и Фарерских), в Северной Шотландии, на острове Мэн, на севере Ирландии, где захватывали женщин и рабов (см. Рабы, глава 2) и в редких случаях брали попутчиков. В результате население Исландии представляет собой с точки зрения происхождения смесь представителей германских племен (главным образом, скандинавских) и кельтов. И те, и другие обладали развитой культурой, многовековыми традициями, техническими навыками. Как известно, союз подобного рода всегда и везде дает весьма плодотворные результаты, и, возможно, в нем следует видеть первую из причин «исландского чуда», о котором мы упоминали вначале. Легко заметить сходство и следы взаимного влияния в общественной структуре, административной системе и, главным образом, в литературном творчестве.
Колонизация острова происходила в темпе завоевания американского Дикого Запада (принимая во внимание все различия двух этих процессов), осуществлявшегося при тех же исходных данных: в нем участвовали молодые и предприимчивые люди, свободолюбивые и независимые. Как уже говорилось, они вели достаточно суровую жизнь, что нашло отражение в их обычаях.
Следует уточнить, кем были люди, севшие на суда, чтобы отплыть к неведомой земле. И сразу скажем, рискуя разочаровать приверженцев установившегося мнения (впрочем, являющегося заведомо ложным): независимая средневековая Исландия не являлась ни республикой, ни народной демократией. Далее мы еще вернемся к этому вопросу, а пока удовольствуемся констатацией того факта, что люди, оседавшие на острове, начиная с конца IX века, не были заурядными обитателями Норвегии той поры. Это были бонды (boendr, мн. ч bóndi) — термин, к которому следует отнестись с величайшим вниманием. Мы намеренно не используем здесь слово «аристократия», которое могло бы отослать читателя к совершенно другой реальности, но совершенно ясно, что речь здесь идет не о среднем классе, и уж тем более не о тех, кого мы бы сейчас назвали пролетариями. Как ни странно, во всех текстах, которые служат нам источниками информации, упоминаются одни только бонды: простой народ там отсутствует, а понятие «раб» (broell) в средневековой Исландии также не соответствует нашим привычным представлениям. Не объясняется ли это тем, что мы имеем здесь дело с обществом, не имевшим себе подобия? И еще одно важное замечание: до 1262–1264 годов в Исландии никогда не было короля, а также ярла, херсира или иного правителя. Рискну повториться, но уже этот факт ставит исландское общество за пределы привычных представлений той эпохи.
То же, что мы отмечаем в отношении мужчин, следует сказать и о женщинах (см. Женщина и ребенок, глава 9): их жизнь также происходила в рамках принадлежности к определенному клану. И в том, что женщины занимали внутри этого необычного сообщества место, отличное от того, которое занимали их сестры в континентальной Европе, отнюдь не следует видеть победу феминизма: женщина в Исландии прежде всего являлась хозяйкой дома, чего нередко не понимают наши современные исследователи.
Как уже говорилось, в Исландии все необычно, все невероятно, все идет вразрез с нашим привычным пониманием истории. Обратимся к эпохе заселения страны, о которой повествует Landnámabók (Книга о заселении Исландии, составленная в XIII веке, то есть приблизительно спустя четыреста лет после самих событий). Эта книга напоминает современную телеэкскурсию, где гид знакомит остающихся в своих креслах зрителей с окрестностями, обращая внимание публики на особенно интересные объекты и объясняя различные подробности. Содержание Книги о заселении Исландии, известной нам в восьми различных редакциях, организовано очень просто: оно соответствует движению корабля вдоль побережья, начиная с крайней юго-западной оконечности острова, и объезду его по часовой стрелке. На всем этом пути делаются остановки (не исключено, что у этого текста, с точки зрения авторов, имелась юридическая ценность, так как в нем говорится о принадлежности определенных участков тем или иным лицам), называется имя первого поселенца этого места, рассказывается о прошлом его семьи, о причинах отъезда и выбора участка исландского побережья, обыкновенно продиктованного судьбой, богами или же обеими высшими инстанциями одновременно, а иногда — некими значительными событиями. Рассказывается о перенесенных им приключениях, потомках и т. д. Подобное повествование могло бы превратиться в унылое и сухое перечисление фактов и имен, однако талантливый рассказчик умеет вставить уместный анекдот, упомянуть тот или иной обычай, очертить контуры эпизода, который впоследствии станет сагой, процитировать подходящие строки из поэмы и т. д. Таким образом, мы получаем удивительно живую и яркую картину шестидесяти лет истории страны, содержащую множество самых разнообразных отступлений на темы, покрывающие весьма широкий диапазон областей общественной жизни, начиная от повседневного быта и кончая языческими верованиями.
