Зоя Ножникова - Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев
Императорский посланец, смутивший покой хозяина штирииского замка, еще не успел перевалить через первый горный хребет, а Барон уже не только смирился с мыслью, что праздность и безделье ему придется заменить напряженной работой, но и начал действовать. Прежде всего он велел снести в оружейную залу, самое просторное и светлое помещение в замке, тяжелый сундук с бумагами. Барон дорожил этим сундуком. В нем, в сущности, хранилась вся его прошлая жизнь: дневники и путевые записки, которые он вел на протяжении своей карьеры дипломата, когда он колесил по всем дорогам Европы; письма, полученные от друзей и коллег из многих стран, копии собственных писем, да мало ли что еще. Рассматривая старые бумаги, Барон время от времени совершал путешествия в прошлое, которое с течением времени становилось все более и более привлекательным, поскольку забывались трудности тех лет, но не забывались радости.
Громоздкий сундук принесли. Наутро Барон, взяв тяжелую связку ключей, отпер замок на наружном засове, откинул крышку и стал подбирать ключи к замкам на засовах внутреннего железного сундука. Бумаги хранились тщательно, однако много было хлопот и секретарю, и самому хозяину, чтобы несколько десятилетий оберегать их от любых случайностей, от воды и огня. И главное — от дурных намерений или праздного любопытства чужих людей. Лучше всего было держать их в деревянных сундуках, и Барон своими руками по крайней мере дважды в год перебирал их, следя, чтобы там не завелась сырость и плесень, проверяя, не разошлись ли щели обшивки сундука, чтобы туда не пролезли мыши, которые любили грызть бумагу. Сундуки были на ножках, но высота ножек в пять-шесть дюймов[5] не спасала от мышей. Ножки можно было смазывать недорогим маслом из семян подсолнуха, чтобы мышам, муравьям и другим насекомым было труднее карабкаться по ним, но это редко помогало.
Предосторожности ради бумаги и иные важные вещи можно было складывать в двойной сундук, снаружи деревянный, как и все прочие, однако в него был вставлен внутренний сундук, железный, такой же, какие используются для хранения денег и драгоценностей. Внутренний сундук был снабжен сложно переплетенными собственными засовами, которые скреплялись замками. С помощью крепких болтов оба сундука, внутренний и внешний, были накрепко соединены, но при необходимости их можно было разделить. В нижней части сундука находился простой выдвижной ящик, куда складывалось что-нибудь незначительное, вроде старых счетов. Неопытный глаз не мог определить по внешнему виду, что этот сундук хранит в себе самое ценное для хозяина. Железо спасало добро в случае пожара, а внешняя деревянная обшивка спасала железо от ржавчины. В каменных европейских замках было холодно и сыро, и ржавчина поражала металл очень быстро. Однако в железных сундуках быстрее, чем в деревянных, заводилась плесень, губительная для дневников и писем.
Вообще гораздо труднее оказывалось сохранить что-либо, чем добыть. Нелегко было заработать богатство, будь то драгоценные камни, драгоценные ткани или меха, которые дипломаты и купцы привозили из Московии. Русские государи щедро одаривали послов мехами, да послы и сами покупали их. Например, Сигизмунд Герберштейн, если верить его книге, привозил меха в громадных количествах и нажил состояние на их перепродаже, а в своих записках оставил подробное описание того, как их надо выбирать; это было настоящее наставление для покупателей:
«В мехах существуют большие различия. У соболей признаком зрелости служит чернота, длина и густота шерсти. Стоимость их возрастает и оттого, если они пойманы в надлежащее время года, что верно и относительно других мехов. Покупая шкурки горностаев, часто покупатели вводятся в обман, потому что меха имеют кое-какие признаки возле головы и хвоста, по которым можно распознать, в надлежащую ли пору пойманы животные, а продавцы эти признаки уничтожают. Я хорошо умел различать хорошие и дурные шкурки».
Шитое золотом парадное платье из собольего меха, подаренное Герберштейну в МосковииМало было благополучно доставить добро домой, оберегая его от грабителей на больших и малых дорогах всех стран. Мало было держать в доме надежную стражу и вешать на крепкие двери и тяжелые, окованные железом ворота мощные замки, чтобы уберечься от нападения шайки разбойников, которые любили грабить богатые жилища. Надо было еще спасать ткани от сырости, меха — от моли. Последнее было самым трудным. Ни пахучие травы, ни дорогие листья табака, который недавно стали привозить из-за моря, ни крепкие полотняные мешки, в которые прятали меха, не помогали. Как нарочно, моль нападала не на дешевые заячьи шкурки, а на драгоценных горностаев и соболей. Барон долго приучал слуг, чтобы они не реже раза в месяц доставали меха, выносили во двор, вытряхивали их, и старались хоть как-то просушить. В узких горных долинах нелегко было найти ясный солнечный день, когда можно было раскинуть меха, ковры, ткани на траве для хорошей просушки.
Однако труды Барона увенчались успехом, и его бумаги находились в полной сохранности.
Ничто не мешало Барону приступить к выполнению почетного поручения императора и начать обдумывать новый труд о Русском государстве и о русском народе. Что ж, думал он, пусть послушают, что он скажет.
Если бы писать о том подробно.
Глава 1
Барон желал писать о русских подробно и обстоятельно. Он понимал, что ему следовало обращаться не только к собственной памяти и к собственному сундуку с бумагами. Надо было вспомнить, что о русских писали другие. Надо было найти книги других авторов, тех, кто бывал в Московии сам или был хорошо о ней осведомлен на основании достоверных рассказов других лиц. Надо было найти записки немцев, англичан, итальянцев, голландцев, — тех, которые в Московии долго жили, или тех, что на короткое время в нее наезжали: моряков, лекарей, архитекторов, а, главное, конечно, дипломатов. Никто лучше дипломатов не умел писать записки и книги, да и мало кто другой имел для этого свободное время. Для дипломатов же писание отчетов было важной частью их работы.
Со времен Герберштейна прошло полтора века, и по всей Европе было напечатано немало книг о Московии. Однако чтобы представить нынешнему императору ожидаемую им полную картину, следовало разыскать рукописи, оставшиеся до сих пор ненапечатанными, попробовать найти хранившиеся у наследников дневники и старые письма. Надо поспрашивать тех богатых добропорядочных купцов, в чьих конторах не одно поколение хранились расчетные книги и описи товаров, которыми они торговали или хотели торговать с русскими, надо возобновить переписку со старыми знакомыми и попросить их поделиться своими воспоминаниями. Надо искать людей, которые что-то помнят и что-то знают о русских, и спрашивать их о том, что они думают. Надо понять и внятно написать, каково жилось и живется в Московии приезжим из европейских стран, почему так много людей едет и едет в Москву, что их там привлекает, и тогда удастся понять, что может привлечь русских в Европе.
Гербы австрийских земель
Работа предстояла очень большая; в одиночку с ней справиться было невозможно. Всю подготовительную работу следовало поручить секретарю.
Рабочий кабинет
Прежде всего надо было распорядиться, чтобы секретарь старого дипломата, прошедший с ним по всем дорогам Европы от Британских островов до Нижнего Новгорода, подобрал себе помощников, грамотных и добросовестных, которые могли бы не только таскать по крутым и узким лестницам замка книги в тяжелых кожаных или деревянных переплетах, но и более или менее понимать, что в этих книгах написано.
Барон велел подготовить себе удобное место для работы. Его замок был не очень обширным, но комнат в нем было много, больших и маленьких. Как почти все дома на западе Европы, он казался снаружи гораздо меньше, чем оказывался внутри. Кто-то из его русских друзей, приехав однажды на берега Мура к Барону в гости, говорил, как был удивлен, впервые увидев западные дома. Гость вспоминал, что в детстве кормилица рассказывала ему страшные сказки о том, как за семью горами, в далекой немецкой земле, жил-был маленький мальчик Ганс, которого украла у родителей злая колдунья. Она притащила мальчика в свой маленький кривенький домик и заперла там. Когда мальчик попытался из этого домика убежать, то он шел и шел без конца по комнатам, по коридорам и галереям, с этажа на этаж, плакал от страха и не мог выбраться наружу, не понимая, откуда в маленьком домике так много разных помещений и переходов.
Восьмиэтажное хранилище для фруктов в Тюбингене, наследственном владении Фердинанда IБарон был согласен с тем, что дома в русской и немецкой стране отличаются друг от друга. Немецкие дома снаружи как бы небольшие, а внутри у них очень много всяких комнат и комнаток, чердаков в несколько этажей вверх и подвалов в несколько этажей вниз, оттого они и казались больше, чем были в действительности. У русских — наоборот, дома снаружи просторные, а внутри в них не так уж много места. Правда, очень большую часть дома занимает печь, подобной которой у немцев нет. Вот как часто бывает, заключил русский гость Барона, протянув ноги к камину и прихлебывая из глиняной кружки горячее испанское вино, сказка оказалась вовсе не сказкой, а истинной былью.
