Джеймс Калверт - Подо льдом к полюсу
Всякий темный предмет, брошенный на белый снежный покров, поглощает значительно больше тепла по сравнению со всем окружающим, и поэтому он глубоко врезается в тающий под ним лед. Проходя мимо высокой двухъярусной радиоантенны, доминировавшей над лагерем, мы заметили, что покрытые черной резиной кабели, проложенные между помещением радиостанции и антенной, врезались в лед почти на метр, как врезается в масло горячий нож.
Станция «Альфа» состоит из десятка строений коричневого цвета, называемых хижинами Джеймсуэя. Внешне они выглядят как обычные домики, но спроектированы с таким расчетом, чтобы в случае нужды их можно было перебросить на самолетах и без особых трудов собрать на месте. Они используются здесь по-разному: как столовая, помещение для отдыха, жилья или как лаборатория.
Когда мы проходили мимо, я спросил:
— Почему все ваши домики поставлены на высокие ледяные фундаменты?
— Это не фундаменты, — ответил Билотта, улыбаясь. — Это обычный лед. Когда мы весной привезли эти хижины, толщина льда была больше почти на метр. Кругом лед таял, а под домиками он остался на прежнем уровне.
Возвышаясь на ледяных пьедесталах, домики являли собой печальное зрелище, напоминая уродливые шляпы грибов. Людям Билотты приходилось сооружать деревянные лестницы к каждой двери. По мере того как летом ледяные пьедесталы становились все выше и выше, лестницы делались все более длинными и непрочными. Кроме того, под каждой лестницей из растаявшего снега образовались лужи, и людям приходилось прыгать через них. Войти в хижину и выйти из нее было довольно рискованным предприятием.
Самая большая хижина, где помещалась столовая, служила местом сбора всех сотрудников станции. Здесь же мы нашли и почтовое отделение станции «Альфа» и договорились взять у них исходящую почту. Почту для станции сбрасывали с самолетов, обратную же корреспонденцию нельзя было отправить до осени, когда подморозит и самолеты смогут садиться на лед. Для писем, которые мы забирали, была придумана специальная печать с изображением полярного медведя и надписью «Ледяной Скейт 1958 г.».
В столовой мы выпили кофе в обществе доктора Норберта Унтерштейнера, старшего научного сотрудника станции. Этот уроженец Вены по заданию Вашингтонского университета занимался изучением скорости образования и разрушения паковых льдов.
Доктор Унтерштейнер любезно согласился быть нашим проводником и показать нам научное оборудование станции. Выйдя из столовой через заднюю дверь, мы увидели двух полярных медведей, второго и третьего за эту неделю. Правда, эти два были убиты и висели на больших столбах.
— Ребята убили их вчера недалеко от станции, — объяснил доктор Унтерштейнер.
Даже освежеванные, они выглядели огромными. Белые шкуры были развешаны для просушки.
— А как мясо, вкусное? — спросил Николсон.
— Довольно жесткое, — ответил Унтерштейнер, сделав гримасу. Сильный запах медвежьего мяса чувствовался даже на открытом воздухе.
Унтерштейнер провел нас сначала в лабораторию, где несколько молодых ученых трудились над «тепловым бюджетом» Арктики. За последние годы стало очевидным, что в Арктике становится теплее и что толщина льда и его площадь уменьшаются. Однако эти тенденции развиваются постепенно, и их трудно обнаружить. Ученые на станции «Альфа» производили тщательные измерения толщины льда в течение лета в надежде собрать достаточное количество материалов, чтобы подтвердить или отвергнуть эту теорию.
В помещении лаборатории стояли длинные пластмассовые цилиндры около пяти сантиметров в диаметре и в рост человека высотой. В них были образцы грунта со дна океана на глубине нескольких тысяч метров. С помощью специального устройства цилиндры опускаются через отверстие во льду на дно океана и глубоко врезаются в грунт. Это позволяет получить образцы нижних, а не поверхностных слоев грунта.
— Как вы знаете, — сказал Унтерштейнер, — не все согласны с тем, что Северный Ледовитый океан всегда был покрыт льдами.
Я не знал этого и очень удивился. За последние три года я твердо усвоил, что Северный Ледовитый океан очень глубок и покрыт сравнительно тонким слоем льда.
Часть лаборатории занимали принадлежности специальной фотокамеры, которая может снимать дно океана. Этот прибор был изобретен и сделан молодыми людьми, студентами-выпускниками, выполняющими работу для Вашингтонского университета или для Колумбийской геологической лаборатории.
— Посмотрите, — сказал один из них, вытаскивая из фототеки снимок, — мы сделали его на днях.
На темном фоне снимка резко выделялся какой-то большой серый предмет.
— Что это такое? — спросил я.
— Это валун, — ответил он, явно пораженный моим невежеством. — Его длина около двух с половиной метров. Фотография сделана на глубине свыше трех тысяч метров с помощью специальной вспышки.
Заметив, что дно океана на фотографии вокруг валуна совершенно ровное, я спросил:
— Как этот валун попал в середину океана?
— Резонный вопрос, — заметил Унтерштейнер. — Возможно, он совершил путешествие сюда на ледяном острове.
По моему удивленному взгляду Унтерштейнер догадался, что я все же не понимаю, как это произошло.
— Дело в том, — пояснил он, — что ледники, образующиеся на некоторых арктических островах, сползают в мелкие заливы и бухты, сообщающиеся с Северным Ледовитым океаном. Со временем огромные глыбы такого льда, достигающие иногда нескольких миль в диаметре и более шестидесяти метров толщины, выносятся из заливов и бухт и становятся частью полярного пакового льда. Их называют ледяными островами. Естественно, что в ледяной глыбе такого происхождения могут оказаться и камни и почва. Когда течение выносит такие ледяные острова в Арктический бассейн и они начинают таять, камни и почва падают на дно океана.
— Судя по фотографии, этот валун находится на поверхности илистого грунта, — понимающе улыбнулся я. — Он попал сюда, по-видимому, недавно.
— Вы правильно подметили это, — сказал Унтерштейнер. — Действительно, мы думаем, что этот валун попал сюда сравнительно недавно, и пытаемся проследить путь известных нам ледяных островов, чтобы узнать, который из них оставил этот камень.
Когда мы покидали лабораторию, Унтерштейнер, улыбнувшись, сказал:
— Конечно, вы можете строить и другие догадки относительно этого валуна. Но, пока нет более обоснованного предположения, мы руководствуемся нашим.
Недалеко от лаборатории над небольшим отверстием во льду установлен дерик-кран из стальных труб. С его помощью на дно океана на тонком стальном тросе длиной до двух километров опускаются приборы для взятия образцов грунта и глубоководная фотокамера.
Унтерштейнер сказал, что это отверстие во льду они используют и для рыбной ловли, но пока поймали всего одну рыбу, и то при самых необычных обстоятельствах.
Линь с приманкой для рыбы неделями безрезультатно болтался в океане. Однажды сильный мороз вынудил полярников налить вокруг проруби спирт, чтобы она не замерзала. Арктическая рыба приплыла к отверстию на неведомый запах. Она оставалась тут, будто очарованная, до тех пор, пока изумленные рыболовы-ученые не вытащили ее. Рыба была длиной около пятнадцати сантиметров и оказалась обыкновенной сельдью.
Примерно в сорока пяти метрах от хижины-лаборатории находится небольшое белое здание величиной с телефонную будку, с огромной линзой на крыше. Унтерштейнер объяснил, что это камера для фотографирования полярных сияний. Непрерывный солнечный свет и почти постоянная облачность в течение арктического лета временно приостановили выполнение намеченной программы наблюдений. Однако полярники многое успели сделать в тот период, когда условия были благоприятными.
Очевидно, что между такими необычными явлениями, как полярные сияния, и процессами на поверхности Солнца существует определенная связь. Впервые этот факт привлек внимание ученых, когда было замечено, что появление на Солнце пятен оказывает влияние на частоту полярных сияний.
Доктор Унтерштейнер объяснил, что по программе Международного Геофизического года во всем мире идет сбор материалов о вспышках на Солнце и полярных сияниях.
Ученые рассчитывают, что эти материалы дадут возможность установить более твердую зависимость между этими двумя явлениями. Естественно, что данные об атмосфере над паковыми льдами являются важной частью этих исследований и могут быть получены только с Дрейфующих станций, подобных «Альфе».
Мы прошли к другой хижине, в которой также размещалась лаборатория. Здесь специалист по изучению льдов доктор Артур Ассур по договору с Армейским институтом занимался исследованием прочности арктического льда. Он имел в своем распоряжении оборудование для испытания льда на растяжение и разрыв, для взятия пробы льда из различных частей льдины, а также для измерения температуры и солености льдов.
