Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)
Однако спокойствие было нарушено бегством уже из Рима самого Аристобула вместе со своим вторым сыном Антигоном. Это выглядело довольно странно, поскольку обычно пленных царей, приведенных победителем для участия в триумфе, ожидала тюрьма или даже смерть. Но прибыв в Иудею он собрал много сторонников. Как пишет Иосиф Флавий, «многие иудеи перешли на сторону Аристобула за его прежнюю доблесть, а также потому, что они всегда радовались каким-либо новшествам» (ИД.С. 78). Заметно, что Иосиф, сам принадлежавший царскому роду Хасмонеев, отдавая должное мужеству Аристобула и его сыновей, не сочувствует их антиримским устремлениям, вызывающим только лишние жертвы. В результате очередного столкновения с Габинием Аристобул был схвачен и в цепях вторично отправлен в Рим, где уже содержался в темнице. Однако великодушный Габиний, согласно обещанию, данному им жене Аристобула, добился от сената возвращения его детей на родину.
Однако и это не угомонило его мятежного сына Александра. В 55 году до н.э. Габиний предпринял поход в Египет для восстановления на троне по поручению Помпея желательного для Римской державы царя Птолемея Авлета. Антипатр не только снабдил его войско всем необходимым, но пользуясь авторитетом Гиркана как Первосвященника Иерусалимского Храма, побудил охранявшие у Пелузия (около нынешнего Порт-Саида) дорогу в Египет иудейские воинские отряды не препятствовать Габинию. Однако в это время Александр снова собрал под свои знамёна мятежников, и восстание началось с новой силой. Возвратившись из Египта, Габиний направил Антипатра к восставшим, чтобы тот убедил их в безнадёжности мятежа. Многие иудеи послушались Антипатра и разошлись, остальные были разгромлены в жестокой битве, в которой мятежники проявили гораздо больше мужества, чем благоразумия. Александр был взят в плен и уже из него не вышел живым.
После этого, как сообщает Иосиф, «Габиний посетил Иерусалим, где установил правление согласно пожеланиям Антипатра» (ИВ. С. 33). Показательно, что именно Антипатра, а не Гиркана!
Подводя итоги событиям этих бурных лет, можно отметить решительный поворот в суцьбе семейства Ирода. Во-первых, римляне убедились на деле, что именно Антипатр является ключевой фигурой их политики в Иудее, поскольку все попытки договориться с партией Аристобула ни к чему не привели. Во-вторых, несмотря на формальные титулы и царское происхождение Гиркана, он превращался только в пышную декорацию реальной власти семейства Антипатра. В-третьих, участие войск Габиния в борьбе с ограниченными, узко мыслящими «патриотами», аристократами Хасмонеями помогло Антипатру сохранить и усилить свои вооружённые отряды, многому научившись в боях у римлян. В-четвёртых, восстановление Габинием разрушенных городов бывшего Хасмонейского царства способствовало оживлению экономической жизни страны. Это, безусловно, способствовало возрождению прежних торговых путей, что в свою очередь позволило Антипатру использовать контролируемые им большие финансовые доходы Иерусалимского Храма.
В общем, надо признать, что пока что судьба была благосклонна к семье выходцев из Идумеи. Подтвердилась их вера в то, что надо только уметь ждать и не упускать благоприятных возможностей. Вскоре такие возможности появились, правда, наряду и с огромными опасностями.
А пока что Авл Габиний, как пишет Иосиф, «после великих и славных военных подвигов отправился в Рим, а провинцию передал Крассу» (ИД.С. 79).
Ироду в этом, 54 году до н.э., было уже 19 лет.
Глава 7.
ЦЕЗАРЬ И ИУДЕЯ. МОЛОДОЙ ИРОД — ПРАВИТЕЛЬ ГАЛИЛЕИ
(54–46 гг. до н.э.)
Первый триумвират — Марк Красе, Гней Помпей, Юлий Цезарь. Ограбление Краевом Иерусалимского Храма и его гибель в походе на парфян. Личность Цезаря. Его благосклонность к подвластным Риму народам. Война с Помпеем. Освобождение и смерть Аристобула. Гибель Помпея. Отец Ирода Антипатр приходит на помощь осаждённому в Александрии Цезарю. Цезарь дарует Антипатру и его семье римское гражданство, провозглашает его наместником Иудеи и возвращает Иудее многие утраченные территории. Ирод назначается правителем Галилеи.
Даже самому выдающемуся человеку, не родившемуся на ступенях трона, для превращения в избранника судьбы нужен счастливый случай. Но, как известно, такие случаи представляются во время великих потрясений, войн, гражданских противоборств, кризисов, в общем, переворотов в жизни огромных масс населения. Именно это происходило на пороге новой эры не только в Иудее, но и на всём тогдашнем пространстве Римской державы. Первые носители республиканских добродетелей, выдержав тяжелейшие удары судьбы, расширили границы Рима от нескольких жалких поселений на холмах на берегах Тибра до границ древнейших цивилизаций в Междуречье Тигра и Евфрата на востоке, до Атлантики на западе, и от Британии на севере до Африки на юге. Как нередко бывает, это имело совершенно неожиданные последствия: создавшаяся громада своей тяжестью как бы раздавила своих создателей — римских республиканцев. Кризис назревал, конечно, давно, о чём сказано в первой главе, но теперь он принял весьма персонифицированные формы. При сохранении внешних одеяний республики на власть в государстве претендовали три выдающихся вождя, обещавшие вначале быть друзьями и даже сотрудниками в деле восстановления покоя и процветания в стране. Это были Марк Лициний Красе, уже известный нам Гней Помпей и Гай Юлий Цезарь.
Прихотливой истории оказалось угодно, чтобы все эти деятели, а также герои последующих мировых событий так или иначе оказались связаны с Иудеей и героем нашего сочинения — Иродом.
Первым на иудейской сцене появляется Марк Лициний Красс. Как пишет Плутарх, «римляне утверждают, что блеск его многочисленных добродетелей омрачался лишь одним пороком — жаждой наживы». Однако античный биограф считает нужным добавить: «А я думаю, что этот порок, взяв верх над всеми остальными пороками, сделал их менее заметными»{72}. Из дальнейшего изложения следует, что Плутарх, восхвалявший благородное бескорыстие и другие истинно римские достоинства Помпея, считает недостойным участие Красса в спекуляциях земельной собственностью в Риме, в распродаже конфискованного имущества противников диктатора Суллы, а также в ростовщичестве. Надо признать, что это не столько пороки, сколько умение воспользоваться элементами рыночной экономики, которым не брезговала прежняя знать. В общем, начав с собственности в 300 талантов, ко времени появления на Востоке он обладал огромным состоянием в 7100 талантов. Красс даже отказывался «признавать и называть богатым того, кто не в состоянии содержать на свои средства целое войско»{73}. Разумеется, Плутарх отмечает и несомненные достоинства Красса — ораторские способности, образованность, простота и приветливость поведения, личное мужество. Но вместе с тем вторым его пороком было, конечно, неумеренное тщеславие и стремление сравняться с Помпеем, прославившимся великими походами на Западе и Востоке. Между тем даже несомненно трудная победа возглавляемых Крассом римлян над Спартаком не доставила ему заслуженного триумфа. Главной причиной этого стало то, что победа над восставшими рабами не считалась достойной такой чести. Удовлетворить свою жажду славы ему удалось только посредством союза с другими сильными людьми Рима — Помпеем и любимцем народа Юлием Цезарем. Цезарь ранее отправился завоевывать новые провинции в Галлии, в 54 году до н.э., а Помпей по жребию получил в управление испанские провинции, так что Сирия и Восток достались Крассу.
Вряд ли Красс был бы хуже других римских наместников, но вторая его страсть пересилила первую. Он вознамерился превзойти достижения Помпея и даже сравняться с Александром Великим. Как свидетельствует Плутарх, «мечты его простирались до бактрийцев, индийцев и до моря, за ними лежащего»{74}. Однако для этого надо было прежде всего победить мощное государство парфян, расположенное за Евфратом, с которым у Рима был заключён договор. Но ещё спартанский царь Архидам II (469–427 гг. до н.э.) справедливо утверждал, что «война питается не по норме, а потому денежные средства, которые она требует, не ограничены»{75}. Поэтому Красс, естественно, стал прежде всего изыскивать деньги для подготовки столь дальнего и трудного похода. Все необходимые средства выжимались из городов и храмовых святилищ провинции. Плутарх, в частности, указывает, что Красс «много дней подряд взвешивал и мерил сокровища богини в Иераполе (город в северной Сирии, центр культа хеттскоаморейской богини Атергатис. — В. В.)»{76}. В свете этого понятно и поведение Красса в Иерусалиме, как его описывает Иосиф Флавий. В 54 г. до. э. Красс, в отличие от Помпея, не интересовался тем, что находится в «Святая Святых», а приказал просто забрать все сокровища Храма. За это деяние он заслужил проклятия иудеев, как и его предшественник Помпей, хотя надо признать, что ничего специфически антииудейского в этом мероприятии Красса не было, он так поступал со всеми.
