Даниэл Дефо - Дневник чумного года
Как им и казалось, люди, которых они слышали, шли прямо к амбару; тогда один из наших путешественников крикнул, как солдат на посту:
- Кто идет?
Люди не ответили сразу, но было слышно, что один сказал, обращаясь к кому-то сзади:
- Увы, нас ждет полнейшее разочарование: здесь уже расположились какие-то люди до нас. Амбар занят.
Все остановились, похоже, в испуге; их было человек тринадцать, в том числе и женщины. Они стали совещаться, что делать, и по их разговору наши путешественники вскоре поняли, что перед ними бедные, доведенные до отчаяния люди, ищущие, как и они, крова и безопасности; кроме того, нашим путешественникам не было нужды опасаться, что их потревожат, так как при первом же окрике "Кто идет?" было слышно, как женщины испуганно закричали:
- Не приближайтесь к ним. Почем вы знаете - может, у них чума.
Потом один из мужчин произнес:
- Давайте хотя бы поговорим с ними.
А женщины ответили:
- Нет-нет, ни в коем случае. Пока что нас Бог миловал, давайте же не подвергать себя опасности, умоляем вас.
По этому разговору наши путешественники поняли, что перед ними хорошие, богобоязненные люди, так же, как и они, сбежавшие ради спасения собственной жизни. Их это успокоило, и Джон сказал своему товарищу плотнику:
- Давай-ка тех успокоим, - и окрикнул их: - Эй, добрые люди, мы поняли из вашего разговора, что вы бежите от того же страшного врага, что и мы. Не бойтесь нас: мы всего лишь трое бедняков. Если вы не заразны, никто вас тут не обидит. Мы не в самом амбаре, а в маленькой палатке здесь, снаружи; и мы можем передвинуться: нам ничего не стоит разбить свою палатку в любом другом месте.
После этого начался разговор между плотником, которого звали Ричард, и одним из новоприбывших, который назвался Фордом.
Форд. И вы можете заверить нас, что все здоровы?
Ричард. Мы как раз и хотели сказать вам, что вы можете не волноваться и чувствовать себя в полной безопасности; но мы не хотим, чтобы у вас оставались сомнения, и потому, как я уже сказал, мы амбаром не пользовались и можем уйти отсюда, чтобы и вы и мы были в безопасности.
Форд. Вы добры и великодушны; но если вы убеждены, что действительно здоровы и не распространяете заразу, то зачем же нам заставлять вас искать другое место, когда вы уже расположились здесь, похоже, устроились на ночлег? Мы, с вашего разрешения, войдем в амбар и ляжем спать, не тревожа вас.
Ричард. Да, но вас больше, чем нас. Надеюсь, вы тоже все здоровы: ведь опасность представляем как мы для вас, так и вы для нас?
Форд. Да будет благословен Господь, охранявший доселе некоторых чад Своих! Какова будет наша дальнейшая судьба, мы не ведаем, но пока что Господь нас хранил.
Ричард. Из какой части города вы пришли? Добралась ли чума до тех мест, где вы жили?
Форд. Увы, увы, она свирепствует самым жутким образом, а не то мы никогда бы не сорвались с места; и, похоже, в наших краях никто не переживет ее.
Ричард. А откуда вы?
Форд. Большинство из Крипплгейтского прихода. Только один-двое из Кларкенуэлла, из той его части, что ближе к нам.
Ричард. А почему же вы раньше не ушли?
Форд. Нас последнее время не было в городе. Мы держались все вместе, сколько могли, и жили в ближайшей к нам части Излингтона, в старом заброшенном доме. Были у нас белье и кое-какие самые необходимые вещи - то, что нам удалось с собой прихватить. Но чума добралась и до Излингтона, и соседний с нашим бедным жилищем дом был заперт, так как туда пришла зараза. И тут мы совсем напугались и ушли.
Ричард. А куда вы идете?
Форд. Куда глаза глядят. Уповаем, что Господь не оставит тех, кто взывает к Нему.
На этом их разговор прекратился; все подошли к амбару и, не без труда, залезли в него. В амбаре ничего не было, кроме сена, но сена было вдоволь, и они прекрасно устроились на ночлег; однако путешественники слышали: до того, как отойти ко сну, старик, который, похоже, был отцом одной из женщин, прочел вместе со всеми молитву, прося Господа благословить их и указать правильный путь.
В это время года светало рано, и так как Ричард, плотник, стоял на страже первую часть ночи, то теперь его сменил Джон, солдат. Тут и он начал знакомиться с новоприбывшими. Когда те покинули Излингтон, они хотели продвигаться на север, к Хайгейту {227}, но были остановлены в Холлоуэйе {228}, и дальше их не пустили; так что они пробирались полями и холмами в восточном направлении, пока не вышли к Бордед-Ривер, и так, обходя города, они оставили Хорнси {229} по левую руку, а Ньюингтон {230} - по правую и подошли к большой дороге у Стэмфордского холма с противоположной стороны. А теперь они думали пересечь реку и болотами добираться до Эппингского леса {231}, где надеялись утроиться на отдых. Похоже, они были не бедны, во всяком случае, не настолько бедны, чтобы сильно нуждаться; короче, у них было достаточно, чтобы скромно прожить два-три месяца, а к этому времени, сказали они, есть надежда, что холода остановят заразу, или, во всяком случае, мор пойдет на убыль, исчерпав себя, хотя бы уж потому, что большинство перемрет и некого будет заражать.
Примерно такие же планы были и у наших путешественников, только они были лучше экипированы и хотели идти дальше на север; первая же компания не собиралась отходить от Лондона далее, чем на один день пути, так чтобы каждые три-четыре дня иметь сведения о том, что происходит в столице.
Однако тут наши путешественники оказались неожиданно для себя в затруднительном положении; дело было в лошади: ведь для того, чтобы она несла на себе поклажу, они должны были держаться дороги, в то время как другая компания шла как придется - через поля, независимо от того, была ли там дорога, тропинка или вовсе ничего; не было у них необходимости и проходить через города или приближаться к ним, разве что для того, чтобы закупить там провизию, а это им удавалось с большим трудом, о чем еще пойдет речь в свое время.
Наши же беглецы должны были держаться дороги, в противном случае они наносили бы местности большой урон: ломали бы изгороди и калитки, топтали бы огороженные поля; а этого им вовсе не хотелось делать.
В то же время они были не прочь присоединиться к той компании и разделить их участь; посоветовавшись, они отвергли свой первоначальный план идти на север и решили всем вместе отправиться в Эссекс; так что поутру они сложили палатку, нагрузили лошадь и двинулись в путь все вместе.
Непросто было им переправиться на другой берег: лодочник у переправы боялся их везти, но после некоторых переговоров на расстоянии он согласился оставить им лодку в стороне от переправы, чтобы они могли ею воспользоваться; когда они переправились, он указал им, где оставить лодку, и сказал, что у него есть другая, на которой он приедет за этой, однако сделал это он, кажется, по прошествии не менее восьми дней {232}.
Здесь, дав перевозчику деньги вперед, они пополнили запас провизии и питья: он принес все в лодку и оставил там; но, как я сказал, не раньше чем получил деньги вперед. Наши же путешественники тем временем ломали голову: как переправить лошадь на другой берег - ведь лодка была слишком мала для нее; в конце концов им пришлось снять с лошади всю поклажу и заставить ее переплыть реку.
Переправившись через реку, путешественники пошли к лесу, но, когда они достигли Уолтэмстоу {233}, жители этого городка, в отличие от других мест, не пропустили их. Констебль и состоящие при нем сторожа заговорили с ними, держась на почтительном расстоянии. Пришлось давать все те же объяснения, но это не помогло, так как две-три компании уже проходили здесь, а потом несколько человек в городе заболело, после чего к чужакам стали так дурно относиться в этой местности (хотя и вполне заслуженно), что около Брентвуда {234} несколько человек умерло в полях - от болезни или просто от нужды и отчаяния, никто не знал.
Так что было вполне понятно, почему жители Уолтэмстоу стали так осторожничать и решили не принимать никого, о ком не знали точно, что они здоровы. Но когда Ричард-плотник и тот человек, который вел с ним переговоры, сказали, что это еще не повод перекрывать дороги и запрещать людям проходить через город, коль они просто хотят пройти по улицам и ничего больше не просят; и что, ежели жители боятся, они могут зайти в дома и запереть двери, - повторяю, когда они все это сказали, слушатели не выказали ни радушия, ни враждебности, а просто продолжали заниматься своим делом.
Констебль и его приспешники все упрямствовали и ни о чем не хотели слышать; так что тем двоим, кто вел переговоры, пришлось вернуться к товарищам и держать совет, как быть дальше. Положение в целом сложилось неутешительное, и долгое время они не могли решить, что им делать; наконец Джон, солдат и пекарь, подумав, сказал:
- Ладно, поручите дальнейшие переговоры мне.
До тех пор он в переговорах не участвовал. Он поручил Ричарду-плотнику нарезать жердей и придать им, насколько возможно, форму ружей; и вскорости у него уже было пять-шесть прекрасных мушкетов, которые издали вполне можно было принять за настоящие; вокруг той части, где затвор, он приказал обмотать их всяким тряпьем, как делают солдаты в сырую погоду, чтобы предохранить затвор от ржавчины; остальное же, насколько возможно, заляпать глиной и грязью; остальные должны были все это время сидеть под деревьями по двое и по трое на большом расстоянии друг от друга и разводить костры.
