Николай Непомнящий - Загадки истории России
Но, как ни крути, а Андрей-то Кобыла — из Пруссии. Поначалу, когда Романовы не были еще на троне, этот факт не особо смущал их, зато впоследствии доставил им немало неприятностей. Поэтому последовало указание: ученым мужам говорить впредь, что Андрей Кобыла никакой не пруссак, а чистых кровей русак. И ученые мужи, то бишь историки, начали объяснять прусское происхождение Андрея Кобылы как недоказанное, неподтвержденное, вероятное. Так были сделаны первые шаги, ведущие на большую дорогу фальсификации.
Вторая «любимая мозоль» Романовых — их худородность. Они — всего лишь бояре, тогда как многие из русских родов ведут свое происхождение от Рюрика и Гедимина. Не знаем, как во времена Ивана III и Василия III, но уже в царствование Грозного, когда Никита Романов был приближен к царю и когда, быть может, у фамилии появились честолюбивые замыслы относительно трона, Рюриковичи и Гедиминовичи в силу своей знатности представляли для Романовых опасных конкурентов. Вот почему они так дорожили фактом женитьбы Грозного на Анастасии — первой из Романовых, приближенной к престолу. Это родство придавало Романовым знатность, а кроме того, Анастасия родила грозному царю сына Федора, который впоследствии будет царствовать. Именно эти два обстоятельства и станут использовать Романовы, чтобы обосновать свои претензии на русский трон.
Наконец, третья причина, которая снова и снова будет побуждать Романовых к подмене исторических реалий, — это осознание того, что они царствуют незаконно. Но отчего же у них возник подобный комплекс? Ведь мы со школьной скамьи знаем, что первый Романов, Михаил, был избран на царство всенародно на Земском соборе, состоявшемся в феврале 1613 года.
На этот счет имеются серьезные сомнения. То есть Михаил действительно был избран на соборе, однако это избрание стоило Романовым огромных усилий. Есть все основания полагать, что они задолго до собора вели напряженную борьбу со своими соперниками на престол (а они были), вели хитроумные интриги и даже опирались в своей «предвыборной борьбе» на некие силы, которые готовы были поддержать Романовых вооруженными действиями. Что же это были за силы? В основном — многочисленные казачьи отряды, внесшие основной вклад в освобождение Москвы от поляков и в последующем их изгнании из русских пределов.
Этот факт для нас значит очень много. В массовое сознание давно привнесена мысль, что освобождение Москвы — дело рук второго ополчения под руководством Пожарского и Минина. Слов нет, оно действительно сыграло важную роль во всем (главная его заслуга — отбитие от Москвы гетмана Ходкевича, спешившего на помощь осажденным в Кремле соотечественникам), однако важнейшие военные операции были проведены казаками. Именно они в октябре 1612 года штурмом взяли Китай-город, а позже отбили от Волоколамска самого польского короля Сигизмунда III, шедшего с войском на Москву. И не только отбили, но и заставили покинуть московские владения. Земское же ополчение, несмотря на захват казаками Китай-города, так и не решилось на приступ Кремля — засевшие там поляки сдались сами, доведенные голодом до крайних мер.
Таким образом, поддержка казаками Романовых означала в принципе победу последних на выборах. Однако, повторяем, они проходили совсем не так гладко, как об этом написано в учебниках истории. Да и в трудах таких корифеев нашей исторической науки, как Соловьев и Ключевский. У первого описание выборов на удивление коротко; Сергей Михайлович даже не упомянул о других кандидатах на московский престол, коих было несколько. Дело поправляет Ключевский. Он приводит имена претендентов на престол, и среди них — князя Дмитрия Пожарского, который «искал престола и потратил немало денег на происки».
Наиболее же подробно описывает выборы 1613 года Дмитрий Иловайский в своей работе «Новая династия», и, сравнивая его сведения и свидетельства Соловьева и Ключевского, находим некоторые любопытные подробности. Так, Ключевский говорит, что отец Михаила Романова, Филарет, находился в фаворе у обоих самозванцев. Первый даровал ему сан митрополита, в лагере второго Филарет был провозглашен патриархом. Последнее обстоятельство привлекало на сторону Михаила казацкие массы, которые в своем подавляющем большинстве служили обоим самозванцам и после их смерти желали видеть на московском престоле или сына Марины Мнишек (от второго самозванца), или Михаила Романова, с чьим отцом, Филаретом, они знались в лагере «тушинского вора».
Как видим, Филарет успел везде, и хотя побывал в польском плену, вышел оттуда целым и невредимым и в 1619 году официально занял патриарший престол. Не в связи ли со всем этим находится и очень интересное замечание Дмитрия Иловайского, сделанное по поводу Романовых. «По некоторым данным, — пишет историк, — можно думать, что тот же Сапега (литовский канцлер, ярый противник Москвы. — Б.В.) во время своего продолжительного пребывания в Москве в качестве посла успел завязать какие-то тайные сношения с тою боярскою партией, во главе которой стояла семья Романовых».
Учитывая, что Сапега был послом в Москве еще до царствования Лжедмитрия I и что Иловайский считал его одним из «крестных отцов» самозванца, это замечание историка многого стоит. Так же, как и другое его свидетельство, касающееся Михаила Романова. Известно, что поляки, захватив в сентябре 1610 года Кремль, взяли к себе в качестве заложников Михаила с матерью, старицей Марфой. Будущий царь прожил среди поляков довольно длительное время, перенес трудности осады Кремля от двух ополчений — Ляпунова и Пожарского и был в конце концов отпущен подобру-поздорову. Чего не скажешь о другом сидельце — Андрее Васильевиче Голицыне, которого поляки почему-то убили. Не потому ли, что он был из состава фамилии, которая на выборах 1613 года составит Михаилу главную конкуренцию?
Сам Иловайский такого вывода не делает, он просто констатирует факт, а освобождение поляками Михаила объявляет попросту действиями высшего Промысла. Думать так — право Иловайского, однако в смерти одного из соперников Романовых есть, как нам кажется, некая странность, нечто такое, что заставляет видеть в ней чью-то злую волю.
Но вернемся к Земскому собору и избранию Михаила. Его кандидатура после многих треволнений осталась единственной, и 21 февраля 1613 года он был избран на московский престол. Таким образом, Романовы стали царствующей династией.
Так дело об избрании выглядит в самом общем виде, фактически же в нем было несколько моментов, которые нельзя обойти молчанием. Во-первых, спросим: почему на фигуре Михаила, 16-летнем юноше, сошлись интересы таких прямо противоположных сторон, как боярство и казаки? Ключевский это согласие называет неожиданным, хотя, если внимательно во всем разобраться, ничего неожиданного здесь нет. Бояре потому и поставили на Михаила, что он был молод, и им казалось, что благодаря своей жизненной неопытности он полностью подпадет под их влияние. Этому есть подтверждение — письмо боярина Шереметева в Польшу, где томился в плену князь Голицын, один из тех, кто стоял в оппозиции к Романовым. В письме Шереметев писал: «Миша Романов молод, разумом еще не дошел и нам будет поваден». (То есть послушен. — Авт.)
Ну а казаки? Почему эта вольница поддержала Михаила?
Прямых свидетельств того, что казаки вошли с Романовыми в сговор, нет, однако вот как все это происходило. Когда выдвижение кандидатуры на высший государственный пост зашло в тупик, неожиданно появился некий дворянин из Галича и заявил письменное мнение, что царем московским должен стать Михаил Романов. Заявление, естественно, вызвало бурю протестов со стороны оппозиционеров, но ее столь же неожиданно унял донской атаман, также представивший письменное мнение и также в пользу Михаила. «Этот атаман будто бы и решил дело», — пишет Ключевский, и он в этом абсолютно прав. Другой вопрос — почему казаки в лице своего ходатая-атамана приняли сторону Романовых? Прямых свидетельств, повторяем, тут нет, но можно с большой долей вероятия предположить, что казаки пошли на такой шаг не зря. Либо им хорошо заплатили тогда же, либо обещали заплатить в будущем. Но вряд ли разговор шел о деньгах, скорее — о каких-то привилегиях, льготах. Они-то и сыграли роль приманки, на которую клюнули казаки.
Но почему — приманки? Да потому, что, по всей вероятности, Романовы своего обещания не выполнили, иначе зачем было казакам и Разина, и Пугачева, спустя сто и двести с лишним лет, напоминать царю Алексею Михайловичу и императрице Екатерине II о каких-то посулах со стороны их предшественников на троне, которые так и остались посулами.
Если принимать как данность, что сговор Романовых с казаками был, то столь же естественно предположить, что существовали и документы, этот сговор подтверждающие, — слишком серьезен был вопрос, чтобы верить друг другу на слово. Но в архивах этих документов нет, и не потому, что они затерялись, а потому, что были специально уничтожены. И это — не предположение, а исторический факт. Став царями, Романовы очень скоро принялись за ревизию архивов, и первым это сделал сын царя Алексея Михайловича Федор, приказавший ликвидировать так называемые разрядные книги. По ним можно было проследить историю того или иного российского рода, узнать, через какие ступеньки они проходили во время своей службы, гражданской или военной, какие посты занимали, как поощрялись и чем награждались. Эти книги представляли собой ценнейшие государственные документы, но, несмотря на это, были уничтожены. Они представляли для Романовых опасность, поскольку содержали в себе историческую память, в которой хранились свидетельства, весьма неприятные для новой династии. Ревизии происходили и в дальнейшем, и нельзя поручиться, что в ходе одной из них ревизионисты не уничтожили и договор с казаками.
