Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)
За восемь лет после своего полета в космос Титов совершил немало неблаговидных поступков, получив за них взыскания от руководства ВВС. Я много раз подолгу беседовал с Германом о его поведении, его неоднократно предупреждал и наказывал Главком Вершинин. Но Титов не внял нашим предупреждениям и продолжал скрытно поддерживать связи с сомнительными компаниями и «друзьями». Последнее происшествие отвратительно само по себе, а попытки Титова оправдаться и свалить вину за него на грубость милиционеров еще больше роняют его достоинство как офицера, космонавта и депутата. Титов ездил к министру общественной безопасности Щелокову и, пользуясь товарищескими отношениями с ним, уговаривал снять претензии к нему (Титову) и наказать милиционеров. Щелоков уже звонил мне и просил не взыскивать строго с Титова, сказав, что главными виновниками инцидента были милиционеры и что они понесут за него наказания. Я ответил, что ни в чем не могу упрекнуть милиционеров — они выполняли свой долг, что главным виновником происшествия является Титов и что он будет строго наказан.
29 октября.
У Титова находится много защитников, а сам он изворачивается, как уж, используя свои связи и пытаясь черное выдать за белое. Но на этот раз я приму все меры к строгому наказанию Титова — возможно, придется даже пойти на отчисление его из НИИЦПК.
30 октября.
Провел совещание с руководящим составом Центра имени Гагарина. Генерал Кузнецов и я рассказали об итогах сборов командующих и требованиях Главкома Кутахова по наведению порядка в войсковых частях. Я обратил внимание участников совещания на недостаточную дисциплинированность руководителей (Кузнецов, Пашков, Копылов), слабую требовательность к себе и подчиненным (Николаев, Титов) и нарушения уставного порядка в гарнизоне (Крышкевич, Попов). Предупредил всех руководителей Центра, что буду очень жестко требовать от них прежде всего личной примерности в работе и поведении.
В 14 часов началось заседание партбюро 1-го управления Центра, на котором разбирали дело коммуниста Титова. В своем выступлении Титов признал себя виновным в инциденте с милиционерами, но пытался смягчить тяжесть совершенного им проступка и отрицал свои ходатайства перед Щелоковым, объясняя цель поездки к министру одним лишь желанием извиниться за плохое поведение. Николаев, Беляев, Леонов, Кузнецов и другие товарищи дали правильную оценку действиям Титова и высказались за вынесение ему самого строгого взыскания.
Титов дошел до роковой черты: за все свои выходки он заслуживает суровой кары — исключения из партии и лишения званий летчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза и депутата Верховного Совета. Но такое решение будет позорить всех наших космонавтов, и поэтому я решил сделать еще одну, последнюю попытку спасти Германа Титова как космонавта № 2, хотя бы для истории. По моей рекомендации партбюро приняло следующее решение: объявить коммунисту Титову Г. С. строгий выговор с предупреждением и занесением в личное дело; ходатайствовать перед командованием о лишении Титова прав на управление самолетом и автомашиной на срок до двух лет; предупредить коммуниста Титова, что в случае нового, даже самого малейшего нарушения им дисциплины партийная организация НИИЦПК исключит его из рядов членов КПСС и будет ходатайствовать о лишении его депутатского мандата, а также званий летчика-космонавта СССР и Героя Советского Союза. Выслушав тяжелые, но справедливые укоры товарищей, Титов еще раз признал свою вину и обещал не допускать больше случаев выпивок и нарушений дисциплины на любой новой работе, которая будет ему доверена.
Мне предстоит трудная и очень неприятная беседа с Германом. Жаль его, жаль Тамару и их детей, но нельзя не сожалеть и о дискредитации им всех своих высоких званий. Трудно решать, что дальше делать с Титовым, но решать надо, — буду искать наилучший вариант решения.
31 октября.
Получил приказание сократить на 10 процентов численность центрального аппарата и Центра имени Гагарина. Только в феврале этого года было принято решение ЦК и правительства о реорганизации ЦПК и увеличении численности моего аппарата, и вот Кутахов и Брайко, не понимая задач ВВС по освоению космоса, стригут всех под одну гребенку. Придется нажимать на них не снизу (Каманин), а сверху (Смирнов, Устинов). Опять будут скандалы.
3 ноября.
Свыше трех часов заседали у Келдыша — с участием Мишина, Керимова, Котельникова, Румянцева, Мозжорина и других товарищей обсуждали тексты выступлений космонавтов на предстоящей пресс-конференции. В доклады Шаталова, Елисеева и Горбатко по настоянию Келдыша внесли много изменений. Из поправок, предложенных в основном Келдышем и Мишиным, лишь две-три были действительно необходимыми, а остальные только портили содержание выступлений. По моему мнению, в результате коллективной правки доклады стали хуже: из них вытравили малейшие попытки проявить чувство юмора и пошутить, а их язык стал сухим, казенным, трафаретным. Я несколько раз выступал в защиту первоначальных текстов докладов, и кое-что мне удалось отстоять.
5 ноября.
Вчера в МГУ проходила пресс-конференция по итогам группового полета «Союзов». Космонавты выступали хорошо и удачно отвечали на вопросы. Хуже всех выступал и отвечал на вопросы президент АН СССР М. В. Келдыш. В зале раздался хохот, когда на вопрос американского корреспондента «Готовят ли русские полет человека на Луну?» он дал такой, с позволения сказать, ответ: «Я думаю, что послать… Луну на человека нужно». Келдыш долго не мог понять, над чем так весело смеется публика, и только после подсказки Шаталова попытался шуткой исправить свою оговорку, но сделал это так неуклюже, что вызвал новый взрыв смеха.
Я всегда считал, что Мстислав Всеволодович как руководитель Академии наук и как оратор безнадежно слаб. Сделав очень много для запуска первого искусственного спутника и для первого полета человека в космос, Келдыш в роли председателя Межведомственного совета по космическим исследованиям допустил немало ошибок. Своей пассивностью и склонностью к перестраховкам он тормозил и продолжает тормозить развитие нашей космонавтики (он не верил в успешный полет трех «Союзов» и намеренно ушел в отпуск перед самыми их стартами). И это не только мое мнение: многие друзья Келдыша — академики Глушко, Бармин, Миллионщиков и другие — отзываются о нем еще более резко. Приходится констатировать, что с такими руководителями, как Келдыш и Мишин, мы вряд ли доберемся до Луны.
6 ноября.
Сегодня собрал почти всех летавших в космос космонавтов с целью сделать групповые фотоснимки. Мы посетили павильон «Космос» на ВДНХ, где директор выставки Иванов вручил золотые медали ВДНХ Беляеву, Леонову, Береговому и семерке новых летчиков-космонавтов СССР. Затем побывали у обелиска покорителям космоса, в Кремле у памятника Ленину и завершили поездку посещением АПН. Во всех пунктах нашей поездки группу космонавтов фотографировали обычными аппаратами, а также специальной аппаратурой для так называемой глубинной съемки — по договору АПН с одной из японских фирм. Глубинная съемка — это советское изобретение (съемка стереофильмов по методу Иванова), но мы, как это часто бывает в нашей стране, не довели его до конца, и вот теперь по русской методике нас снимали японцы. Пробные глубинные фотографии космонавтов будут готовы не раньше, чем через два-три месяца, поэтому-то и пришлось просить АПН провести обычное фотографирование и побыстрее сделать для нас две-три сотни отпечатков.
10 ноября.
Праздники провел на даче. Каждый день ходил на лыжах по 8-12 километров. В эти дни температура опускалась до 8 градусов мороза, а сегодня уже развезло и почти весь снег растаял.
На службе снова уйма неприятностей. Маршал Кутахов и генерал Мороз действуют мне на нервы своими глупейшими выходками. Вот самая «свежая» из них: Мороз приказал начальнику Центра Кузнецову послать на праздник Дня милиции десять космонавтов, хотя 6 ноября мы с ним (Морозом) договорились, что направим туда только двух. Я много раз отказывал Щелокову в его назойливых просьбах, а генерал Мороз воспринимает телефонные звонки министра как приказы, не подлежащие обсуждению. Космонавты ворчат, они справедливо сетуют на частые отрывы их от работы. Сейчас экипажам трех «Союзов» надо работать над отчетом о полете, к тому же вчера их всех поместили в госпиталь на послеполетные обследования. В угоду министру Щелокову генерал Мороз, не считаясь ни с чем, отрывает космонавтов от дела, нарушает госпитальный режим и тащит их на праздничную встречу. Я уже не раз схватывался с Морозом по поводу неоправданных отвлечений ребят от работы и излишнего увлечения «встречами с народом». На словах он обычно соглашается со мной, а на деле часто отдает распоряжения, минуя меня.
