Уильям Аллен - История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина
Гуня, принявший на себя командование после бегства Остраницы, в конце концов сдался и был помилован.
Восстание 1637–1638 гг. одновременно напугало польское правительство и внушило ему некоторые надежды. Поляков сильно встревожила та помощь, которую оказали запорожцам крестьянские массы, — особенно на левой стороне Днепра. Тем не менее большинство реестровых казаков сохранило верность правительству, помогало Потоцкому в подавлении восстания и участвовало в репрессиях против крестьянства. Поэтому полки «реестровых» казаков не были разогнаны, но их число сократили до 6 тысяч, самих же полков осталось только три — Чигиринский, Корсунский и Черкасский. Было отменено самоуправление и выборы гетмана; полковники назначались теперь Потоцким из числа местных дворян, а преданность младших командиров проверялась в суровых испытаниях. Остальных жителей Украины поляки объявили крестьянами и, для того чтобы они не смогли бежать на Сечь, восстановили крепость Кодак, где разместили постоянный гарнизон и артиллерию. Таким образом, Сечь перестала быть убежищем от произвола польских властей. Беженцы теперь следовали примеру Остраницы и уходили на восток, в степь. Положение крестьян стало совершенно невыносимым. Земли, конфискованные у «реестровых» казаков, которые принимали участие в восстании, отдали польским помещикам, а те сдавали их в аренду евреям. Было много случаев, когда православные церкви на землях польских шляхтичей отдавались на откуп «жидам» (так на Украине называли евреев), которые за проведение служб брали с крестьян большие деньги.
Потоп. Владислав IV и Богдан Хмельницкий
Тяжелый период, получивший в польской истории название Потоп, начался с крупного казацкого восстания 1648 г. За ним последовали шведская, трансильванская и русская интервенции.
Этот период многими своими чертами напоминал Русскую Смуту. Однако если последняя представляла собой родовые муки Российского государства, то Потоп стал предвестником неминуемой гибели той странной анархической олигархии, которую называли Речью Посполитой.
Эпоху Потопа, продолжавшегося 19 лет (1648–1667), можно назвать вторым этапом борьбы между поляками и русскими за власть над речным миром Восточно-Европейской равнины. Во время первого этапа (1603–1613) поляки попытались подчинить себе Московию, а польские государи из династии Ваза стремились осуществить мечту об объединении под своей властью двух славянских государств. На втором этапе царь Алексей Михайлович, умный и проницательный политик, который лучше польских королей понимал ход исторических процессов, удовлетворился утверждением верховенства Москвы над Польшей, ослабив ее до такой степени, что в течение последующего века Польское государство так и не смогло выйти из состояния упадка. На обоих этих этапах Швеция выступала сначала партнером, а потом и соперником более агрессивной стороны. Но если Карл IX преследовал лишь ограниченную цель — захватить земли Восточной Прибалтики и предотвратить упрочение польской власти в Москве, то Карл X, присоединившись к русской борьбе с Польшей, нанес Речи Посполитой сокрушительный удар, от которого в конечном счете выиграли только Великий выборщик в Восточной Пруссии и московиты — на Украине и в Белоруссии.
XVII в. в Восточной Европе стал периодом формирования национального самосознания у старых и новых народов, проживавших в Турции, Австрии, Польше и Московии, которые располагались на периферии великих ренессансных государств. Влияние Реформации, довольно сильное в Венгрии, разнообразное, но бесплодное в Польше, очень слабое в Московии; упорный традиционализм Восточной церкви, возродившей свое относительное великолепие в Греции и румынских землях, несгибаемый и буйный в среде украинских крестьян, темный и мистический у русских сектантов; стремление к справедливости и свободе, нашедшее свое выражение в частых восстаниях на Украине и в Московии в Смутное время, — все эти факторы составляли фон для политической и военной борьбы той эпохи.
Кроме того, постепенное разрушение польских и турецких государственных структур привело к возникновению чисто анархических по своей природе групп и движений. Днепровское и донское казачества, чья экономика базировалась на грабежах, буджакские и крымские татары, жившие за счет набегов и продажи рабов, относились к тому социальному слою, который профессор Тойнби называл «внешним пролетариатом». Аналогичным образом пролетарскими движениями, внутренними по своему характеру и совпавшими по времени с великим «гневом» украинских крестьян 1648–1651 гг., можно назвать и народные восстания в Анатолии под руководством обоих Абазов (1623–1624 и 1656), а также знаменитую крестьянскую войну Стеньки Разина на Волге (1670).
Потоп 1648 г. демонстрирует классические черты разрушения государственных структур, которые оказались не приспособленными для социальных реалий своего времени, и бурного брожения угнетенного пролетариата.
Владислав IV, блестящий герой Московской, Шведской и Турецкой кампаний, на старости лет превратился в утомленного жизнью брюзгу, мыслившего категориями Макиавелли. Он пришел к выводу, кстати вполне справедливому, что единственная вещь, которая может спасти Польшу, — это королевская реакция. Он создал рыцарский орден Непорочного зачатия, в который вошли 72 молодых польских аристократа, давшие торжественную клятву верности короне. Они должны были стать ядром национального движения, которое начнет борьбу с анархическими действиями сейма. Владислав планировал опереться в своих реформах на помощь казаков и использовать ее против сейма, подобно тому как за десять лет до этого Страффорд планировал использовать ирландскую армию для защиты английской короны от олигархов парламента.
Планы Владислава основывались на его популярности среди казаков и тайном сотрудничестве с Конецпольским, который знал их лучше, чем кто-либо другой. Как писал Д. Хэнней: «Владислав решил спровоцировать татар на разрыв отношений, отказавшись от выплаты унизительной дани, с помощью которой республика столь долго и безуспешно пыталась откупиться от их постоянных набегов. В случае этого разрыва он намеревался во главе 100 тысяч казаков напасть на Крым, самое сердце татарской власти, и уничтожить Крымское ханство. Это, по его расчетам, должно было вызвать турецкий карательный поход на Польшу, который оправдал бы его выход навстречу туркам со всеми военными силами республики. В случае успеха он смог бы, как король-победитель, подчинить своей воле дискредитировавший себя сейм и ввести конституцию по английскому или шведскому образцу. Вначале события развивались по задуманному сценарию. Почти одновременно в Крыму вспыхнула гражданская война, а Порта объявила войну Венецианской республике, с которой Владислав тут же заключил наступательно-оборонительный союз (1645). После этого он попросил казаков подготовить свои челны к борьбе с турецкими галерами и заключил с московским царем договор о совместном походе в Крым. К сожалению, Венеция настояла на обнародовании договора об антитурецком союзе с Польшей; Порта, хорошо информированная о польских делах, осталась нейтральной, несмотря на многочисленные наглые провокации, и Владислав, связанный своей коронационной клятвой никогда не начинать наступательных войн, оказался в руках сейма, депутаты которого, исполнившись негодования и гнева, собрались в Варшаве 2 мая 1647 г. Договор с Венецией был расторгнут, а власть короля еще сильнее урезана».
Конецпольский к тому времени уже умер, одержав последнюю победу над татарами у Бродов (1646). Королю недолго пришлось терпеть унижения от разъяренного сейма, ибо 20 мая 1648 г. он скончался в своем охотничьем доме в Мереше. Однако его действия породили бурю, которую даже он вряд ли сумел бы успокоить, — за три недели до его смерти она разразилась над головами тех, кто разнес в пух и прах все его замыслы.
Богдан Хмельницкий стал вторым после Петра Сагайдачного талантливым вождем, возглавившим казаков. Он был совсем не похож на доброго и мудрого Сагайдачного и на стоявшего на пороге смерти наследника династий Ваза и Габсбургов. «При всех своих природных талантах, — уточнял Бейн, — Хмельницкий был самым настоящим дикарем. Он был подвержен быстрым сменам настроения, не способен к холодному длительному расчету и не обладал способностью к самоконтролю — это был переменчивый флюгер, слепо отдававшийся всякому порыву страсти. Он умел разрушать, но не умел создавать, и от его подвигов [чаще всего] выигрывали другие люди».
Богдан Хмельницкий родился на Волыни в семье шляхтича; его отец был «реестровым» казаком, который попытался найти удачу в Сечи, но его убили во время Цецорской битвы. Примерно в то же самое время молодой Хмельницкий попал в плен к крымским татарам, из которого позже его выкупили. Он стал есаулом в Чигиринском полку и унаследовал от отца небольшой хутор Субботов. В начале 30-х гг. XVII в., во время войны с Россией, его заметил король Владислав. Во время восстания Павлюка Хмельницкий занимал должность войскового писаря в Чигиринском полку. Он учился в школе одного из православных братств, а закончил свое образование в иезуитском коллегиуме в городе Ярослав в Галиции. Его знания о мире значительно расширились, когда он был назначен командиром казацкого отряда, который король Владислав отправил правительству кардинала Ришелье. Этот отряд принимал участие в борьбе с испанцами во Фландрии и в осаде Дюнкерка. Хмельницкий всегда оставался «человеком короля» и дворянином и, даже став во главе казацкого революционного движения, сохранил все предрассудки и представления своего класса.
