Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным
П. Стефаров. Сумы. 30 ноября 1960 г.
Садовник с Кургана
Человек нагнулся и украдкой завернул в платок горсть земли. Заметив любопытный взгляд, человек смутился:
— Тут мой окоп был…
У серых камней в чаще горит вечный огонь. Каплями крови горят в траве маки, по склонам полыхают цветы багряника… Корабельные орудия, врытые в землю, камни со следами осколков, памятник адмиралу… На этом холме даже земля, даже пыль, оседающая на ноги, священна. Недавно уложенные ступеньки к верху кургана уже заметно стерты подошвами. Сколько людей снимали шапку на этом кургане! Вдоль дорожки тонкие деревца.
— Это Хрущев сажал… Это каштан Мориса Тореза… Это Гомулка сажал… Хо Ши Мин… Делегация из Сталинграда… Монгольские учителя посадили…
— Экскурсовод забыл еще одно дерево…
Я обернулся. На дорожке стоял человек в стоптанных сапогах, с тонкой садовой пилкой за голенищем.
— Я садовник с кургана. Вижу, интересуетесь… — Человек вытер пучком травы забрызганные мелом руки. — Пойдемте, покажу…
Об этом дереве поэт написал бы много хороших строчек. Как дорогой памятник, обнесено оно кованой оградой. Мне показалось, люди даже говорят тише у этого невысокого, с узловатыми ветками миндального дерева.
…В сорок втором над курганом вздыбленная земля перемешалась с дымом. Много дней не утихал вой железа. До мокрых камней перепахали землю снаряды. Сгорело все до последней травинки. Но утихло, рассеялся дым — на самой верхушке кургана люди увидели дерево. Каким чудом оно сохранилось, не мог бы сказать даже матрос, лежавший рядом в окопе.
Рассказывают, прощаясь с курганом, матросы бинтами скрутили набитый осколками ствол, наспех залепили раны сырой глиной…
— Наверное, легенда?
Садовник не стал спорить:
— Может, и легенда. Уходили матросы спешно. Вряд ли бинтовать было время.
Мы помолчали, наблюдая, как пчелы колыхали тонкие стебли цветов…
— А что… До меня доведись — задержался бы. Вместе с людьми стояло… — Садовник принялся белить израненный ствол.
Вечером, уходя с кургана, я снова увидел садовника. Он стоял возле воронки с толпою приезжих. Разговор шел о цветах. Закончился разговор, видно, обычной просьбой:
— Говорите, с Камчатки?.. Семян бы и черенков из ваших краев!.. Адрес простой: «Севастополь, Малахов курган. Садовнику Дворченко».
Вместе со всеми я записал адрес, хотя не знал, какие семена, какие черенки и откуда смогу послать симпатичному человеку.
* * *
Встречу на кургане я, наверно, забыл бы. Но случилось два разговора. Один — в горкоме партии, другой — с дворником на улице Гоголя.
Секретарь горкома остановил меня у самой двери:
— Совсем забыл. Есть у нас садовник. Ей-богу, сам хотел написать…
— Я улыбнулся.
— Дворченко?
— Ну вот, уже знаете…
Дворник с удовольствием рассказывал, как сидел за «красным столом» на городском слете, но, когда я достал карандаш, дворник с подкупающей искренностью остановил:
— Про меня уже была статейка… Зачем про одного писать… Есть человек — золото… На Малаховом был?
— Дворченко? Садовник?
— Да, да, да!
Я решил хоть на день задержаться в Севастополе.
Это и есть Дворченко Александр Сергеевич. Снимок сделан во время разговора с одним из воспитанников.
* * *
На пепелищах и в воронках от бомб всегда поселяются лебеда и бурьян. Поселился бурьян и на кургане.
Пришел однажды на курган человек, поглядел, покачал головой. Положил сынишке в карман горсть заржавевших осколков и ушел… Через неделю его опять увидели на кургане. Он рассевал что-то по изрыхленной ботинком земле.
Весной в том месте, где были окопы, каплями крови заалели пионы и маки. Это были особые маки, с яркими, как маленькие костры, лепестками.
Осенью человек опять ходил в степь и всякому, кто говорил о цветах на кургане, протягивал горсть маковых зерен…
В Севастополе много цветов. Цветочная река бежит вдоль улиц, разливается по площадям. Цветы во дворах, в парках, под окнами в ящиках. Сейчас трудно сказать, где проросли семена, розданные щедрой горстью человека с кургана…
Ему предложили работу:
— Вы ведь, наверно, садовник?
У человека не было такой профессии. Просто он любит цветы, любит бродить по степи, собирать дикие семена и рассыпать где-нибудь на пустом месте. Он раздатчик воды на степном водоеме.
— Садовником на курган?.. Хорошо.
Одна жена знала, сколько ночей подряд падали на пол книжки из усталых рук садовника-самоучки…
Я не могу перечислить всего, что цветет и зеленеет теперь на кургане. Тонкие деревца уцепились корнями за каменистую землю. Местами земли тут не было. Ее возили на тачках, носили в корзинках, разминали в пальцах, чтобы проросли семена. Да, это не одного человека работа. На кургане теперь целая бригада цветоводов и садоводов, и я чувствую: чуть-чуть обижаю двенадцать парней и девушек, не называя сейчас их фамилии, тем более что совсем недавно бригада получила звание коммунистической.
Но сами девушки просили: «Напишите о НЕМ — золотой человек».
Эти же слова сказала бы, наверно, и мать Сашки Низовцева. До конца жизни будет помнить мать Сашки день, когда пришла она на курган.
— К тебе последнему обращаюсь, — говорила она садовнику. — Без отца… Во всех милициях был. Подержи при себе…
Измученная горем мать решилась пойти к незнакомому человеку, слыша только — хороший он человек.
— Ну что ж, оставляй.
Через неделю пришла еще одна мать…
— Оставляй.
Потом милиционер привел одного…
— Оставляй…
Семеро разношерстных, прокуренных, обтрепанных полубеспризорных мальчишек стали ходить на курган.
…Какие тайны педагогики применил человек, какие ключи удалось подобрать к огрубевшим ребячьим душам? Давно уже не плачут матери семерых подростков. Коля Рязанцев, Сашка Низовцев, Коля Скивко ушли с кургана хорошими, дельными людьми. Работают в Севастополе садовниками, цветоводами. Четверым из семерых еще не вышли года, и они по-прежнему ходят на курган.
Я говорил с ребятами, пытаясь разглядеть в их смущенных глазах тайны чудесной педагогики… А никаких тайн и не было. Просто увидели подростки простую, открытую жизнь сердечного и честного человека. Увидели, как зарабатывает человек свой хлеб, научились сами работать. Почувствовали незнакомую до этого мужскую ласку.
В первые дни не все на кургане шло гладко. Для работы у ребятишек года не вышли.
— Может, учениками возьмем?
— Сметой не предусмотрено. И охота тебе возиться…
От ребятишек этот конторский разговор скрыть пришлось. А маленькие «стипендии» («чтоб заинтересовать») пришлось назначить из своей зарплаты.
Жена у садовника — строитель. Усталая, она приходила с сынишкой посидеть на скамейке, поглядеть, как муж копается на грядках. Иногда она тоже принималась возиться с цветами. Семеро пришельцев были тут же. Они видели, как садовник на тачке возил и складывал горкой тяжелые камни. Они удивлялись только, почему он не пускает к этой работе других. Потом все объяснилось.
На каменную горку перенес садовник из дома семьдесят чудных растений — кактусов. Причудливых уродцев в плошках ребята видели и раньше на Приморском бульваре. Весь город смотрел удивительную выставку. Теперь ребята узнали — кактусы собирал садовник много лет. Ему даже из жарких стран моряки привозили. В какую-то зиму пятнадцать редких «уродцев» замерзли — садовник слег в постель от расстройства. Теперь же все семьдесят он привез на курган. Чудно!
Ребята осторожно трогали колючие листья и читали непонятные надписи: «Опунция изящная», «Опунция ложная», «Цереус», «Юкка», «Эхионопсис»…
Когда наступил День строителей и жена садовника явилась с сынишкой в нарядном платье, садовник сказал, что дарит кактусы кургану.
— В честь тебя, — он ласково обнял жену и сказал: — Поздравляю!
Это было опять удивительно и интересно.
В этот день все вместе сидели на траве за курганом, пили в честь Дня строителей лимонад и ели семейный пирог.
Нет, ребята не росли паиньками. Кое-кто изредка бедокурил в городе. В милицию вызывали садовника:
— Как же так, твои…
Садовник, сокрушаясь, держал ответ, как за своих детей.
Постепенно все семеро научились владеть лопатой, лейкой, забавными, на длинной ручке, садовыми ножницами.
— К мозолям надо прикладывать вот этот лист — вся боль пройдет…
Прикладывали. И в самом деле — проходила.
А потом руки уже не болели. На ладонях появилась крепкая, загрубевшая от земли кожа. Наступил день, когда «стипендию» семерым стали платить в конторе. А потом вместе с паспортом двое из ребят получили настоящую большую получку. Удивительное дело — в этот же день в местной газете появилась статья «Твоя зарплата». Садовник не проводил с ребятами бесед.
