Андре Кутен - Возвращение на Бикини
Убить жизнь ни расщеплением атома, ни термоядерной реакцией оказалось не так легко, как считалось прежде. Это был первый урок, вынесенный «аргонавтами». Возможно, он вселит надежду в народы всех континентов? Нет, скорее, станет грозным предупреждением.
Пятнадцать человек, с трудом пробиравшиеся через заросли дикого винограда, исчезавшие с головой в цветущих кустах мессершмидии, ловившие руками полосатых рыб в лагуне, могли засвидетельствовать, что гибель людей не означала еще конец света. Теперь было ясно: некоторые формы жизни лишь выигрывали от смерти людей.
Да, жизнь била ключом на атолле, пережившем несколько атомных войн. Но о каких биологических проявлениях шла речь? Качество этой новой жизни вызывало серьезное беспокойство. Она не годилась в помощники человеку. Она процветала, но человеку не было места на этом празднике.
Бикини нельзя было заселять; ведь виды растений, дававшие островитянам пищу, обречены на вырождение. Человек мог смело вдыхать здешний воздух, пить дождевую воду, но как ему жить — если не сбрасывать на парашютах сухой паек?
* * *
Старый сказочник не знал о том, что по его родному острову бродят исследователи. Но ему и не требовалось совершать путешествие. Сидя на пороге своего временного жилища, вдыхая морской ветер, он с тоской думал о Бикини. Его братья считают, что избежали козней Либокры? Ведьма умерла, это так, но ее яд отравляет жизнь многих поколений…
— Один мореплаватель, — рассказывал алаб детям, — узнал тайну Либокры и поведал ее белым людям, жившим на Западе. Они воевали тогда с людьми, жившими на Востоке. Чтобы победить врагов, белые люди решили использовать чары Либокры. Всю ее злобу они собрали в ящик, похожий на акулу, и сбросили в лагуну Бикини.
И случилось то же, что и в тот день, когда моряк бросил рыбам Ронгерика тело Либокры. Ящик раскололся о рифы. Злые чары вырвались на свободу и поднялись в огромном столбе воды и пара. Они отравили океан и все наши острова.
Когда моряк снова вернулся туда, он увидел, что оставшихся в живых людей надо жалеть больше, чем умерших: кокосовые пальмы не давали больше орехов, вместо цветов росли карликовые пальмы, мясо крабов отравлено, черепахи ослепли — отложив яйца в песок, они не могли найти дороги к морю, их панцирями усеяны теперь могилы предков.
В древних преданиях говорилось, как Либокра, прилетев в королевство Ралик, попыталась сначала отравить Бикини. Ее прогнал дух-хранитель, и она устроила свое убежище на необитаемом атолле Ронгерик. И вот много веков спустя она добралась все же до Бикини в виде «белой смерти».
Жители других континентов называют это зло «загрязнением окружающей среды». Это отравление, передающееся из поколения в поколение, — таинственный процесс искусственной радиоактивности, распространившейся на поверхности океана.
* * *
Биологи готовились увидеть на месте атолла адский котел. Поэтому главной их задачей было выяснение воздействия радиации на живые организмы. Речь шла о внешнем заражении, источниками которого были частицы пыли или материалы, испускающие радиоизлучение.
Гораздо труднее поддавалась выявлению опасность внутреннего заражения — поглощение человеком через дыхательные пути или с пищей ионизирующих частиц, когда он сам становится источником радиоактивности, разрушающей его собственные ткани.
Общая оценка была положительной. Человек мог оставаться даже без одежды на главных островах Бикини. Исключение составляла северная часть атолла, особенно Наму.
Давайте представим, что сюда попал Робинзон.
На самом Бикини и на Эниу уровень радиации не превышает нормы, Робинзону не грозит опасность. Но на Наму ему не рекомендуется задерживаться надолго. В пресной воде на Наму Дональдсон обнаружил высокое содержание стронция-90. Лучше уж не искать убежища на Наму. Зачем рисковать.
И еще один тревожный факт, о котором мы уже говорили: простейшие организмы — планктон, водоросли — оказались менее подверженными влиянию радиации, чем существа, для которых они служат пищей; уязвимость возрастала с каждой ступенькой эволюции.
Сыщется ли здесь место для столь сложного организма, как человек? Биологам предстояло установить «предел» опасности.
Поглощение изотопов, содержащихся в пище, вынуждало учитывать самые малые количества искусственной радиоактивности.
Вот на берег сходит заехавший в эти широты скиталец морей. Он лакомится нежным крабьим мясом, съедобными ракушками и возвращается к себе на судно. Беспокоиться не о чем. Но, предположим, он решает обосноваться на острове и начинает питаться его дарами круглый год, т. е. все триста шестьдесят пять дней… В конце концов приходит время платить по «биологическому счету». Конечно, доза, составляющая миллионную часть кюри, ничтожна. Но умноженная на сто, на тысячу… Отрава не выводится из организма, она накапливается.
Каков же вывод — обитаем остров или нет? Судить окончательно можно будет лишь через энное количество лет. Предстоит проделать огромный объем работы, собрать обширнейший материал.
Биологам надлежало обследовать все, что служило пищей для островитян бывшего королевства Ралик на севере Маршаллова архипелага. За сутки бикиниец вдыхает столько-то кубических литров воздуха, выпивает два литра дождевой воды и сок десяти кокосовых орехов, съедает 400 граммов плода хлебного дерева, 100 граммов ароурута и таро, 200–300 граммов рыбы. Это обычно. Но ведь есть и праздники, когда режут поросенка и кур, а они тоже могли оказаться зараженными. Кроме того, излюбленные деликатесы — черепашьи яйца и пальмовые крабы. Нельзя исключить, что какой-нибудь лакомка не объестся этой снедью… Оперировать средними данными в вопросах здоровья опасно.
Образцы пищи из коллекции Дональдсона были высушены в лаборатории; определялось содержание радиоактивных элементов в грамме сухого вещества. Одновременно биологам предстояло выявить «максимально допустимые дозы поглощения».
Б стерильные вольеры поместили более тысячи крыс, которых не только подвергли облучению, но и кормили радиоактивной пищей. Затем наблюдали, какие изменения происходят в организмах животных на разных стадиях заражения. Статистическая кривая показывала, какое количество поглощенных пикокюри поражало костный мозг, кроветворные органы и железы. Отмечалась также частота появления злокачественных образований в зависимости от дозы.
В мякоти кокосовых орехов содержание стронция-90 (период активности — 28 лет) было весьма незначительным: 0,90 пикокюри на грамм. А вот плод пандануса содержал уже 160 пикокюри на грамм.
С рыбами осложнений не возникло: в их тканях оказалось мало цезия-137 и стронция-90. Оба вещества концентрировались в основном на суше. Так, в панцирях пальмовых крабов Дональдсон выявил содержание до 2300 пикокюри в грамме сухого вещества. На Бикини, как и на Ронгелапе, на крабов был наложен строжайший запрет.
Крабы стали хорошими индикаторами радиоактивного заражения природной среды. Максимально допустимая суточная доза равнялась 88 пикокюри. Прожорливый краб накапливал из растений и минеральных солей почвы необходимые для «производства» панциря элементы, а с ними стронций-90. Периодически во время линьки он сбрасывал с себя скорлупу — таким образом, радиоактивные вещества снова проникали в землю. Растения «обманывались», принимая стронций и цезий за кальций и калий.
Неизвестность витала над будущим. Ученые не были уверены, сумеет ли время залечить все раны. Экспериментаторы еще не обладали данными о влиянии слабых доз радиоактивности на генетический аппарат. Разве можно определить действие одной выкуренной пачки сигарет на жизнь человека? Никто не мог взять на себя смелость утверждать, что даже незначительное воздействие радиоактивности не отражается на генетическом материале. Риск появления дефектных генов в последующих поколениях не исключался.
* * *
С некоторых пор сказочника дри-канана стали посещать во сне кошмары.
Вот он выходит из церкви и хочет спуститься к морю. Но ноги сами почему-то ведут его к центру острова. Каждый шаг стоит неимоверных усилий. Шум волн не доносится больше до его ушей… Обессиленный, он надает на землю и ползет, ползет. В рот набивается песок, солнце немилосердно печет голову. Агония близка. Он вот-вот умрет от солнечного удара, так и не ощутив ласковой прохлады моря.
Вокруг какие-то гигантские белые скелеты, застывшие в странных позах, — чудовищное зрелище. Должно быть, по этому пути страданий двигались и другие существа, так и не сумевшие достичь заветного моря.
Он слышит мощный вздох. Нет, это не он испустил дух. Перед ним на песке лежит умирающая зеленая двухметровая черепаха. Ей уже лет сто, но она могла б прожить еще два века. Ее не ранил человек, она не попалась в ловушку — ее убило солнце, как и других ее сестер, очутившихся в центре острова. Старый алаб заползает на кладбище морских черепах. Нет сил шевельнуть рукой или ногой, чтобы прийти на помощь издыхающему существу.
