Жорж Бордонов - Повседневная жизнь тамплиеров в XIII веке
Но вернемся назад, то есть в ту эпоху, когда дарения в изобилии сыпались на командорства храмовников. Понятно, что, вступив в ряды Ордена, богатый человек желал принести с собой какое-то имущество, своего рода приданое, — так поступил и граф де Комменж, принятый в Монсонэ. Можно понять и тех, кто дарил Ордену, чтобы в конце жизни быть допущенным в его ряды и чтобы после смерти их тела, облаченные в белые плащи, погребались на кладбище тамплиеров. А что же другие? Вспомним еще раз, насколько глубока и горяча была вера в ту эпоху, насколько она была живой и как тесно соприкасалась с повседневной жизнью. Какой ужас испытывали люди перед адом и дьяволом и какая надежда на обретение рая двигала ими! Дарение, если оно носило добровольный характер, прямо или косвенно обусловливалось религиозной концепцией, даже если дарили из чувства восхищения (порой неосознанного) тамплиерами. Рыцарям Храма жертвовали из христианского милосердия, потому что они величали себя бедным воинством Христовым и потому что действительно ни один из них не владел собственным имуществом. Однако гораздо чаще дарение совершалось «pro amove Dei et remissionepeccatorum» — ради любви к Всевышнему и отпущения грехов, а нередко — просто в благодарность за определенные услуги. Случалось и так, что дарители, исполненные желания снискать духовные блага и воспользоваться молитвами рыцарей Ордена тамплиеров, не имели возможности уступить свое имущество без компенсации. В таком случае составлялся документ дарения-продажи — дарения части имущества и продажи другой его части в виде вознаграждения за понесенный ущерб. Бывало, что даритель сохранял за собой право собственности или взимания платы за наем, и тогда дарение приобретало характер долгосрочной аренды. В иных случаях дарение покрывалось займом, гарантированным земельной собственностью, — по типу ипотеки.
Термин «дарение» применялся в равной степени к сдаче внаем поземельного налога (передача земли в аренду за плату деньгами или продуктами), к обмену или к особому акту передачи крепостного с его семьей и участком, точнее — к передаче прав на труд этого человека (к счастью, в XIII веке подобная практика сократилась в результате эволюции общества). Имели место и случаи передачи Ордену тамплиеров самого себя: «поручить» себя Ордену означало обрести надежную защиту и многочисленные льготы, но после смерти человека все его имущество отходило храмовникам. Этими операциями не исчерпывались все виды деятельности Ордена. Находились братья, неразборчивые в средствах, которые слишком преуспевали, выманивали чрезмерные пожертвования и в конце концов заслужили совершенно справедливые упреки современников. Но ведь старались-то они не для себя, а для Ордена и в конечном счете для Бога! Что действительно изумляет в манере тамплиеров вести дела, так это упорство в достижении намеченной цели, последовательность действий, ловкость и терпение в собирании разбросанных владений и в повышении рентабельности производства, другими словами — их методы укрупнения земельного хозяйства. Они вырубали леса, когда считали это необходимым, рыли пруды и осушали затопленные поля. На командорствах Запада лежала обязанность приносить пользу, чтобы пополнять казну. Как таковое богатство для тамплиеров ничего не стоило.
Два хозяйстваЗемли, удаленные от командорства, отдавались внаем «вилланам», социальный статус которых, упомянем мимоходом, уже позволял им накапливать имущество, достаточное даже для женитьбы на горожанке. Напротив, земли, прилегавшие к обители тамплиеров, эксплуатировались непосредственно под контролем братьев-служителей. Более того, именно в житницы командорства стекались собранные десятины и натуральные оброки. Здесь сосредоточивались работники разных специальностей, поголовье скота и земледельческий инвентарь. Исследование двух описей, одна из которых, относящаяся к командорству Божи, была опубликована Лизерандом, а другая, по командорству Пайена, — аббатом Петрелем, позволяет составить довольно полное представление о внутренней организации сельскохозяйственных командорств, их движимом имуществе и благосостоянии.
Когда в пятницу 13 октября 1307 года — в день ареста тамплиеров — бальи Кэна Жан де Веррто описывал имущество командорства Божи (Кальвадос, приход Планкери, кантон Бальруа), ситуация оказалась следующей.
В домене, управлявшемся непосредственно из обители храмовников, насчитывалось 14 молочных коров, как дойных, так и стельных, три телки, один бычок, восемь телят, два взрослых быка и три «головы рогатого скота» (так обычно называли крупный скот, речь, безусловно, идет о быках); 98 свиней, одна свиноматка с восемью поросятами, один поросенок старше года; восемь упряжных кобыл, восемь жеребят, конь командора и пять пахотных и ломовых лошадей.
Вокруг обители располагались 18 акров, засеянных рожью и пшеницей, 24 акра — ячменем и кормовой мешанкой, 15 — овсом, 14 — горохом и шесть — викой.
В восьми закромах обнаружились четыре воза сена. В тот момент ожидались поступления различных рент, выплачиваемых пшеницей, ячменем и овсом. Урожай конопли оценили в 100 су. В кладовой хранились запасы свиного сала, говядины, пива и перебродившего напитка (для лакеев и слуг), пол бочки вина и несколько хлебов.
Сельскохозяйственный инвентарь был представлен тремя окованными железом телегами и тремя плугами.
Домашняя птица оказалась столь многочисленной и, по-видимому, представляла так мало ценности, что никто не взял на себя труд ее пересчитать, даже гусей.
Кухня, о размерах которой можно догадываться, была полна домашней утвари: сковородки, рашперы, металлические и глиняные горшки, котлы, сосуды всех размеров, крюки для подвешивания котлов над огнем, таганы. В погребе нашлась дюжина оловянных кружек и фляг, шесть пустых бочек, разные тазы и оборудование для приготовления пива.
В спальне и других комнатах имелось 20 кроватей с перинами и простынями, некоторые были снабжены и одеялами. В сундуках хранились 14 скатертей и 30 аршин неразрезанного полотна.
Часовня не отличалась особой роскошью, ибо агенты бальи вынуждены были констатировать, без дополнительных уточнений, что обнаружили там книги и алтарные украшения помимо церковных облачений.
С особой тщательностью они описали комнату командора. Похоже, их любопытство было вызвано служебным рвением — они ожидали больших денег или ценностей! А нашли три массивных серебряных кубка, один сильно потертый кубок из оникса, отделанный серебром, деревянные кубки, кровать с двумя покровами и одеялом, кусок довольно красивой шелковой ткани, покров цвета индиго, предназначенный для одного из братьев и недавно купленный. Гардероб командора состоял из трех кафтанов, подбитых мехом, четырех камзолов, трех плащей и одной мантии-дождевика. В «ларе» хранились различные одежды, в том числе одна женская туника: она послужила залогом за ссуды, предоставленные командорством, и командор назвал имена людей, получивших эти ссуды. Наличных денег не оказалось, ибо они были вложены в различные платежи.
Опись не сообщает, сколько братьев обитало в Божи. Зато она указывает, что в командорстве числился один капеллан и один писарь, и перечисляет весь обслуживающий персонал. В списке значатся один пастух и один скотник, один смотритель за жеребятами, шесть пахарей (названных хранителями плуга), один привратник, один хлебопек, один пивовар, два комнатных лакея, один лесничий, три молочника (занятых производством масла и сыра), один младший свинопас, один лакей, приставленный к командору, один пастух гусей и трое престарелых лакеев, зачисленных на довольствие, — всего 25 человек, которых королевскому синдику надо было кормить в ожидании решения судьбы Ордена и передачи его имущества. Поэтому становится понятна тщательность перечислений и тот факт, что имя, прозвище и функции каждого слуги аккуратно записывались. Что до нас, то мы просто запомним состав «штата» Божи. Он подбирался, исходя из образа жизни и скотоводческих нужд, и в любом случае свидетельствует, что тамплиеры не только отдавали свои земли внаем, но и обрабатывали их самостоятельно, когда находили это нужным.
Относительно командорства Пайена документы дают еще более полную картину. Как известно, оно было основано знаменитым Гуго де Пайеном, первым Великим магистром Ордена тамплиеров, и располагалось в 12 километрах от Труа. Аббат Петрель опубликовал хозяйственные счета двух королевских синдиков, Жана де Уля и Томаса де Савьера, причем второй документ сопровождается подробной описью.
Из этих источников следует, что тамплиеры Пайена ежегодно собирали урожай в 745 буассо пшеницы, 92 — суржи, 2290 — ржи, 804 — ячменя, 5636 — овса и приготовляли 12 мюидов вина. Также они заготовляли 84 больших сыра и отжимали 120 кварт масла из плодов орехового дерева со своих плантаций. Храмовникам также принадлежал десяток пчелиных ульев, и часть меда шла на продажу.
