Петер Гостони - Кровавый Дунай. Боевые действия в Юго-Восточной Европе. 1944-1945
На этот момент линия укреплений «Маргарита» уже была прорвана во многих местах. Но самым опасным было все же положение на участке озеро Веленце – Барачка, где части 271-й народно-гренадерской дивизии и другие германские и венгерские части уже несколько дней отбивали сосредоточенные атаки трех русских корпусов. Хотя взятие поселков Позманд, Вереб, Тордаш и Валь частями 46-й армии и представляло собой обретение выгодной позиции для предусмотренного удара в направлении Бичке – Эстергом, но все же прорыв русских развивался не удовлетворявшими их темпами. Поэтому 22 декабря «подвижный резерв» маршала Толбухина, 18-й танковый корпус, был введен в бой, но не в полосе наступления 4-й гвардейской армии, как ранее предусматривалось, а только для поддержки главного удара 46-й армии в районе Фельзопеттенда.
Массированное применение 394 танков и штурмовых орудий, а также 7 стрелковых дивизий на фронте шириной 15 километров породило кризис в и так уже понесших тяжелые потери германских войсках. Постоянно нанося контрудары, но все же вынужденные отступать, германские войска были постепенно отброшены на север. У селения Ловашберень погибли остатки доблестно сражавшейся венгерской 1-й кавалерийской дивизии, тогда как русские танковые клинья веерообразно устремились на север, северо-восток и восток. Падением в течение следующих 24 часов города Бичке, поселков Биаторбадь, Жамбек и дюжин еще более мелких городков и селений было отмечено продвижение войск генерал-лейтенанта Шлёмина. 24 декабря в 13 часов местного времени передовые танки 18-го танкового корпуса перерезали основную транспортную магистраль, по которой шло снабжение Будапешта, жизненно важное Венское шоссе, и тем самым отрезали город от его западных тылов. Теперь единственной ниточкой, связывающей столицу Венгрии с остальной страной, стала трасса через Эстергом вдоль берега Дуная. Но и этот путь прослужил лишь несколько часов. Утром 25 декабря 49-я советская стрелковая дивизия вышла к Дунаю – всего в 10 километрах севернее Будапешта.
Между тем в это же самое время севернее Дуная, в районе низкогорного массива Бёржёнь, вовсю полыхало сражение, в котором с 20 декабря танковые соединения 6-й гвардейской танковой армии генерала Кравченко, стрелковые дивизии 7-й гвардейской армии генерала Шумилова, кавалеристы и танкисты КМГ генерала Плиева день ото дня усиливали интенсивность своих атак. К 23 декабря 6-й гвардейской танковой армии и 7-й гвардейской армии удалось – после отражения короткого германского контрудара – более чем на 30 километров углубиться в германские оборонительные порядки, после уличных боев взять город Соб, переправиться на запад через Ипель и наконец 26 декабря выйти на северный берег Дуная напротив Эстергома. При этом была полностью уничтожена венгерская 2-я танковая дивизия, причем стойкость дивизии «Святой Ласло» (Владислав) под Леткешем позволила осуществить своевременный отход германскому LVII танковому корпусу. В дальнейшем выдвинутый вперед центр 8-й армии удалось постепенно, несмотря на запрет отступления, вывести из-под вероятного удара, а генерал от инфантерии Вёлер столь эластично провел сокращение своей линии фронта, что даже не потерял связи со своим соседом.
В древнем венгерском городе, резиденции епископа[59], Эстергоме на Дунае, предполагавшейся точке встречи обоих русских фронтов, в эти дни царил совершенный хаос. Гром битвы приближался к нему одновременно с севера и юга. Дневник одного оказавшегося в городе швейцарца описывает эти драматические события следующим образом:
«21 декабря. Эстергом становится фронтом, мы находимся в самом центре района боевых действий.
22 декабря, 7 часов утра. Совершенно ужасная ночь, мы провели ее, так сказать, в коридоре, стены которого не толще стен нашей комнаты. Слышны не только разрывы снарядов, но и постоянная перестрелка.
23 декабря. До половины одиннадцатого все было спокойно. Затем внезапно снова канонада… Возобновился обстрел города.
24 декабря. Сочельник. С неба падают крупные хлопья снега и покрывают землю прекрасным чистым ковром. Он остается не тронутым грязной обувью, поскольку никто не выходит на улицу. Не видно и никого из военных. В эту ночь немцы погрузили весь город в глубокую тишину.
25 декабря. Кажется, в городе больше не осталось ни одного солдата…
26 декабря. Сегодня рано утром город заняли русские…»
С падением Эстергома Будапешт лишился своей последней автотрассы, связывающей его с западом. Окружение венгерской столицы было полностью завершено. В ходе этой операции, между прочим, командиру 10-й гвардейской стрелковой дивизии генералу Рубанюку удалось отрезать часть германо-венгерских войск западнее Будапешта, окружить их в излучине Дуная в районе низкогорного массива Вишеград-Хедьшег и 30 декабря уничтожить.
Все усилия генерала артиллерии Фреттера-Пико незамедлительно восстановить связь с городом вследствие недостатка резервов оказались тщетными. Вокруг Будапешта окончательно сомкнулось кольцо Красной армии. В то время как стрелковые части 46-й армии наступали на город с запада и уже вели уличные бои в его предместьях, 4-я гвардейская армия совместно с казачьей дивизией 5-го гвардейского кавалерийского корпуса в период с 26 по 31 декабря образовала от озера Балатон до Несмея на Дунае непрерывный внешний фронт, который отстоял от внутреннего фронта на расстоянии от 30 до 50 километров.
Известие об окружении Будапешта уже 24 декабря было получено в штаб-квартире Гитлера в Цигенберге под Бад-Наухаймом[60]. В этот рождественский вечер ответственный за ход войны на Востоке, начальник Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Гудериан вновь пытался втолковать присутствовавшим масштаб ясно обозначившейся катастрофы на Востоке. Он даже предложил прервать начавшееся масштабное наступление германских войск на Западе, Арденнскую операцию, и освободившиеся в результате этого силы спешно перебросить в Восточную Пруссию, пока Красная армия не возобновила свое наступление на Висле. «Мои доводы о том, – сообщал Гудериан, – что в Рурской области производство прекратилось из-за бомбежек западных союзников СССР… что, напротив, верхнесилезская экономическая область еще сохранила способность выпуска продукции, что основная производственная база германского вооружения переместилась теперь на восток региона, что потеря Верхней Силезии приведет к остановке военных действий на Востоке через пару-тройку недель – все это для них ничего не значило!» Начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вермахта генерал-полковник Йодль привел такой контраргумент: «Мы не должны выпустить из рук только что вновь обретенную нами инициативу», а Гитлер высказал мысль, что переброшенные с запада на восток дивизии вскоре снова придется перебазировать обратно. Если он и проявлял в эти дни какое-либо беспокойство по поводу на Восточном фронте, это касалось в первую очередь судьбы Будапешта. (После войны эта позиция Гитлера станет предметом частой критики. Генерал фон Типпельскирх, автор «Истории Второй мировой войны», напишет об этом следующее: «Освобождение города и района Западной Венгрии стало для Гитлера навязчивой идеей, которой он подчинил все остальные соображения и которую он обосновывал то внешнеполитическими причинами, то насущной необходимостью сохранить последние оставшиеся месторождения нефти в Венгрии и Австрии, без которых продолжение войны… не было бы возможно».)
Для деблокады венгерской столицы Гитлер уже в тот же самый канун Рождества отдал, не поставив в известность Гудериана, приказ о том, что IV танковый корпус СС под командованием обергруппенфюрера СС Г.О. Гилле из района Варшавы, а также 96-я танковая дивизия из Галиции должны быть незамедлительно переброшены в Венгрию. Оба соединения должны были как можно быстрее снять блокаду с Будапешта и восстановить прежнее положение на линии «Маргарита». Первые транспорты с личным составом и техникой дивизий вошли на территорию Венгрии 30 декабря юго-западнее города Комаром. Однако на их вступление в бой нельзя было рассчитывать ранее 1 января 1945 года.
В этот период произошли также изменения в высшем командовании группы армий «Юг». Гитлер искал, как он часто поступал в ходе войны, козлов отпущения за поражение в Придунайском районе и «нашел» их в лице командующих группой армий «Юг» и армейской группой «Фреттер-Пико», Фриснера и Фреттер-Пико, которых он в первую очередь посчитал ответственными за окружение Будапешта и потерю линии укреплений «Маргарита». В ночь с 22 на 23 декабря – прямо в ходе сражения! – генерал-полковник Ганс Фриснер был смещен со своего поста и заменен на бывшего ранее командующим 8-й армией генерала от инфантерии Отто Вёлера, который, по словам Гитлера, был «пусть никаким национал-социалистом, но, по крайней мере, мужчиной». Приказ о его смещении, который был передан из штаба главного командования сухопутных сил по телефону, ошеломил Фриснера. «Я сам включился [в этот телефонный разговор], – писал он впоследствии в своих мемуарах, – и стал настаивать на том, чтобы узнать причину моего смещения, на что я, как генерал и командующий группой армий, особенно в критическом положении, имел право. Но когда Венк[61] снова заверил меня, что не может сообщить мне никаких подробностей, я попросил его соединить меня с Гудерианом. Но и тот не мог дать мне ясного ответа. Тогда я позвонил начальнику управления кадров сухопутных сил и спросил, когда бы я мог переговорить лично с Гитлером. Ответом на это было: «Фюрер благодарит!»
