От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

Чан Кайши заявил, что было бы лучше, если бы КПК не имела своих вооруженных сил. В дальнейшем она могла бы завоевать даже политическую власть в стране, используя только политические средства. Мы согласились сократить число дивизий до двадцати, но это не значит, что мы сократим число дивизий до двадцати, это не значит, что мы ослабим свои вооруженные силы; ни в одном документе и нигде в разговорах мы не указывали, по каким штатам и какой численности должна быть наша дивизия. Поэтому мы можем сформировать дивизию любого состава.

В беседе, происходившей с глазу на глаз, Чан Кайши заявил, что «судьба страны находится в наших руках» и если мы не сумеем между собой договориться, то «совершим преступление перед будущими поколениями».

– Чан Кайши сам не знает, по какому идти пути – диктатуры или по пути демократизации страны. Во внешней политике Чан Кайши не знает на кого ориентироваться: на США или на СССР. Ориентироваться целиком на США он не решается в силу международного влияния СССР. Ориентироваться целиком на СССР он тем более не может. Политика Чан Кайши будет носить двойственный характер: с одной стороны, он внешне будет стремиться к компромиссу, а с другой стороны – будет продолжать подготовку к военному наступлению против коммунистов.

Гоминьдановских войск Мао не опасался, его больше волновала опасность участия в операциях против КПК американских войск. Петров не исключал такой возможности и посоветовал:

– В этих случаях нужно пытаться урегулировать положение мирным путем и всячески избегать вооруженных столкновений с американцами.

После подписания договора Чан предложил Мао задержаться еще на одну ночь. Тот согласился. Утром был дан завтрак в его честь, и Мао отбыл в Яньань.

После этого Чан Кайши мог дать волю своим чувствам. Он выплеснул их в короткой записи в дневнике: «Коммунисты вероломны, низки. Они хуже зверей».

Ну а Мао Цзэдун немедленно по возвращении начал военную операцию по вытеснению армии Чана из Маньчжурии. 129-я дивизия, накануне переименованная в полевую армию военного района Шаньси – Хэбэй – Шаньдун – Хэнань, провела успешную операцию против гоминдановских войск, продвигавшихся на север для принятия японской капитуляции. Эта операция, по сути, и стала началом гражданской войны. Спустя много лет принимавший в ней участие Дэн Сяопин с гордостью вспоминал: «У нас было всего тридцать с небольшим тысяч войска, а если говорить о личном составе, то мы не имели укомплектованных полков. Вооружение – плохое, снарядов – мало. Можно сказать, что соединение было партизанское… Было нелегко полностью уничтожить врага».

Учитывая численное превосходство гоминдановцев, пишет востоковед Тавровский, «руководство КПК и её вооруженных сил использовало единственно верную стратегию. Избегая столкновений „лоб в лоб“, НОА применяла маневренные военные действия, нацеленные не столько на удержание территории, сколько на сохранение живой силы и нанесение потерь противнику».

Победа над гоминдановцами в октябре 1945-го имела для Мао Цзэдуна большое значение.

– Мы давно установили курс – действовать острием против острия, бороться за каждую пядь земли. На этот раз мы и действовали, и боролись, причем отлично действовали и отлично боролись, – радовался Мао.

17 октября, рассказывая коллегам о переговорах в Чунцине, он утверждал:

– Мы, коммунисты, представляем собой как бы семена, а народ – почву. Прибыв на место, мы должны слиться с народом, пустить в народе корни и цвести.

Он полагал, что чем больше побед одержит, тем скорее Сталин изменит свою осторожную позицию и даст «добро» на войну. Но Кремль категорически запрещал войскам КПК занимать города Северо-Восточного Китая, пока их не оставит Красная армия. Более того, Сталин заявлял, что надеется на установление в Маньчжурии власти Национального правительства. Правда, при этом вовсе не возражал против того, чтобы коммунисты тайно проникали в сельские районы Маньчжурии, создавали секретное Северо-Восточное бюро ЦК КПК во главе с членом Политбюро Пэн Чжэнем и даже Автономную народную армию Северо-Востока под командованием Линь Бяо.

Более того, Мао дал указание Ли Бочэну и Дэн Сяопину провести еще одну наступательную операцию против продвигавшихся на север войск Чан Кайши. И вновь армия Компартии одержала победу. Позже Дэн скажет: «Эта наша полевая армия после окончания антияпонской войны прямо-таки ни на один день не прекращала войну. В лучшем случае она могла получить на переформатирование и учения неделю, даже десять дней не давали».

Надо сказать, тактика Мао себя оправдала: Сталин стал колебаться и в октябре принял решение передать войскам КПК в Маньчжурии часть трофейного вооружения Квантунской армии. Стремясь при этом никак не обнаруживать своего участия в разворачивавшихся событиях.

Сталин писал 10 октября Молотову, Берии, Маленкову и Микояну: «Все наши офицеры связи и другие люди должны быть удалены из Яньани и зон действия войск Мао Цзэдуна как можно скорее. Гражданская война в Китае принимает серьезный оборот, и я беспокоюсь, что наши враги будут потом обвинять наших людей в этих районах, которые ничего не контролируют, в том, что они организаторы гражданской войны в Китае. Чем скорее мы их удалим оттуда, тем лучше».

Так, 16 ноября китайцам передали все радиооборудование бывшего тассовского корпункта в Яньани. 17 ноября наши основные советники при КПК – Владимиров, Орлов, Риммар – вылетели оттуда на советском самолете в Чанчунь и в тот же день прибыли в Читу.

На третий день, 18 октября, Петрова вновь пригласил к себе Чан Кайши.

– Мы были бы очень благодарны советскому правительству, если бы оно нашло возможным дать нам в аренду несколько судов для транспортировки китайских войск в Маньчжурию.

Он также просил передать Сталину просьбу разрешить высадку гоминдановских войск в Дайрене. Посол вновь только развел руками и обещал информировать Москву.

Мао призывал советское командование блокировать морские порты и аэродромы, куда американцы перебрасывали войска Чан Кайши. Но это было не так просто.

Сталин, очевидно, опасался конфликта с наращивавшими там свое военное присутствие американцами. Он призывал «поддерживать хорошие отношения с гоминьдановцами в Маньчжурии» и «отгонять» «так называемые коммунистические отряды» от городов региона, «имея в виду, что эти отряды хотят втянуть нас в конфликт с США, чего нельзя допускать».

Пока Мао находился в Чунцине, американские войска оккупировали и удержали для Чан Кайши два города на севере Китая – Тяньцзинь и Пекин – и начали в массовом порядке перевозить гоминдановские войска в Маньчжурию. Собирались американцы высадиться и в Даляне, но Сталин не разрешил под предлогом того, что порт торговый, а не военный. И кроме того, дал приказ позволить вооруженным силам КПК захватить два порта на юге Маньчжурии. Сталин не позволил Чану также перевозить его войска по КВЖД и формировать в Маньчжурии гоминдановские военные части из местного населения.

Коммунисты в Шэньяне 17 ноября созвали Съезд представителей народов Маньчжурии, на котором провозгласили создание коалиционного Автономного совета Маньчжурии. Его главой заочно был избран Чжан Сюэлян, находившийся в тот момент в тюрьме у Чан Кайши.

Думали ли американцы о масштабной военной интервенции в Китае? Да, думали. И не только думали. «Войска Чан Кайши продвигались в районы, удерживаемые японцами, причем большая часть его вооруженных сил переправлялась на север нашими транспортными самолетами, – признавал Трумэн. – Мы также высадили пятьдесят тысяч наших морских пехотинцев в нескольких важных портах, чтобы через эти порты можно было продолжить вывод японцев. Коммунисты требовали, чтобы национальное правительство прекратило эти передвижения войск, так как считали, что Чан Кайши использует сложившуюся ситуацию для укрепления своих позиций против них. И они не ограничивались пассивными требованиями. Они перерезали железнодорожные пути везде, где только могли, и вскоре правительство Чунцина начало получать сообщения о том, что китайские коммунисты, вопреки соглашению, продвигаются в Маньчжурию. Возмущение противоборствующих сторон росло по мере того, как увеличивалось число обвинений с каждой стороны».