Луис Ламур - Серебряный каньон
Однако на земле были видны лишь их собственные следы. Что же могло испугать мустангов? Гризли? Может быть, но медведи редко забредают так далеко на юг. Волк? Наверняка нет. Даже самый крупный из них не слишком испугает дикого жеребца. Горный лев? Конечно, прыгнув с одной из этих скал, он легко мог бы убить лошадь. Но ни один лев не заставил бы их пуститься в столь паническое бегство. Они бросились бы от него прочь - но не таким бешеным галопом.
Пожалуй, только одно могло настолько испугать их - человек.
Следы были совсем свежие. Может быть, лошади прошли здесь не больше часа назад.
А затем я заметил кое-что, разом насторожившее меня. Первая задача следопыта - обнаружить все, что находится не на своем месте, что не вписывается в окружение. Именно таким был клок овечьей шерсти, повисший на ветвях куста манзаниты.
Спешившись, я внимательно рассмотрел его, потом взял в руки. То была шерсть не дикой овцы или горного барана - скорее породистого мериноса.
Но какая же овца заберется так далеко, в этот глухой каньон? Кто и зачем мог ее сюда привести?
Неожиданно все стало совершенно ясным. Человек, за которым мы следовали, обвязывал лошадиные копыта овечьей шерстью, чтобы не оставить следов.
Малвени ждал меня у развилки; я показал ему шерсть и коротко все объяснил.
- Неплохо придумано... Но теперь мы его найдем.
Это ответвление каньона вело на северо-запад. В конце концов мы выбрались на высокое, ветром выметенное плато, над которым возвышалось лишь несколько разбросанных скал, да кое-где виднелись низкорослые кустики полыни. Прищурясь, мы вглядывались в даль.
Там на десять тысяч футов вздымали в небо свои величественные вершины Синие горы, но даже эти могучие пики не собирали туч. А между нами и подножием Синих гор во всем своем великолепии лежал Дантов Ад - пустынный и пересохший.
- Да-а, мы можем вовек его не сыскать, - огорченно проговорил Малвени. - Здесь можно потерять целую армию.
- Найдем.
Сняв шляпу, я стер пот со лба. Глаза невольно щурились от солнечного блеска. В уголки глаз затек пот, и теперь их немилосердно жгло. Воспаленное лицо саднило. Мы продолжали двигаться в глубь этой адской печи - слышался только топот копыт наших лошадей, а изменялись лишь тени в каньонах и ложбинах на склонах далеких холмов.
Кое-что я слышал об этих местах еще от старика Болла, кое-что - от парней Бенара, которые были одними из немногих белых, посещавших эти безлюдные, унылые края. Вдалеке между нами и громадой гор я различал край плоскогорья. Это должна была быть меза Солт-Крик с возвышающимся над ней пальцем Соборной Башни. Значительно дальше, невидимая на этом расстоянии, вздымалась Лысая гора.
Человек, которого мы искали, затерялся где-то в путанице каньонов между нами и этими горами. Причем он не мог слишком нас опередить.
Обмотав овчиной копыта лошади, он, конечно, не оставляет следов. Но зная, что искать, мы можем обнаружить какие-нибудь приметы, способные указать его путь. Да и лошадь его не может двигаться слишком быстро.
Мы ехали шагом. В этой убийственной жаре медленный и тяжелый шаг лошадей оказывал на нас почти гипнотическое воздействие. Я потряс головой и вытер ладони о рубашку.
Жесткое лицо Малвени блестело от пота. На щеках и подбородке был виден сильный ожог от солнца. Он свернул самокрутку и закурил, плотно зажав ее иссеченными старыми шрамами губами.
- Чертовы места! - Он потряс флягу, определяя, сколько осталось воды, потом прополоскал рот, задержав в нем воду, прежде чем проглотить. - Да...
Когда до меня донесся плеск воды в его фляге, мне захотелось пить еще больше, и я отпил из собственной. Завинтив пробкой флягу, я обвел взглядом окрестности - сперва дальние, а потом все ближе и ближе.
Ничего...
Мы продолжали путь. Немного погодя нам попался еще клок шерсти, а вслед за тем - расплывшееся пятно в пыли.
- Недалеко... Он где-то недалеко.
Малвени был прав - мы приближались. Но кого мы преследовали? Что это был за человек? Не ковбой, не охотник. Однако знающий кое-что о пустыне, хитрый и осторожный.
Я снова утер лицо и тихонько выругал жару. Пот стекал по спине и по бокам. Я погладил шею Серого и успокаивающе поговорил с ним.
- Нам понадобится вода, - заметил Малвени.
- Да.
- Ему тоже.
- Может быть, он знает, где она. Он едет не вслепую.
- Нет.
Разговор иссяк, мы ехали, покачиваясь в такт шагу лошадей... Солнце немного опустилось. Шла уже вторая половина дня. Мне хотелось сделать еще глоток из фляги, но я не смел. Я подумал о том, чтобы слезть с лошади, найти подходящий камешек и сунуть в рот, но усилие, которого это потребовало бы, показалось мне чрезмерным.
Все чувства были убаюканы жарой и равномерным движением. Мы ехали в полудреме.
И тогда раздался выстрел.
Как удар хлыста, он прогнал всю нашу сонливость; натянув поводья, мы развели лошадей в стороны.
Никто из нас не расслышал звука пули - только жесткий, твердый хлопок, похоже, не слишком далекий. И следом еще один.
- Он стреляет не в нас.
- Давай-ка с равнины... Быстро!
Выстрелы доносились из каньона, тропа вела туда же, и мы поехали вниз по тропе, серпантином извивающейся по склону.
Несомненно, мы бы пропали, заметь нас кто-нибудь в этот момент. Здесь, на склоне, мы чувствовали себя как бабочки, приколотые булавкой.
Глава 21
Достигнув дна, мы тут же повернули обратно, подняв тучу пыли, и прыжком послали лошадей в чащу деревьев и кустарника. Лошади замерли, подняв головы, и насторожились так же, как и мы.
Все было тихо. Где-то в отдалении стукнул камень. Ладони у меня взмокли, за ушами струился пот, я чувствовал запах горячей пыли и нагретых солнцем листьев. Больше до нас не донеслось ни звука.
Осторожно, стараясь не скрипнуть седлом, я спешился, держа винчестер в руке, и двинулся сквозь кустарник, жестом приказав Малвени оставаться на месте.
Добравшись до опушки, я остановился. В одну сторону местность просматривалась ярдов на тридцать, в другую - на двадцать. Скальные стены каньона уходили в небо; у подножия их лежала короткая тень. Где-то поблизости, усиливая мою жажду, журчала вода.
Шея у меня была горячей и липкой, рубашка прилипла к плечам. Перекладывая винтовку из руки в руку, я настороженно изучал каменные стены. Потом вытер руки о джинсы и, решив рискнуть, выбрался из зарослей и по устилавшему дно каньона раскаленному песку перебежал в тень под стеной. Прижимаясь к стене, я осторожно у поворота выглянул из-за угла.
Ярдах в шестидесяти от меня, опустив голову, стояла оседланная лошадь. Сначала я больше ничего не увидел, потом усмотрел едва заметный за побелевшим от воды и солнца валуном сапог. Он лежал совершенно неподвижно.
Я наблюдал за ним не меньше минуты: ни движения, ни звука. Остерегаясь внезапного выстрела, я приблизился, держа винтовку наготове. Тишину нарушало лишь негромкое журчание воды в камнях. А потом я увидел тело.
В том, что человек был мертв, не было ни малейших сомнений. Над глазом четко выделялось пулевое отверстие, голова была в крови. Возможно, он так и не узнал, кто его убил. Нам это служило еще и предостережением: с человеком, который так стреляет, шутки плохи.
В покойнике мне почудилось что-то знакомое. Подойдя поближе, я разглядел у него за ухом шишку. Это был тот человек Слейда, которого я ударил стволом револьвера при встрече на дороге.
Пуля прошла сверху вниз; значит, он был убит из засады, возможно, устроенной где-то на скале каньона. Пытаясь проследить возможную траекторию выстрела, я заметил на скале пятно зелени. Может быть, там проходил карниз.
На мой тихий зов появился Малвени. Он рассмотрел убитого.
- Это не тот, за кем мы гонимся.
- Один из банды Слейда.
Мы тронулись дальше. Человек, которого мы преследовали, двигался теперь медленнее и больше не пытался маскировать следы.
Неожиданно я увидел след сапога - очень отчетливый. Что-то внутри меня перевернулось.
- Малвени, это след того, кто застрелил Макларена!
- Но ведь Морган Парк в тюрьме, - запротестовал ирландец, изучая след. Я знал, что он ездил посмотреть на отпечатки, найденные Кеневейлом.
- Он был...
Серый вскинул голову и раздул ноздри. Мгновенно зажав коню нос, я не дал ему заржать. Затем посмотрел туда, куда глядел Серый. Меньше чем в сотне ярдов от нас к кусту была привязана светло-гнедая лошадь.
- Знаете что? - повернулся я к Малвени. - За кем бы мы ни следили, он думает, что застрелил своего преследователя И теперь считает себя в безопасности.
Спрятав лошадей, мы вскарабкались на скалу, чтобы оглядеться. С вершины мезы прекрасно просматривалась вся местность. У подножия ее южного склона были разбросаны какие-то древние руины, дальше начинались глубокие каньоны.
Внезапно я заметил человека, вылезавшего с тяжелым мешком из трещины в земле. Он положил мешок рядом с собой, скинул куртку и принялся при помощи лома и кирки долбить камень, нависавший над трещиной, откуда незнакомец только что выбрался.
