Александр Барышников - Клад Соловья-Разбойника
Кытлым в ужасе открывал глаза и испуганно вглядывался в непроглядную темень.
- Прости меня. Большая река, - горячим шепотом умолял он. - Прости и поверь, что я не хотел убивать одну из твоих любимых дочерей. Разве я мог нарочно лишить жизни покровительницу своего рода? Разве я мог по злому умыслу причинить горе тебе, которая кормит в оберегает всех живущих биаров? Не мог, это вышло случайно. Поверь, Голубая Змея, я готов принять любое наказание - убей меня, как я убил твою дочь, только на гневайся на моих сородичей, прости всех живущих биаров, не делай им зла, не губи людей моей земли...
Глухой предрассветной порой он услышал негромкий стук в стену.
- Кто здесь? - спросил шепотом.
- Это я, Юма. - послышалось в ответ.
- 3ачем ты пришла? - спросил он недовольно. - Мою семью постигло несчастье. Если жрецы узнают, что ты приходила ко мне, твоей семье тоже будет плохо.
- Не бойся? - ободрила его девушка. - Дозорный спит под дверью, никто ничего не узнает.
- Уходи! - потребовал Кытлым.
- Не гони меня, - попросила Юма. - Мне нужно сказать тебе о многом.
Я пробралась в храм и подслушала разговор жрецов. Ты знаешь, что убийство праматери давно уже не карается смертью. Но главный жрец Суксун настаивает именно на этом - он хочет, чтоб тебя скормили Большой Реке.
- Я согласен с Суксуном, - мрачно сказал Кытлым.
- Не спеши, выслушай. Ты знаешь, что гаданье на внутренностях священного быка проводит жрец Нырб. В этот раз гадал сам Суксун. Во время разговора в храме жрец Нырб заявил, что Суксун неправильно истолковал изменение цвета и запаха. Проще говоря, он обвинил главного жреца в обмане.
- Почему он не сказал это людям нашего рода? - недоверчиво спросил Кытлым.
- Жрецы не ссорятся в присутствии народа, - отвечала Юма, - иначе власть их может пошатнуться.
- О чем бы ни говорило гаданье, я все же убил нашу праматерь.
- Но ты сделал это случайно. Соглашаясь же с Суксуном, ты признаешь свой злой умысел. Признанье в злом умысле против Голубой Змеи может принести биарам более страшные несчастья.
Кытлым помолчал, обдумывав слова Юмы.
- Разве Суксун не понимает этого? - спросил он растерянно.
- Я никогда не говорила тебе... Не хотела омрачать нашей любви...
Она помолчала, собираясь с духом.
- Сын главного жреца Чермоз неслолько раз предлагал мне стать его женой. Он богатый, знатный, все его боятся, но, поверь, что он противен мне, я люблю только тебя.
- Чермоз... - чуть слышно прошептал Кытлым.
- Недавно Суксун сказал, что мое упорство бессмысленно, и рано или поздно я стану женой Чермоза. Я засмеялась в ответ, а он сказал, что очень часто смех маленьких людей оборачивается их большими слезами.
- Жрецы не допустят несправедливости, - не очень уверенно сказал Кытлым.
- Они боятся Суксуна, - горячо возразила Юма,- Ему подвластно все, и он не остановится, пока не добьется своего. Сердце мое говорит, что это он все подстроил! Он затуманил твой разум, он заколдовал твою стрелу. Он погубит тебя, Кытлым, а меня отдаст Чермозу...
Она горестно, безутешно заплакала, а Кытлым, стиснув зубы. припал к стене - но что он мог сделать?
- Ты должен бежать, - заговорила Юма, немного успокоившись. - Я помогу тебе, и мы вдвоем покинем страну биаров.
Кытлым молчал, опасаясь, что девушка снова заплачет.
- Уйдем на Вотскую реку, в Весьякар или еще дальше, воты мирные и добрые, нас примут. Отец мой бывал в их стране, он много рассказывал, от него я знаю дорогу...
- И все биары будут считать Кытлыма трусом? - не выдержал он.
- А разве лучше быть врагом? - не сдавалась Юма. - Если ты останешься, тебя скормят Большой реке, как заклятого недруга всех биаров.
- Не знаю, что тебе ответить, - честно признался Кытлым.
- Тихо! - предупредила девушка. - Кто-то идет сюда. Прощай - до завтра...
Проснувшийся дозорный, зевая и бормоча что-то под нос, обходил храм.
Добравшись до пристроя, он едва не наткнулся на другого дозорного, мирно спавшего под дверью:
- Эй, приятель, - проворчал первый, помахав факелом над лицом спящего, - твое счастье, что я не Суксун.
Утром следующего дня Юма пришла к Кытлыму.
- Жрец Нырб позволил покормить тебя, - сказала она, входя в храмовый пристрой. Когда пленник поел, она смазала его спину снадобьем, приготовленным матерью Кытлыма. Сразу стало намного легче, он улыбнулся и обнял Юму. Девушка в ответ тоже улыбнулась и доверчиво прижалась к своему возлюбленному.
- К вечеру ты будешь здоров, - пообещала она, - Ты должен быть здоров, ведь нам с тобой предстоит трудное и опасное путешествие.
- Я не собираюсь бежать. - Кытлым помрачнел и отстранился от Юмы. Уходи!
Побег
Когда солнце перевалило за полдень, у жилища Чермоза спешился усталый всадник. Чермоз поспешно вышел на улицу и глянул на прибывшего нетерпеливым взглядом. Гонец низко поклонился и сказал несколько слов. Вскоре Чермоз был в храме.
- Твой приказ выполнен, - сказал он Суксуну. - Чужаки, захваченные моими воинами в разных местах, собраны теперь на Большой поляне. Их вожак тоже там.
- Молодец, сын, - сказал главный жрец.. - Древний храм Старой Биармии был ограблен нурманами только потому, что у тогдашних жрецов не были такого помощника и защитника, как ты. Я горжусь тобой, Чермоз, и точно знаю, что когда-нибудь ты займешь мое место.
- Благодарю, отец, - Чермоз поклонился, молодое его лицо порозовело от удовольствия.
- Много дней ты зорко стерег наших непрошеных гостей, - вновь заговорил Суксун,- настала пора показать их биарам. Действуй!
Кытлым услышал, как у храма началась какая-то суматоха, послышался глухой конский топот, который вскоре удалился и затих в лесных чащах закатной стороны. Сразу после этого у храма собрались ближние биары - люди рода Голубой Змеи. Сквозь шелест листвы был слышен испуганный шепот сородичей, которые что-то взволнованно обсуждали.
- Я говорил! - раздался торжествующе-гневный голос Суксуна. - Я предупреждал, что биаров ждут большие несчастья? Я не ошибся - чужие пришли на нашу землю. Это не купцы из дальних краев, не соседи наши булгары или вогулы, которые с миром проплывают по Большой реке. Это чужаки, замыслившие зла против биаров. Такое уже было много-много лет назад, когда предки наши жили в холодных, но богатых землях полночной стороны. Вот так же пришли чужие и ограбили храм нашего бога Йомалы. После этого Старая Биармия рассыпалась. Но великий Йомала не дал ей погибнуть. Здесь, на берегах Большой Реки, был построен новый храм, а вокруг него возникла новая, Великая Биармия.
Разве плохо жили мы с вами? Но нечестивец Кытлым убил покровительницу рода, любимую дочь Голубой Змеи, и Голубая Змея прогневалась на всех биаров. Поэтому пришли чужие люди. Узнав об этом, мой сын Чермоз отправился на битву с ними, и я знаю, что. он не пожалеет своей молодой жизни ради спасения храма и всей страны биаров. Я верю, что он победит, но его победы мало для воцарения мира и спокойствия на этой земле. Мы должны по-настоящему наказать виновника наших несчастий. Скажите, какой участи заслуживает Кытлым из рода Голубой Змеи?
Толпа взбудораженно загудела, и в этом гомоне и гуле нельзя было разобрать ни олова.
- Правильно! - одобрительно крикнул главный жрец. - Я полностью согласен с вами. Только смертью он сможет искупить вину свою перед биарами, перед Голубой Змеей и великим Йомалой. Мы принесем его в жертву Большой Реке, и наши боги вернут нам свою милость.
- Обычай запрещает приносить в жертву людей, - вмешался жрец Нырб.
Суксун гневно сверкнул глазами.
- Ты нарушаешь обычай единства выходящих к народу жрецов, - оказал он тихо, но с такой яростью, что Нырбу стало не по себе. - Мне непонятно, зачем ты это делаешь. Но раз ты по непонятной причине нарушаешь один обычай, я нарушу другой, и сделаю это ради счастья всех биаров.
Нырб, опустив голову, молчал.
- Ты прав, Суксун: - прошептал Кытлым и горько заплакал. Вечером привели чужаков.
- Вот этот, - говорил Чермоз, показывая на лежащего человека с окровавленным лицом, - их предводитель. По дороге он начал что-то говорить, похоже, подговаривал их на побег или бунт. Мне пришлось заставить его замолчать. Правда, после этого он не смог идти. Не тащить же нам эту падаль: Пришлось развязать тех двоих, чтобы они волокли своего глупого повелителя. Но мои люди не спускали с них глаз!
- Молодец! - похвалил Суксун. - Вижу, им отсюда не вырваться. Но все же, думаю, главаря надо поместить отдельно. Порою не знаешь, чего ждать от своих, а от чужих тем более:
И отдал приказания воинам.
- Ты решил поместить главаря чужаков вместе с Кытлымом? - Удивленно спросил Чермоз.
- Да! - решительно ответил главный жрец. - Если кто-то в темноте ненароком придушит убийцу священной змеи: у нас будет гораздо меньше хлопот.
- Понимаю, - Чермоз одобрительно кивнул головой. - Значит, тех двоих можно не связывать:
Николка Семихвост и Васька Бессол, подхватив избитого Петрилу, втащили его в храмовый пристрой, и тотчас дверь за ними захлопнулась. Остальных ватажников биары загнали в огромный сарай, где с осени хранился корм для священных быков. К началу лета сарай был почти пуст, только в дальнем углу горбилась небольшая охапка слежавшегося сена.
