Клим Дегтярев - Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья
Сотрудник ТАСС, узнав, что перед ним не датчанин, а немец, сразу же прекратил разговор и попросил посетителя покинуть помещение».
В середине февраля 1944 года Адольф Гитлер ликвидировал Абвер. Агентура частично была передана VI управлению РСХА. В результате реформ на какое-то время Эдгар Клаус оказался без работы, но вскоре его вновь отыскал Петер Кляйст. Он попытался установить контакты с советскими дипломатами, но безрезультатно. Возможно, что в Москве его попытки воспринимали как провокацию или его рассматривали как человека, не имеющего реального веса в Третьем рейхе.
Эдгар Клаус 19 июня 1944 года снова прибыл в Стокгольм. Владимир Семенов информировал НКИД о том, что визитер «…всеми силами старается получить связь… для частных дискретных переговоров о мире».
Отдельные историки высказывают предположение, что инициаторами этой попытки зондажа были участники заговора против Адольфа Гитлера. Ведь они действительно хотели накануне 20 июля 1944 года укрепить внешнеполитические позиции после-гитлеровской Германии.
Эдгар Клаус продолжал свою деятельность до конца войны, поддерживал связи с Петером Кляйстом, со шведскими властями, которые после войны потребовали от него за связь с рейхом покинуть Швецию и выехать в Германию. 1 апреля 1946 года, в день его высылки, он умер в шведской больнице от инфаркта.
О чем не знали в МосквеЕще одним влиятельным лицом в нацистской верхушке, непосредственно обсуждавшим с Адольфом Гитлером вопрос о сепаратном мире с Советским Союзом и склонявшимся к таковому, был Йозеф Геббельс. Как видно из дневниковой записи шефа нацистской пропаганды от 23 сентября 1943 года, обсуждая вопрос о возможности соглашения Германии с одной из воюющих сторон, фюрер отметил, что он предпочел бы начать переговоры с Иосифом Сталиным, однако сомневается в их успехе.
В конце 1944 года в письме к нацистскому вождю Йозеф Геббельс уже решительно настаивал на мире с Россией. Характерно, что при этом он указывал Адольфу Гитлеру на то, что единоличное правление большевистского вождя выгодно отличает его, как партнера для переговоров, от лидеров США и Великобритании, ибо делает возможным для Иосифа Сталина самостоятельно и быстро решить вопрос о заключении мира, вовсе не утруждая себя сложностями процедуры завоевания общественного мнения и сбора голосов политического большинства в парламенте…[134]
Хотя с практической точки зрения эти попытки Москву интересовали мало. Сводной стороны, Геббельс не обладал реальной властью, а с другой — Иосиф Сталин был намерен довести войну до победного конца.
Парламентеры из Страны восходящего солнцаПереговоры о сепаратном мире пытались вести союзники Германии — Италия и Япония. Если Бенито Муссолини после серии бесед с Адольфом Гитлером отказался от этой идеи (фюрер уклонился от прямого ответа по двум причинам: не верил в дипломатические способности дуче и надеялся на реванш на Восточном фронте — весной 1943 года готовилось новое наступление), то руководство Японии попыталось претворить эту идею в жизнь.
Удостоверение личности Курта Янке. 1934 год. Он первым проинформировал Берлин о попытке Токио начать сепаратные переговоры с МосквойТокио беспокоила реальная перспектива ведения войны на два фронта. Воюя против США на просторax Тихоокеанско-Азиатского региона, Япония была кровно заинтересована в сохранении мирных отношений с северным соседом. Более того, разрыв Иосифа Сталина с англо-американскими союзниками и возможный выход СССР из войны могли бы создать благоприятную обстановку для дальнейшей экспансии японской империи.
В СССР нападение Японии ожидали еще осенью 1941 года. Угроза продолжала оставаться реальной (по мнению Москвы) еще и в начале 1942 года. А между тем в Токио не планировали начинать войну против Советского Союза, пока не завершатся боевые действия в районах Южных морей. Так, в докладе, с которым 13 марта 1942 года премьер-министр Тодзио Хидэки и начальники императорского Генштаба маршал Сугияма Хадзимэ и морского Генштаба адмирал Нагано Осами обратились к императору Хирохито, говорилось, что следует «прилагать усилия к тому, чтобы во время операций против районов Южных морей всячески избегать войны с СССР», а также «прилагать усилия к тому, чтобы сохранить спокойную атмосферу в японо-советских отношениях…».[135]
Поэтому неудивительно, что именно японцы, в конце концов, выступили посредниками в вопросе о советско-немецком сепаратном соглашении.
Весной 1943 года министр иностранных дел Японии Мамору Сигемицу обратился к германскому руководству с официальным предложением оказать посредническую помощь в организации советско-германских переговоров о сепаратном мире.
МИД Японии подготовил специальный план переговоров, согласно которому Германии должна была возвратить СССР все оккупированные территории. Для того чтобы заинтересовать Москву, японские руководители были готовы сделать огромные уступки и со своей стороны: Токио соглашался отдать Советскому Союзу Южный Сахалин и Курилы и признать «советской сферой влияния» Северный Китай, Маньчжурию и Внутреннюю Монголию. Сторонниками мирного плана являлись многие влиятельные представители японского руководства, в том числе председатель Тайного совета князь Коноэ, министр императорского двора маркиз Кидо, видные генералы и адмиралы.[136]
О том, что Токио планирует начать переговорых Москвой, в Берлине впервые услышали от бывшего кадрового сотрудника немецкой разведки Курта Янке,[137] который в марте 1942 года вернулся из поездки в Швейцарию и на встрече сообщил Вальтеру Шелленбергу, что Япония в ближайший год попытается сыграть роль посредника между Россией и Германией. Дело в том, что в Токио скептически воспринимали перспективы военных операций Вермахта на Востоке. Японцы якобы располагали достоверными сведениями о военном потенциале СССР и высказывали опасение, что Германия выдохлась и не способна нанести решающие удары до того момента, пока Запад не откроет Второй фронт. И все же, считали в Токио, имелись основания полагать, что Москва, учитывая нерешительную позицию союзников относительно вторжения на европейский континент с Запада, заинтересована в компромиссном решении. «Во всяком случае, — заметил Янке, — мы должны иметь в виду, что нам по самым различным каналам могут быть сделаны соответствующие предложения. Я только боюсь, что Риббентроп окажется первым, кто воспротивится этому».
И действительно, начиная с апреля начались контакты представителей японского военно-морского флота и германского военно-морского атташе в Токио. Немецкому военному разведчику было сообщено о роли Японии в возможных переговорах Германии и Советского Союза. Однако только в конце мая 1942 года последовал официальный отказ Берлина от этого предложения. По мнению Вальтера Шелленберга, это стало результатом интриг Риббентропа.
В июне 1942 года японский Генеральный штаб — на этот раз через немецкого военного атташе в Токио — вновь предложил свое посредничество. Японцы предложили направить на немецком самолете в Германию миссию во главе с одним из генералов армии, чтобы начать переговоры о координации политических и военных интересов. И вновь руководитель внешнеполитического ведомства сорвал реализацию этого проекта.[138]
По версии украинского журналиста Владислава Гриневеча, в конце апреля 194.3 года в Берлин из Японии поступило сенсационное сообщение о том, что «русские готовы сесть за стол переговоров о мире!». Тогда же японские представители сообщили Иосифу Сталину о немецких условиях заключения перемирия. Вот эти требования (по версии Токио):
1. СССР и Германия возвращаются к границам 1939 г. по реке Сан;
2. СССР передает Германии право контроля над сельским хозяйством Украины с одновременным созданием на этой территории «немецкого коридора» или Украинской автономии;
3. Германия возвращает России Бессарабию;
4. Одесса получает статус порто-франко;
5. Ближний Восток, за исключением Турции, но включая Египет (без нефтяных районов), переходит в сферу советского влияния;
6. Индия — в сферу советско-японского влияния.
Ознакомив Иосифа Сталина с этими предложениями, японские дипломаты заявили, что их страна готова выступить гарантом выполнения условий соглашения.
По словам Владислава Гриневеча, встреча японских дипломатов с Иосифом Сталиным в целом носила обнадеживающий характер. По их мнению, все свидетельствовало о том, что Иосиф Сталин в целом был за подписание соглашения о мире. Такой же позиции, по дипломатическим источникам, придерживались в этот период и Лаврентий Берия, Георгий Жуков, некоторые другие представители высшего военного командования, а также часть членов политбюро ЦК ВКП(б).
