Альберт Норден - Некоронованные Властители
А как вел он себя в «собственных» общинах? «…там, где… отдельные лица или целые селения в молчаливом ожесточении прибегали к самозащите, Фуггер не знал пощады. В эти общины он посылал своих наемников вместе с подданными, которые, дав новую клятву верности своему господину, должны были доказать ее борьбой против вчерашних единомышленников, а также солдат из Ульма, Гюнцбурга и ландскнехтов Швабского союза. Тогда и в этих селениях у крестьян отбиралось все их имущество и устанавливались порядки, не отличавшиеся по своей строгости от законов, утверждавшихся Швабским союзом в других местах силой и кровью»[118].
Там, где крестьяне не подвергались массовому уничтожению, еще не значило, по словам Якоба Фуггера, что эти крестьяне были «добрыми христианами»[119]. Против повстанцев применялись самые жестокие меры усмирения. Якоб все учел, у него были средства на любой случай. «Возмездие и наказание должны были свидетельствовать, сколь худо оборачивалось дело для тех, кто из упрямства и своенравия мешал Фуггеру творить мир по воле своей»[120].
Даже и после успехов реакции, пишет симпатизирующий Фуггеру биограф Пёльниц, «купец ни в коей мере не считал военные действия завершенными. Поэтому у него не было намерения требовать досрочного возвращения, для использования в иных целях, капитала, который был предоставлен его фирмой для подавления смуты… Последовали новые кредиты Фуггера Габсбургу. Речь шла о том, чтобы помочь Фердинанду одержать полную победу над его противниками. Эти займы, частично связанные с контрактами на продажу металлов, намного превышали даже те суммы, которые Якоб предоставил эрцгерцогу в течение тех месяцев, когда личным владениям Фуггера грозила опасность»[121].
Однако для Фуггера опасность еще не миновала. Крестьянская война в Тироле угрожает его богатейшим рудникам и факториям. Против него уже в течение ряда лет выступали ландтаг и горняки, а совместные действия крестьян и горняков могли лишить его всего, чем он владел в Тироле. Фуггеры издавна систематически расширяли свои филиалы в Альпийской области — в Халле, Шваце и Раттенберге. Их горное дело разрасталось, новые рудники, плавильни, широкая торговля рудой и металлическими изделиями свидетельствовали об активной деятельности Фуггеров.
И вот теперь рудокопы категорически требовали изгнания Фуггеров, запрещения ростовщичества, барщины и векселей. Это было не только посягательством на их собственность, но и угрозой источникам доходов Габсбургов. Ведь до положения мировой державы империя Габсбургов поднялась главным образом благодаря потоку денег из сейфов Фуггеров.
Сословные представители Тироля предложили эрцгерцогу Фердинанду 138 000 гульденов, чтобы он смог откупиться от зависимости, в которой он находился у епископов Триента и Бриксена и прежде всего у Фуггеров. Однако такая сумма показалась эрцгерцогу незначительной в сравнении с грудами золота, которые Фуггеры в любое время были готовы предоставить в распоряжение короны!
Разразившаяся революционная буря в мае 1525 г. охватила всю Альпийскую область: Тироль, Зальцбург, Штирию и Каринтию. В лагерь крестьян и горняков стекались подкрепления из соседних деревень и из самых отдаленных уголков страны. В самом начале восстания, 9 мая 1525 г., крестьяне захватили Бриксен, объединились с ремесленниками, укрепили замок и город, превратив их в центр революционного движения. Восстание быстро перебросилось в долину реки Этш, в область Мерана, в епископство Триент. Повстанцы захватывали монастыри и замки, подвергся нападению также и дом Фуггеров в Халле. Крестьяне хотели схватить их фактора, чтобы узнать размеры причиненного Фуггерами стране ущерба, выяснить цель их союза с духовенством и дворянами, и требовали их изгнания.
Также в мае 1525 г. вспыхнуло восстание крестьян и горняков епископства Зальцбург. С самого начала боевых действий революционеры Зальцбурга и горняки с рудников Фуггеров в Шваце плечом к плечу боролись против своих мучителей. Вместе с эрцгерцогом Фердинандом и оказавшимися под угрозой со стороны повстанцев феодальными князьями Фуггеры немедленно направили в Швац для наведения порядка несколько сотен наемников.
Искры революционного пламени перебросились на Каринтию и Штирию. Военная победа у Шладминга, одержанная повстанцами над войсками под командованием фон Штейера, относится к самым значительным успехам Крестьянской войны.
16 августа 1525 г. командир ландскнехтов Швабского союза Георг фон Фрундсберг подошел со своим войском к Зальцбургу. Прибегнув к испытанному средству — обещаниям, он сумел уговорить крестьян сложить оружие. Однако в то же самое время вспыхнуло восстание в Инсбруке.
Требование крестьян и горняков запретить деятельность чужих торговых компаний, особенно Фуггеров, было поддержано купцами и ремесленниками Инсбрука. Стремясь избавиться от грозившей со всех сторон опасности, эрцгерцог Фердинанд обещал устранить незначительные непорядки, не собираясь, однако, сдерживать свое слово. Организатор восстания в Инсбруке, Михаэль Гейсмайер, в результате обмана оказался в сетях эрцгерцога, был брошен в застенок, однако сумел вырваться из рук палачей.
В апреле 1526 г. в районе Зальцбурга вновь началось брожение. На этом, втором этапе движения в Альпийской области, когда самые стойкие силы народа под политическим и военным руководством Гейсмайера получили перевес, Швабскому союзу и архиепископу Зальцбурга пришлось потерпеть ряд поражений. Однако позднее, в июле 1526 г., когда враг получил превосходство в силах, повстанцы были разбиты у Радштадта и им пришлось отступить.
Еще в мае 1525 г. крестьяне избрали Михаэля Гейсмайера своим верховным командующим. Это был человек, который более семи лет так же последовательно воплощал и отстаивал революционные идеалы народа Тироля, как и боролся против своих злейших врагов и ненавидел их. В прошлом секретарь епископа Бриксена, Гейсмайер хорошо знал суровую действительность и страдания подданных, был осведомлен о нечистых сделках своего епископа с Фуггерами[122]. В «Тирольском земском устройстве»[123], написанном после побега весной 1526 г. в Граубюндене, Михаэль Гейсмайер в качестве программы дальнейшей борьбы дал прообраз свободного от эксплуатации и угнетения общества. Он хотел, чтобы Тироль был провозглашен республикой крестьян и рудокопов. Пашни должны принадлежать подданным. Рудники, плавильни, руду, серебро и медь следует отобрать у дворян и иноземных компаний, таких, как Фуггеры, Гохштеттеры и другие, и передать под контроль страны на благо всем[124].
Перед лицом такой угрозы Фуггеры потребовали решительного разгрома восстания. Для «пресечения возмутительных событий в нашем графстве Тироле»[125] эрцгерцог Фердинанд вначале занял у Фуггеров 10 000 гульденов. В январе 1526 г. фирма вела переговоры с правительством в Инсбруке о займе в размере 5000 гульденов, предназначавшемся на те же цели. Затем Фуггеры взяли обязательство выплатить Фердинанду до 31 марта 1526 г. 100 000 гульденов.
Это перечисление можно было бы продолжить. Общий его итог свидетельствует, что в 1526 г. правитель Австрии был должен Фуггерам 415 000 гульденов.
Своим главным врагом Фуггер считал Михаэля Гейсмайера. В одном из своих секретных предписаний эрцгерцог обещал уплатить тому, кто убьет крестьянского вождя, 1000, даже 1500 гульденов. Убийце также была обещана пожизненная пенсия в размере 400 гульденов в год. На финансирование убийства Гейсмайера Фуггеры тотчас же выложили 1000 гульденов чистоганом. О вознаграждении за голову Гейсмайера было публично объявлено не только в Тироле, но также и в Ферраре, Мантуе, Венеции и Падуе. В апреле 1532 г. подлое убийство свершилось.
Сговор между Габсбургами и Фуггерами в Тироле, Зальцбурге, по всей Альпийской области как бы увенчивали зверства палачей уголовного суда Радштадта, отправлявших осужденных на костры и виселицы. Ободренный Фуггер снова готов давать кредиты. Его владения были спасены, их можно снова расширять.
В «Священной Римской империи» воцарилась кладбищенская тишина. Участники Крестьянской войны, избежавшие топора палача, виселицы или четвертования, были брошены в тюрьмы, подвергнуты увечьям, ослеплению, изгнанию и другим наказаниям. Пощады не было никому, не было ее и художникам.
Уже в 1525 г. из своего родного города Нюрнберга были изгнаны лучшие ученики Альбрехта Дюрера, три «безбожных живописца» — Ханс Зебальд Вехам, Бартель Бехам и Георг Пенч, симпатизировавшие восставшим крестьянам. Работавший у Дюрера прославленный гравер Иероним Андрее был брошен в темницу. В 1526 г. к жестокой казни четвертованием был приговорен художник Йорг Ратгеб, создатель монументального цикла фресок в монастыре кармелитов во Франкфурте–на–Майне. Во время крестьянского восстания Ратгеб был старшим военным советником и канцлером вюртембергских крестьян, захвативших в апреле 1525 г. Штутгарт. Члену муниципального совета и бургомистру Вюрцбурга Тильману Рименшнайдеру были искалечены на плахе руки, и этот крупнейший резчик по дереву не мог больше творить. Генрих Гейне посвятил героям того времени некролог: «Еще поныне во Франконии и Швабии наблюдаем мы следы этого учения о равенстве, и трепетное благоговение перед святым духом охватывает путника, когда в сиянии месяца он видит мрачные развалины замков времен Крестьянской войны. Благо тому, кто, трезво глядя, не видит ничего другого, но кто счастливчик — а таков всякий, сведущий в истории, — тот увидит и охоту на людей, которую немецкое дворянство, самое грубое в мире, подняло против побежденных, увидит, как тысячами убивались безоружные, как их пытали, терзали и мучили, увидит, как из колышущихся хлебных полей таинственно кивают они, окровавленные крестьянские головы, как поет над ними страшный жаворонок, взывая к мести…»[126].
