Луис Ламур - Одинокие люди
Через некоторое время заросли чольи стали гуще и обширнее, они раскинулись под ярким солнцем, отливая бледно-желтым цветом с темно-коричневыми или черными отмершими нижними сочленениями. Мы называли ее "прыгающий кактус", потому что если пройти мимо него, иголки, кажется, так и прыгают, стараясь вцепиться в тело. Проезжая по зарослям чольи, апачи вытянулись в цепочку.
Неожиданно мы остановились. Катенни протянул руку и указал на низкую гору впереди.
- Они там, - сказал он, - у Пруда Мертвеца. Их шестеро, с ними моя скво.
Похоже, индейцы тоже хотели моей смерти.
Катенни доверял Хэдденам так же, как и я, иначе убил бы меня не сомневаясь. Он считал, что сможет доставить мой труп, но сомневался, что получит обратно свою женщину.
- Тебе придется отдать револьвер и винтовку, - сказал я. - Если я поеду безоружным, нас обоих просто убьют. С Хэдденами я справлюсь, а без них остальные вряд ли станут поднимать шум.
Самое интересное, что мыслями я был не в жаркой пустыне, а в прохладных холмах Кумберленда. Говорят, что перед смертью перед глазами человека проходит вся его жизнь. Не могу сказать, что я вспоминал всю жизнь, - нет, только ту ее часть, которую провел так давно в родных горах.
Весь день у меня перед глазами стояла зелень лесов. Я представлял себе, как скапливается на листьях и капает на землю густой утренний туман, когда мы выходили на охоту на кабанов, которых потом коптили и готовили с зеленью в чугунных кастрюлях.
Обычно ходили мы с Оррином, реже с Тайрелом, потому что он был младшим. Кстати, ни разу не видел, чтобы Тайрел промахнулся, хотя я сам, бывало, пускал пулю не туда.
С тех пор, как уехал на Запад, никогда больше я не видел ту землю. Не видел, но скучал. Много раз, лежа у костра в пустыне и глядя на звезды, воображал, что я снова дома, снова вижу освещенный прямоугольник кухонной двери, когда возвращаюсь от коровы и осторожно несу полное молока ведро, боясь расплескать его.
Трудно представить, что человек может думать о таких пустяках, когда у него масса проблем и главная - остаться в живых, но так уж устроены люди, и чувствам надо дать передохнуть, думая о чем-нибудь приятном.
Вот я и думал о зеленой и славной земле, о том времени, когда плыл на пароходе по Биг-Саут-Форк в Новый Орлеан, везя продукты для торговли кукурузу, сорго и немного табака. Мы, Сакетты, торговали в основном своей силой, поскольку земля наша была бесплодной и давала урожай, которого едва хватало, чтобы прокормить нас, даже если мы много охотились. Но люди побогаче всегда брали с собой в путешествие Сакеттов, потому что мы были надежной защитой от всяких грабителей, разбойников и прочего сброда.
Я вернулся мыслями к настоящему и увидел, что Катенни делает мне знак рукой.
- Иди, - сказал он. - Иди и приведи мою скво.
Он отдал мой оружейный пояс и винчестер, и я проверил, как они заряжены. Во рту было сухо, как на песчаном дне оврага.
- Глядите в оба, - сказал я. - Может мне не удастся с ней вернуться.
Мы молча сидели в седлах, потом я протянул руку.
- Одолжи еще один револьвер, он мне может понадобиться.
Катенни бросил на меня один взгляд, вынул свой шестизарядник и передал его мне. Это был морской кольт 44-го калибра - хорошее оружие. Я засунул его сзади за пояс брюк под жилетку.
Рядом оказался Токлани.
- Я иду с тобой, - сказал он.
- Нет уж, спасибо. Оставайся здесь. Если меня увидят одного, может и разрешат подъехать поговорить, а если мы поедем вдвоем, то они наверняка начнут стрелять.
Я шепнул пару слов своему отощавшему вороному, и мы тронулись. Позади послышался голос Катенни:
- Привези мою скво.
Чтобы сделать это, мне понадобится немного везения, и намного больше везения, чтобы выбраться из этой переделки с непродырявленной шкурой.
- Ладно, коняга, - сказал я вороному, - поехали поговорим с ними.
И мы направились сквозь заросли чольи к Пруду Мертвеца.
Глава семнадцатая
Над скалами древнего лавового поля поднимались легкие перышки дыма костра. Копыта вороного то звонко цокали о камень, то глухо стучали по песку. Я сидел в седле выпрямившись, готовый к любой опасности. Винчестер лежал в чехле.
В такой ситуации ничего нельзя планировать, пока не окажешься в центре событий, поскольку не знаешь ни обстоятельств, при которых произойдет встреча, ни расстановки сил. Надо просто ехать вперед и надеяться на грубую силу и немножко счастья.
Те люди хотят увидеть меня мертвым. Они безусловно держали меня сию минуту на мушке прицелов, безусловно подпускали поближе, чтобы выстрелить точно или услышать, что я могу им сказать. Что же касается скво Катенни, ее судьба была им безразлична. Однако Хэддены были новичками на земле апачей и не понимали, кому противостоят - если Катенни не получит обратно свою женщину, никто из них не уйдет отсюда живым.
Местность вокруг была каменистой, покрытой обломками скал, мелкой галькой, осыпавшейся со склонов и песком, сквозь который пробивались невысокие скальные гребни. Кое-где рос мелкий колючий кустарник.
Бросив взгляд назад, я увидел двух апачей - только двух. Это означало, что остальные рассыпались и сейчас потихоньку подползают к лагерю Хэдденов.
Вообще-то я миролюбивый человек, которому нравится ехать не спеша и безмятежно беседовать с попутчиками у костра, и чем больше вокруг апачей, тем больше во мне появляется миролюбия. Подъезжая к скалам, окружающим Пруд Мертвеца, я почувствовал, как покалывает кожу головы, словно скальп заранее готовился к не слишком приятной для меня процедуре.
Снял ремешок с кобуры и направился по вьющейся среди скал узкой тропе. Скоро передо мной открылся Пруд Мертвеца - неглубокая впадина с источником воды футов десяти в поперечнике. За прудом горел костер, тонкая струйка дыма от которого, поднимаясь, терялась в небесах. Рядом увидел с полдюжины лошадей, а за скалами - головы еще нескольких.
Хэддены, широко расставив ноги, стояли лицом ко мне, а за камнями сидел какой-то парень с винчестером на коленях. Еще двое у костра и наверняка кто-то прятался поблизости.
Сразу за костром сидела скво Катенни, и даже с этого расстояния я разобрал, что она молода и красива. Она смотрела на меня и наверняка рассчитывала, что ее муж скоро освободит ее.
И тут мой взгляд упал на Дорсет.
В лагере были Дорсет и один мальчик. Я быстро обвел его глазами, но не заметил ни следа пребывания остальных детей. Возможно, они уже были мертвы либо пересекали границу на пути к безопасности.
Арч Хэдден не отрывал от меня глаз, он улыбался, но в его улыбке не было ничего дружелюбного.
- Кого я вижу! - сказал он. - Это же Сакетт - тот парень, который мечтает стать крутым!
- У меня к тебе дело, Арч, - сказал я, положив руки на луку - левую поверх право. - Здесь Катенни, он хочет получить обратно свою скво.
- Мы приказали ему привезти твой труп.
- Должно быть, вышла ошибочка. Я еще живой.
- Ну, это ненадолго, - с яростью произнес второй Хэдден.
- Вы, ребята, кажется, плохо знаете апачей, - сказал я, - поэтому, неважно какие сложились между нами отношения, выслушайте добрый совет. Катенни - старый воин, лучше держаться от него подальше. Вон он там, почти один, но он не один. В этих скалах дюжина индейцев и должны подъехать еще. Если хотите выбраться отсюда живыми, отпустите его женщину
- Мы и до этого, дрались с индейцами, - подал голос тот, что сидел в скалах. - Мы ее не отдадим, она - лакомый кусочек.
Теперь я знал, что фишки на столе и карты раскрыты. Краем глаза держал в поле зрения все, что происходило, думая о том, как долго я не практиковался выхватывать револьвер левой рукой и как они сейчас надеются воспользоваться своим мнимым преимуществом, мнимым потому, что я положил правую руку подальше от кобуры на луку седла и накрыл ее левой совсем не случайно. Я рассчитывал, что это даст мне пусть маленькое, но преимущество, в котором я так нуждался, потому что есть такая штука, как время реакции. Человеку, чтобы отреагировать на случившееся, требуется короткое мгновение - увиденное должно зарегестрироваться в мозгу, а тот только потом дает команду телу.
- Если вы такие умные, как мне кажется, - сказал я, - вы отпустите индейскую девушку. То же самое касается вон той молодой леди. Вы же знаете, что произойдет, если мужчина причинит беспокойство белой девушке.
- Ничего. - Это отозвался парень с винтовкой. - И никто никому не расскажет.
- Ты забыл про моих ребят, - проронил я. - Они знают и скоро сообщат всем.
- Испанец Мэрфи уже ничего не сообщит, - сказал Арч Хэдден. Мы нашли его привязанным к седлу и он был не жилец, так что мы его пристрелили, чтобы не мучился.
Дорсет тем временем отошла за индеанку. Я ни на минуту не усомнился, что она сделает все как надо: у этой леди была голова на плечах, и я мог побиться об заклад, что в эту секунду она развязывает веревки на руках скво.
Я понимал, что необходимо потянуть время.
