Луис Ламур - Одинокие люди
- Убери нож, - сказал я, - а то ненароком кого-нибудь порежешь.
Глава шестнадцатая
Он стоял надо мной, прижав лезвие ножа мне к горлу и глядя прямо в глаза. Я тоже не отрывал от него взгляда и знал, что стоит ему сделать одно быстрое движение - и я покойник.
Затем медленно, чтобы он не подумал чего-нибудь нехорошего, поднял руку и мягко оттолкнул лезвие.
- Хороший нож. И острый, - сказал я.
- Ты храбрый человек. Ты воин.
- Мы оба воины. И хорошо, что мы знаем друг друга.
Остальные апачи потихоньку возвращались из темноты, и их черные глаза блестели от предвкушения пытки сильного человека - это удовольствие невозможно было пропустить.
Среди них я сразу узнал Толкани. В армии мы вместе служили разведчиками под командованием Эммета Кроуфорда, делили последний кусок лепешки и бок о бок дрались с другими апачами. Я понятия не имел, хорошо это для меня или плохо, потому что Токлани мог вернуться к диким апачам, которые воевали со всеми, кто им мешал.
Деваться мне было некуда. Я, как и каждый живущий на границе, прекрасно сознавал, что меня ждет впереди, но больше всего меня волновало, что стало с Испанцем и Бэттлсом. Удалось ли им спастись? Мэрфи, во всяком случае, скорее походил на покойника, чем живого, а Бэттлсу было далеко до Испанца или меня, когда дело касалось путешествия по пустыне.
Связать меня никто не пытался, но у меня отобрали все оружие, включая нож, и возможности бежать почти не осталось. Более того, чувствовал я себя отвратительно - очень хотелось пить, а живот при запахе мяса на костре громко заурчал.
Мы убили пару апачей, но когда началась стрельба, оказалось, что в кустах их не меньше дюжины, и теперь все они выбрались к костру и стали разводить второй.
Мой винчестер вместе с кольтом лежали футах в тридцати; если я кинусь к ним, шансов остаться в живых не было никаких. Катенни стоял в отдалении за костром, разговаривая с остальными индейцами, но мне не было слышно ни слова, я мог лишь разобрать, что разгорелось что-то вроде спора, наверняка касающегося моей шкуры.
Пока апачи ели, трое не спускали с меня глаз, однако я, поняв, что ловить мне нечего, вытянулся на земле, снял шляпу, положил ее под голову и заснул.
Проснулся часа через два, костер уже догорал. Большинство апачей спали, но меня тем не менее не связали. Это для меня не имело смысла, если только они не собирались поразвлечься, когда попытаюсь бежать.
Жажда стала невыносимой, а источник был рядом, на краю лагеря, поэтому я, не обращая ни на кого внимания, встал, подошел к воде и напился. Потом вернулся на свое место и опять лег, хорошо зная, что за каждым моим шагом наблюдали четыре-пять пар глаз, и сделай я движение в сторону оружия или лошадей, со мной было бы покончено. Во всяком случае чувствовал я себя гораздо лучше.
Наконец Катенни встал, подошел ко мне и присел. Он скрутил себе сигарету так же ловко, как любой ковбой, и несколько минут молча курил.
- Кое-кто хочет, чтобы тебя убили.
- Меня-то? Желающих много. - Я засмеялся и смерил его взглядом, словно удивился. - Ты имеешь в виду своих ребят?
- Другого. Белого.
- Белый человек хочет, чтобы меня убили? Откуда ты знаешь?
- У него моя скво. Он говорит, когда ты умрешь, он ее отдаст. Я привожу твой труп, он отдает скво.
- Так чего же ты меня не убил?
- Почему он хочет твоей смерти? - озадаченно спросил Катенни. По-моему, здесь какая-то ловушка.
- Откуда у тебя такие сведения? Их привез Токлани?
Он не удивился, что я знаком с Токлани.
- Да, он привез. Моя женщина... она ездила к сестре в Сан-Карло. Ночью ехала быстро, но ее поймали.
- Они ее обидели?
- Нет. Токлани говорит, что нет. - Он поглядел мне в глаза. - Я дрался с Токлани, но Токлани хороший человек. Моя женщина - хорошая женщина. Токлани приказал индейцам наблюдать за ней.
- Кто ее поймал?
- Их зовут Хэддены. Их несколько. Токлани видел. Почему они хотят убить тебя?
- Я стрелял в них. Рокка... Ты знаешь Тампико Рокку? Они назвали его мексикашкой и собирались убить. Мы дрались и вместе с Роккой убили одного, может двоих.
Он все еще не верил.
- Токлани говорит, ты хороший человек. Великий воин.
На это мне нечего было ответить, поэтому я промолчал, лихорадочно обдумывая услышанное. Не утверждаю, что умею хорошо думать или планировать. Я простой парень с гор, ставший скитальцем, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что у меня появился выход, если только правильно распорядиться ситуацией.
Вся штука была в том, что действовать следовало очень аккуратно, поскольку на руках у меня были не все карты. В мою пользу было то, что Катенни подозревал ловушку.
Для него убить меня было проще простого, он бы так и сделал - после пыток, чтобы посмотреть, что я за человек - но теперь кто-то еще хотел моей смерти, и он был озадачен.
Как я понял, скво Катенни проскользнула в резервацию, чтобы повидаться с сестрой, и там, подождав, когда она поедет обратно, ее схватили Хэддены.
Ничего необычного, что непокорившийся апачи приезжает в резервацию, живет там некоторое время, потом уезжает. Армия постоянно пыталась вернуть индейцев в резервации, и часто приезжающая туда скво просто разведывала обстановку.
И вот они держали в заложницах женщину Катенни, а он, как дикий зверь, чующий неприятность в каждом новом запахе, ничему не верил.
Он сидел с сигаретой и ждал, и я наконец сказал:
- По-моему, им нельзя доверять.
Он посмотрел на меня.
- Они ее убьют?
- Они плохие люди. Они застрелили бы Рокку из-за ничего, просто так. Мне кажется, если ты отвезешь им мой труп, они убьют ее и тебя - если смогут.
Он ждал, и я, подкинув хвороста в костер, добавил:
- Верни мне оружие, а я верну тебе скво.
Он долго молчал, потом резко встал и подошел ко второму костру, где и остался, тихо разговаривая с остальными индейцами.
Через некоторое время Катенни пришел обратно и сел на песок.
- Ты можешь отнять у них мою скво?
- Катенни - великий воин. Он знает все хитрости войны, но сейчас я обещаю тебе твердо: если это возможно, я верну ее тебе живой и здоровой.
- Она хорошая женщина. Она провела со мной много лун.
- Ты знаешь, где они ее держат?
- Мы тебя отвезем. Это около границы.
Меня не нужно было предупреждать, что беды только начинаются. Катенни мог дождаться, когда я привезу его женщину, а потом спокойно пристрелить меня. Не хочу сказать, что апачи не умеют быть благодарными, просто у них совсем другое понятие о жизни, чем у нас. Если ты не из племени, то ты потенциальный враг, и убить тебя - долг индейца.
От Испанца и Джона Джей не было ни слуху, ни духу. Насколько я мог слышать, апачи о них тоже не говорили. Похоже, им удалось убраться незамеченными. Вот и хорошо, удачи им.
На рассвете мне привели коня, я не торопясь оседлал его, но когда потянулся за оружием, меня остановили. Токлани взял мой винчестер, повесил мой оружейный пояс себе через плечо, дал наполнить флягу, и мы тронулись в путь.
Все время, что мы ехали, я вспоминал Нейсса, одного из пяти пассажиров дилижанса, на который возле Стайнс-Пик напал Кочизе со своей бандой. В первые же секунды убили возницу и одного пассажира, дилижанс перевернулся, и оставшиеся в живых стали готовиться к драке, но Нейсс их отговорил. Кочизе, сказал он, его старый друг, сейчас он с ним поговорит, и все будет хорошо. Пассажиры поверили, и Кочизе накинул на Нейсса лассо и поволок его по каньону по камням, кактусам и кустам. Остальные индейцы сделали то же самое с оставшимися пассажирами. Их замучили до смерти. Это случилось в апреле 1861 года.
Вспоминая этот факт, я понимал, что обещания Катенни ничего не стоят, и хотя индейцы не спускали с меня глаз, обдумывал варианты побега.
Их не было.
Вороной за время путешествия выдохся и похудел. О том, чтобы спастись на нем бегством, не могло быть и речи. Оружия у меня не было, не было и места, куда я мог бы ускользнуть от преследователей.
Мы вели лошадей по выжженным, каменистым холмам, петляя между кактусами и зарослями кустарника. Местность была неровная, изрезанная случайными тускло-красными или коричневыми иззубренными хребтами и нечастыми лавовыми полями, где извивались белесые сухие русла ручьев. Индейцы окружали меня со всех четырех сторон, всегда оставаясь настороже, всегда готовые в случае чего остановить меня. Все молчали.
Мне казалось, что каждый шаг коня приближал меня к смерти - побег был бы слишком большой удачей.
От Хэдденов помощи ждать нечего. Я не имел понятия, как похищу у них скво Катенни, они никогда не отдадут ее по собственной воле. Даже среди хороших людей опустошение и грабежи, чинимые апачами вызывали желание уничтожить их всех до единого, а Хэддены не были хорошими людьми.
Я всегда уважал апачей. Они научились выживать в сложных условиях, на суровой земле. Их образ мыслей был совершенно другим, чем у белых, и чтобы понять, что они чувствуют и чего хотят, нужно было очень хорошо знать их.
