Коллектив авторов - Сборник рефератов по истории. 9 класс
Е. Ф. Азеф принимал участие в создании томской типографии. По просьбе А. А. Аргунова он изготовил вал для печатного станка. Но уже в то время в разговорах с Аргуновым Азеф «излагал свои взгляды на очередные задачи, признавая потребность одной террористической борьбы, отрицательно относясь к прочим видам работы, ввиду, главным образом, тяжелых полицейских условий, невозможности строить какое-либо прочное и широкое предприятие, неизбежности скорого провала и т. п».
После ареста томской типографии «Союза» руководители его, опасаясь своего ареста, передают Азефу все связи и полномочия на продолжение дела. «Азефу мы поручили все, как умирающие на смертном одре, – пишет А. Аргунов. – Мы ему рассказали все наши пароли, все без исключения связи (литературные и организационные), всех людей, все фамилии и адреса и отрекомендовали его заочно своим близким. За границей он должен был явиться с полною доверенностью от нас, как представитель „Союза“. Чувство к нему было товарищеское, пожалуй, даже чувство дружбы».
Е. Ф. Азефу поручают закончить переговоры об объединении с южными группами социал-революционеров, образовавшими партию. «Мы получили Азефа от заграничных товарищей, – вспоминает Аргунов, – доверия которых он добился сдержанным и умелым поведением лица сочувствующего, доброго малого и не труса. Среди нас он продолжал ту же тактику и добился успеха. Помогло ему и наше несчастье – разгром „Союза“. Как члена „Союза“, снабдив всеми полномочиями, дав еще на придачу нашего давнишнего друга, – отправили мы Азефа за границу для закладки фундамента партии. И он повел себя так, что оказался вскоре на высоте положения».
В 1901 г. Азефу вместе с другим членом северного союза и Г. А. Гершуней окончательно удается оформить слияние «южных» и «северных» социалистов-революционеров в объединенную партию. С июля 1902 г. Азеф работает в Петербурге, одновременно как член ЦК и петербурского комитета. Он организует транспорт партийной литературы через Финляндию, совершает объезды организаций. Наряду с этим, он вместе с Гершуней обсуждает планы террористических предприятий: вторичного покушения на князя Оболенского и покушение на Богдановича. Гершуня назначает его своим ближайшим помощником по руководству боевой организацией. После ареста Гершуни, с января 1904 г., Азеф встал во главе расширенной организации (куда вошли Каляев, Сазонов, Покотилов, Швейцер и др.). В то же время он участвует в общепартийной работе и организует в России динамитную мастерскую.
В организационном вопросе Азефом был внесен проект объединения боевого дела партии в одних руках, в особом коллективе. Этому коллективу должны были быть подчинены не только террористические группы и организации центрального комитета, но и местные; на нем должна лежать обязанность руководства боевыми выступлениями, разработка планов, учет всех боевых сил и пр.
Проект образования боевого коллектива (из трех лиц) был одобрен, но вышло недоразумение между Азефом и ЦК партии по вопросу о способе его осуществления.
Центральный комитет стоял за то, чтобы выбрать этот коллектив, Азеф же в резкой, категорической форме настаивал на том, чтобы предоставить образование коллектива ему: он подберет себе сочленов; в таком деле, как боевое, аргументировал Азеф, работа возможна лишь по предварительному знакомству друг с другом, при полном единомыслии и пр. ЦК не согласился, вопрос как-то был смят, и фактически Азеф взял верх – он начал приглашать сочленов.
Боевой организации, которая занималась «центральным террором», т. е. подготовкой покушений на высших сановников, принадлежало особое место в партийной структуре. ЦК отдавал лишь общие директивы, во всем остальном организация получила полную самостоятельность. Численность Боевой организации не превышала 15–20 человек, однако эта маленькая армия отнимала у ее командира много времени. Помимо боевиков, в организацию входили «техники», имевшие дело со взрывчатыми веществами. Одним из них был младший брат Азефа, Владимир, химик по специальности. В российской глубинке ждали своего часа женщины, готовые, в зависимости от задания, принять облик светских дам или кухарок, привезти бомбу в шляпной коробке или на квартиру для явки.
«Боевая организация, – вспоминал Б. Савинков, – представляла собой в то время крупную силу. Убийство Плеве и затем убийство князя Сергея Александровича создали ей громадный престиж во всех слоях населения, правительство боялось ее, партия считала ее своим самым ценным учреждением. С другой стороны, реальные силы организации были для тайного общества несомненно очень велики… Денег было довольно, в кандидатах в боевую организацию тоже не было недостатка… Можно с уверенностью сказать, что к этому времени организация окончательно окрепла, отлилась в твердую форму самостоятельного и подчиненного своим собственным законам отдельного целого, т. е. достигла того положения, к которому, естественно, стремится каждое тайное общество и которое единственно может гарантировать ему успех»[165].
Азеф был практическим руководителем террора. Во время выборов в Центральный комитет партии "многие голосовали за него, не зная его и доверяя агитировавшим, у которых в руках был убедительный аргумент: «Это человек, который вел и будет вести террор. Террор был тогда святыней для нас всех», – утверждал А. Аргунов.
Азеф проводил террор, не считаясь ни с материальными, ни с людскими жертвами. «Вы должны быть готовы ко всяким несчастиям, – говорил он Б. Савинкову. – Вы должны быть готовы к гибели всей организации до последнего человека. Что вас смущает? Если нет людей, их нужно найти. Если нет динамита, его необходимо сделать. Но бросать дело нельзя никогда».
И еще один пример. Когда встал вопрос о том, кому поручить изготовление снарядов в Москве, Азеф назначил Валентину Попову, которая в то время была беременна, да к тому же больна. На возражение своего помощника Бориса Савинкова Азеф равнодушно отвечал: «Какой вздор… Нам дела нет, здорова ли Валентина или больна. Раз она приняла на себя ответственность, мы должны верить ей… Я знаю Валентину. Она приготовит снаряды, и не о чем толковать».
Несмотря на такое категорическое заявление, Савинкову все же удалось уговорить Азефа не подвергать беременную женщину опасности, хотя он и называл это «сентиментальностью».
Среди эсеровской молодежи всегда было достаточно желающих уйти в террор. Азефу не составляло труда находить фанатиков, которые не разомкнули бы уст даже под виселицей. При первой встрече Азеф предпочитал оттолкнуть добровольца, объяснив ему с равнодушным видом, что в его помощи не нуждается. Только самые упорные имели шанс приобщиться к террору. Тщательность отбора принесла плоды.
Членам Боевой организации порой не хватало умения, у некоторых сдавали нервы в самый ответственный момент. Зато ни один из них, будучи схваченным на месте преступления, не выдавал товарищей. Азеф считал, что «люди учатся на делах. Ни у кого не бывает сразу нужного опыта».
В Боевой организации господствовала суровая дисциплина, боевики представляли собой сплошную солдатскую массу: «Манеры, костюм, даже лица казались однородными». Недоброжелатели говорили, что среди боевиков культивировался «кавалергардский дух». Считая себя элитой, они свысока смотрели на остальных эсеров. Будучи отличным психологом, Азеф не упускал случая пожаловаться своим подчиненным на то, что члены ЦК, не высовывавшие носа из заграничных убежищ, осмеливаются критиковать людей, которые ежеминутно рискуют жизнью в России. Не приходится удивляться, что боевики были недоброжелательно настроены к лидерам партии и признавали авторитет только своего руководителя. «Вера в Азефа была у них огромная, имя произносили с уважением, иногда с любовью», – свидетельствует А. Аргунов.
Е. Ф. Азеф организовал десятки террористических актов, из которых самые громкие – убийство министра внутренних дел Плеве, убийство великого князя Сергея Александровича, покушение на премьер-министра Столыпина и три покушения на царя Николая II. По мнению всех, Азеф имел право сказать о себе: «Террор – это я».
2. Е. Ф. АЗЕФ НА СЛУЖБЕ В ПОЛИЦИИСотрудничество Азефа с Департаментом полиции началось еще в начале 90-х гг. XIX в., в то время когда он учился в политехническом институте в городе Карлсруэ и был членом социалистического кружка.
Нуждаясь в средствах, Азеф начал приторговывать теми секретами о революционной деятельности своих товарищей, которые ему были известны. 10 апреля 1893 г. он написал свое первое письмо в Департамент полиции. Это письмо носило характер предварительного прощупывания почвы. "Сим имею честь представить Вашему Высокопревосходительству, что месяца два назад здесь образовался кружок лиц – революционеров, задавшихся целью объединить в одно целое всех лиц, учащихся за границей, в различных городах, для того чтобы заняться посерьезнее литературой нелегальной и главным образом препровождать ее в Россию… Эти лица если не непосредственно, то окольным путем переписываются с лицами карлсруйского кружка…
