Рафаэль Гругман - Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна
В Интернете есть другая версия этой истории. Действие происходит на заседании Политбюро. Имя Кагановича названо в иной интерпретации.
«На последнем для Сталина заседании Политбюро, когда с ним случился инсульт, он предложил гнусный план эвакуации всех советских евреев. Ворошилов выступил против этого, Молотов сказал, что это вызовет недовольство интеллигенции и демократических кругов во всем мире. А Лазарь Каганович услужливо спросил: “Всех евреев?!”»[118]
Неизвестный автор изобразил героями Молотова и Ворошилова, а Кагановича выставил циником и Иудой. Впрочем, Сталин, действительно, уготовил Кагановичу иезуитскую роль. Тот должен был организовать открытое письмо «хороших» евреев, которые, опираясь на «дело врачей», гневно осудили бы «нехороших». О подготовке такого письма писал в своих мемуарах Эренбург. Это же подтверждает Эдуард Розенталь в воспоминаниях о своём отце, Марке Розентале, докторе философских наук и профессоре Академии общественных наук при ЦК КПСС (1946–75 г.):
«Открытое письмо в «Правду» вымучивалось долго. Со Сталиным лично отец ни разу не общался, тот передавал свои замечания через Кагановича, который выполнял функции контроля. Сталин несколько раз возвращал текст на доработку, самолично что-то вымарывал и добавлял. И, наконец, дал своё добро»[119].
В 1957 году после неудавшегося антихрущёвского мятежа Кагановича вывели из ЦК, а после ХХІІ съезда исключили из партии. В своих мемуарах он доброжелательно отзывался о Сталине и ни слова не написал о существовании заговора. Несмотря на обвинение родного брата в шпионаже и доведение его до самоубийства, до самой смерти 25 июля 1991 года (немного не дотянул он до развала СССР) Лазарь Моисеевич оставался сталинистом и требовал восстановления в партии. Кто поверит, зная его биографию, что он мог разорвать в клочья партийный билет и швырнуть Сталину в лицо?
Нет сомнений, что коммунист Каганович не колеблясь выполнил бы любое поручение Сталина. На заговор, подобный тому, который в 1944 году был огранизован против Гитлера, и на противодействие Сталину никто из членов Политбюро не был способен.
Вторая версия озвучена в 1957 году. Принадлежала она Пономаренко, послу СССР в Польше, бывшему в 1953 году членом Президиума ЦК КПСС. Через него Кремль повторил версию Эренбурга, добавив детали, уничижительные для Берии.
«Сталин в конце февраля 1953 года созвал заседание Президиума ЦК и сообщил о показаниях «врачей-вредителей» — как они умерщвляли видных деятелей партии и как они собирались делать это и дальше. Одновременно Сталин представил на утверждение Президиума проект декрета о депортации всех евреев в Среднюю Азию. Тогда выступили Молотов и Каганович с заявлениями, что такая депортация произведёт катастрофическое впечатление на внешний мир. Сталин пришёл в раж, начал разносить всех, кто осмеливался не соглашаться с его проектом. Ещё раз выступил Каганович, на этот раз резко и непримиримо, демонстративно порвал свой партбилет и бросил его на стол перед Сталиным. Каганович кончил речь словами: «Сталин позорит нашу страну!» Кагановича и Молотова поддержали все, и негодующий Сталин вдруг упал без сознания — с ним случился коллапс. Берия пришёл в восторг и начал кричать: «Тиран умер, мы — свободны!» — но когда Сталин открыл глаза, Берия якобы стал на колени и начал просить у Сталина извинения»[120].
Главными бунтовщиками названы Каганович, Молотов и Ворошилов, выступившие против депортации евреев. Берия в заговоре не участвовал. Предположим, Каганович, опасаясь бунтовать в одиночку, выполнял приказ Сталина и готовил письмо в «Правду», одновременно настраивая против Сталина членов Президиума. Когда отступать было некуда, заговорщики начали действовать.
Почему же Каганович в своих мемуарах умалчивает о заслугах, давным-давно озвученных Пономаренко? Ответ один: обе версии лживы. Сталинские наследники, с руками, по локоть залитыми кровью, чтобы обелить себя, выдумали версию заговора. Берию, на которого они взвалили вину за злодеяния сталинского режима, они не могли провозгласить союзником. В первоначальных версиях он был единственным сторонником Сталина.
Когда мнимые заговорщики оказались в опале, отпала необходимость лгать и делать из них героев. Хрущёв вынужден был изложить новую версию.
Третью версию огласил Авералл Гарриман, посол США в Москве во время Второй мировой войны. Она была опубликована в Нью-Йорке в 1959 году в книге «Peace with Russia». Хрущёв рассказал Гарриману, что инсульт произошёл не в Кремле, а на кунцевской даче в ночь на 1 марта после состоявшегося накануне ужина. Ужин (не заседание Политбюро) с участием Хрущёва, Маленкова, Берии и Булганина завершился благополучно. Гости разъехались по домам, а вождь отправился в свои покои. «Сталин был в хорошем настроении, — подчеркнул Хрущёв. — Это был весёлый вечер, и мы хорошо провели время»[121].
Байки о спорах и разногласиях отсутствуют. Впервые Хрущёв правильно назвал дату и место. После неудавшегося мятежа (июнь 1957 года) Молотов и Каганович отстранены от власти. Надобность провозглашать их «героями» отпала. Хрущёв подтвердил официальную версию естественной смерти, которую позднее подробно изложил в своих мемуарах.
Четвёртая версия, со ссылкой на Хрущёва, появилась в 1963 году в журнале «Пари Матч». Отличается она тем, что когда четвёрка обнаружила лежавшего на полу Сталина (инсульт уже произошёл), Хрущёв, Маленков и Булганин вышли из комнаты, а Берия на секунду задержался и вытащил ампулу с ядом, которую он постоянно носил с собой[122].
Журналистский ли это вымысел или же Хрущёв в очередной раз решил продемонстрировать чудовищный облик Берии, сказать не берусь. В мемуарах Хрущёва ампула с ядом не упоминается, и никогда, даже будучи пенсионером, он не говорил в частных беседах о заговоре, не говорил и сыну Сергею, готовившему его мемуары для передачи на Запад. Не говорил, потому что говорить было не о чем. Впервые в 1963 году и лишь в зарубежной печати появилось упоминание о причастности Берии к смерти Сталина, и пример одной из таких «достоверных» публикаций из нью-йоркской газеты «Новое русское слово» (11 марта 1967 года) приведен в главе «Ложь и вымысел о смерти Сталина».
Пятая версия основана на мемуарах Хрущёва, изданных в США в 1970 году. Перечислены участники застолья — сам Хрущёв, Маленков, Берия и Булганин, которые весело провели время. Сказка о заговоре отсутствует. Хрущёв подробно описывает то, что ранее рассказал Гарриману. Инсульт случился после отъезда гостей. Ничто не предвещало трагического исхода.
«Как обычно, обед продолжался до 5–6 часов утра. Сталин был после обеда изрядно пьяный и в очень приподнятом настроении. Не было никаких признаков какого-нибудь физического недомогания… Мы разошлись по домам счастливые, что обед кончился так хорошо <…> Я был уверен, что на следующий день, в воскресенье, Сталин вызовет нас для встречи, но от него не было звонка. Вдруг раздался телефонный звонок. Это был Маленков, он сказал: “Слушай, только что звонила охрана с дачи Сталина. Они думают, что со Сталиным что-то случилось”».
Удивляет фраза: «Сталин был после обеда изрядно пьяный», потому что в другом месте Хрущёв пишет, что Сталин никогда не накачивал себя так, как своих гостей. Обычно он разбавлял вино водой и пил из небольшого бокала[123].
Петр Лозгачёв, помощник коменданта сталинской дачи, также свидетельствует, что Сталин расстался с гостями дружелюбно и ушёл в свои покои в хорошем настроении.
Шестая версия, которую Авторханов взял за основу, исходит от неких старых большевиков[124]. Их имена Авторханов не называет ни в 1976 году, ни в 1992-м, при последнем прижизненном переиздании книги, когда Советский Союз уже почил в бозе и «старым большевикам», если они дожили до этого времени, нечего было опасаться ГУЛАГа. Тем не менее именно на основании слов безымянных свидетелей он строит обвинение против Берии. Итак, плотно закроем ставни и послушаем, что же рассказали Авторханову его тайные осведомители.
Хрущёв, Берия, Маленков и Булганин, понимая, что станут жертвами новой чистки, решили нанести упреждающий удар. В ночь на 28 февраля заговорщики посетили Сталина. Они мирно и весело поужинали. Инициатором встречи якобы был Маленков, сообщивший Сталину, что им нужны его указания для назначенного на понедельник 2 марта заседания Совета министров. За неделю до этого на Бюро Президиума ЦК Сталин сообщил им, что процесс над «врачами-вредителями» назначен на середину марта, и вручил копии «Обвинительного заключения», подписанного Генеральным прокурором СССР. Этот документ, с комментариями Генерального прокурора, окончательно рассеял сомнения об истинных намерениях Сталина. Заговорщики составили план действий, выполнение которого возложили на Берию.
