Борис Рубцов - Гуситские войны (Великая крестьянская война XV века в Чехии)
Возмущённый народ ворвался в здание ратуши и произвёл расправу с провокаторами; восемь коншелов, в том числе и вновь назначенные королём, были избиты и выброшены из окон прямо в толпу на подставленные копья.
Это событие — так называемая пражская дефенстрация — послужило началом открытого вооружённого восстания в Праге. Над городом загудел набат. Народ взялся за оружие. Народный гнев снова обрушился на католические церкви и монастыри. Восставшие стали уничтожать иконы, церковные облачения и утварь. Католических священников изгоняли из Праги, наиболее ненавистных избивали и убивали. Власть в Новом городе[29] перешла к гуситам.
Известия о событиях в Праге быстро облетели близлежащие сёла и местечки и стали распространяться по [128] всей стране. Они были живым примером для крестьян и городской бедноты. Получив сведения о происшедшем, король Вацлав, проживавший в то время в одном из своих замков, пришёл в ярость. Король грозил жестоко расправиться с мятежниками, но ему помешала болезнь.
Во время июльского восстания в Праге народ выдвинул ряд талантливых руководителей. Одним из них был идеолог левого крыла гуситов, пламенный проповедник и выдающийся организатор масс Ян Желивский. Другим участником народного выступления был будущий герой освободительной борьбы чешского народа, разорившийся шляхтич Ян Жижка из Троцнова.
Ян Желивский был последователем Гуса, но развивал его учение применительно к требованиям плебейской оппозиции, в соответствии с изменением обстановки и в прямой связи с возросшей активностью и сознательностью масс. В своих выступлениях, которые снискали ему горячую любовь пражского плебса, Желивский учил, что власть и богатство принадлежат феодалам лишь до той поры, пока они не нарушают «слова божия». В последнем случае народ получает право на вооружённое сопротивление. Если добавить, что эксплуатацию Желивский считал смертным грехом и злостным нарушением «воли божьей», станет очевидным, что под религиозной оболочкой в его проповедях скрывался призыв к вооружённому сопротивлению эксплуататорам. Будучи идеологом городского плебса, Ян Желивский считал, однако, что крестьяне являются основой общества, и сравнивал их с ногами, которые держат на себе всё тело. Короля, панов, попов и в особенности монахов Желивский в своих произведениях уподоблял паразитам, называл их грабителями, отнимающими трудовой хлеб у бедняков. Желивский был первым, кто придал библейскому изречению «если кто не хочет работать, тот пусть и не ест» революционный смысл, направив его против эксплуататоров. В его лице перед нами выступает замечательный плебейский вождь, многими своими чертами напоминающий славного вождя Великой Крестьянской войны в Германии Томаса Мюнцера.
Вскоре после начала революционных событий в Праге умер король Вацлав. Это было в середине августа. Детей у него не было, и чешская корона должна была перейти к его брату Сигизмунду, королю Венгрии и императору Священной Римской Империи. Но Сигизмунд, предавший [129] Гуса, был настолько ненавистен народу, что с этим вынуждены были считаться даже феодалы. Помимо того, всем в Чехии было известно, что император — фанатический враг гуситского учения и один из инициаторов созыва Констанцского собора. Ввиду этого Сигизмунд не отважился приехать в Чехию и назначил правительницей государства овдовевшую королеву Софию. Фактически власть находилась, однако, не в руках королевы, а в руках правительственного совета, который возглавлял крупный феодал Ченек из Вартенберка, один из панов, подписавших в своё время протест против казни Гуса, направленный Констанцскому собору. За протекшие годы он, подобно многим другим панам, успел присвоить немало монастырских владений и примкнул к умеренным гуситам.
К осени 1419 года положение в Чехии стало чрезвычайно сложным и напряжённым.
Моравские паны отделились от Чехии. Сигизмунд был признан в Брно, Знойме, Оломоуце и Йиглаве, а также в Силезии. В Моравию и Силезию были введены его наёмные войска. Даже ряд областей в собственно Чехии был занят Сигизмундом и германскими феодалами. Положение страны было очень тяжёлым. Но восставший народ смог справиться с этим.
Для приведения в порядок государственных дел, а в действительности для подавления развивавшегося восстания, пан Ченек распорядился собрать сейм. Решения сейма являлись важным документом, так как показали, что захватившие монастырские земли феодалы и сильно потеснившие в городах немецкий патрициат чешские бюргеры уже считали свои главные требования выполненными и готовы были идти на соглашение с феодально-католической реакцией при том условии, что их новые приобретения будут закреплены за ними на «законном» основании. Сейм подтвердил свободу проповеди, постановил раздавать впредь причастие под двумя видами, запретил называть Гуса и Иеронима еретиками, а также принял решение производить суд на чешском языке и не допускать иноземцев к занятию государственных должностей. На условии подтверждения этих решений сейм соглашался подчиниться Сигизмунду и признать его королём Чехии.
Но император не хотел и слышать ни о каких компромиссах с теми, кого он считал еретиками и мятежниками. [130] Он тянул переговоры, отвечал неопределённо и уклончиво, явно оттягивая время, чтобы собрать силы для расправы с восставшими.
Между тем из разных мест страны к Праге стали подходить отряды вооружённых крестьян. Народные проповедники призывали не признавать королём Сигизмунда и не подчиняться тому, кого они клеймили названием антихриста. Народные собрания на горах приобретали всё более и более революционный характер. Особенно большое значение имело собрание на Крестовой горе близ Праги 29 сентября 1419 года, где Вацлав Коранда призывал крестьян, собравшихся со всех концов Чехии, к вооружённой борьбе. «Вместо паломнического посоха, — обращался Коранда к народу, — ныне настало время взять в руки меч». Участники собрания на Крестовой горе двинулись к Праге. Они вступили в город ночью, при свете факелов. Над встревоженной столицей снова загудел набат. Крестьяне и присоединившийся к ним городской плебс врывались в уцелевшие церкви, выбрасывали и уничтожали иконы, избивали попов. Снова запылали монастыри и дома католического духовенства.
В ходе этих событий крестьяне объединились с городским плебсом. Совместно вырабатывали они и план дальнейших действий. На 10 ноября было назначено новое собрание в Праге. Всё более революционной становилась пламенная агитация Коранды, Желивского, замечательного проповедника Амброжа, а также названных выше Микулаша из Гуси и Яна Жижки. Жижка был мелким шляхтичем из села Троцнова в южной Чехии. Ещё в молодые годы ему пришлось столкнуться с произволом крупных магнатов. Он был близок к народу, знал его нужды и положение. Жижка был опытным воином. Есть основания полагать, что он принимал участие в Грюнвальдской битве, а ещё до этого возглавлял отряды, которые вели в южной Чехии вооружённую борьбу против Рожмберка.
Революционные события в Праге не на шутку всполошили феодально-католический лагерь. Регентша и Ченек из Вартенберка стали нанимать латников, собирая в Праге всё новые и новые военные силы. Кроме того, по мере развёртывания событий значительно уменьшился первоначальный энтузиазм зажиточных бюргеров. Напуганные растущей активностью масс, пражские бюргеры, считавшие, что они уже получили всё необходимое, [131] заключили в октябре 1419 года союз с регентством. К этому союзу стали примыкать прелаты и паны.
Усиление реакции немедленно сказалось на дальнейшем ходе движения: в начале ноября к Праге со всех сторон стали подходить новые отряды крестьян. Начальник королевских войск пан Пётр из Штернберка попытался силой задержать крестьян у Живогошти. Однако войска феодалов не выдержали натиска плохо вооружённых крестьян, во главе которых стояли мелкие шляхтичи Хвал из Маховиц и Брженек из Швигова. Это было первое крупное вооружённое столкновение крестьян с войсками панов и первая победа восставших. Крестьяне пробились к Праге. Их волновали слухи о том, что Сигизмунд посылает деньги своим сторонникам в Чехии и, следовательно, нужно ожидать вторжения в страну наёмных войск. Придворные круги и Ченек из Вартенберка не хотели допустить нового появления восставших крестьян в Праге; отряды таборитов стали осаждать Пражскую крепость и заняли ряд укреплённых мест внутри города. Это оттолкнуло от регентства многих сторонников гуситов из числа шляхты.
В конце октября и начале ноября атмосфера в Праге сильно накалилась. Близились новые революционные бои. Уже 25 октября пражский плебс пытался захватить Вышеградский замок. Борьба обострилась, когда к городу подошли крестьянские отряды, во главе которых стоял Микулаш из Гуси. Когда пражский плебс узнал, что на пути в Прагу крестьяне подверглись вооружённому нападению, в городе ударили в набат. Вооружённый народ двинулся на улицы. Микулаш из Гуси взял в свои руки командование и сумел направить усилия повстанцев на занятие той части Праги, которая называлась Малой Страной. В кровопролитном ночном бою (с 4 на 5 ноября) наёмники Ченека были побеждены. Вся Малая Страна перешла в руки народа. Повстанцы устремились к королевскому дворцу. Вооружённые столкновения и пожары продолжались и на следующий день. 6 ноября к восставшим присоединились новые отряды крестьян под руководством Хвала из Маховиц. Однако и королевские войска получили новые подкрепления. К ним на помощь прибыли отряды, присланные не только католическими панами, но и некоторыми панами, считавшимися сторонниками чаши. Панские отряды препятствовали снабжению города. [132] 13 ноября было заключено перемирие. Пражские бюргеры соглашались впустить королевские войска в занятый к тому времени Вышеградский замок, прекратить разрушение католических церквей, выпустить из города королеву. Королева и паны обязались защищать свободу «закона божьего» и сохранить причастие под двумя видами. Таким образом, пражские бюргеры не включили в свои условия ни одного из требований восставшего крестьянства.
