Лев Остерман - Римская история в лицах
Сначала необходимо было восстановить воинскую дисциплину и боевую подготовку давно бездействовавших легионов. И лишь потом начинать их пополнение за счет местного населения. По опыту Дакии Адриан знал, что одной только строгости недостаточно, чтобы подтянуть солдат. Следовало их увлечь собственным примером, пробудить дух соперничества.
«Любя больше мир, чем войну, — записывает Спартиан, — он тем не менее упражнял воинов, как будто война была неминуемой, действуя на них примером собственной выносливости. Сам среди их манипулов он исполнял обязанности военного начальника, с удовольствием питаясь на глазах у всех лагерной пищей, то есть салом, творогом и поской (напиток из воды, уксуса и сбитых яиц), по примеру Сципиона Эмилиана, Метелла и своего приемного отца Траяна. Многих он наградил, некоторым дал почетные звания для того, чтобы они могли легче переносить его суровые требования... На всех прочих он оказывал влияние примером своей доблести, проходя вместе с ними в полном вооружении по двадцати хмиль. В лагерях он велел разрушить помещения для пиров, портики, закрытые галереи и художественные сады. Он часто надевал самую простую одежду, перевязь его меча не была украшена золотом, застежки военного плаща были без драгоценных камней, только его палаш заканчивался рукояткой из слоновой кости. Он посещал больных воинов там, где они были размещены на постой; сам выбирал места для лагеря. Жезл центуриона он давал только людям сильным и имевшим хорошую репутацию, трибунами он назначал только тех, у кого выросла настоящая борода и чьи благоразумие и лета могли придать вес званию трибуна. Он не позволял трибунам брать от солдат какие-либо подарки, устранял повсюду всякие признаки роскоши, наконец, улучшил их оружие и снаряжение». (Там же, X, 1-7)
Командиры легионов получили ясные распоряжения о строительстве опорных лагерей и дорог («лимес») вдоль всего течения Рейна. Ветеранам было разрешено жениться на местных женщинах. Адриан обещал, что дети, рожденные в таких браках, будут римскими гражданами. Потом разрешил набор в легионы молодежи из близлежащих поселений. Этим молодым варварам было гарантировано получение гражданства по окончании срока службы. Право наследовать земельные участки родителей за ними сохранялось. Так Адриан начинал подготовку системы самообороны. Аналогичные распоряжения император еще раньше дал легатам верхнедунайских провинций и Дакии (уйти из нее он все же не решился).
Уважение и преданность солдат, которые Адриан сумел завоевать в Дакии и на Востоке, теперь окружали его и здесь, на севере. Спартиан свидетельствует, что «он был очень любим воинами за свою исключительную заботу о войске и за то, что по отношению к ним он был очень щедр». (XXI) Самоличную инспекцию войск по всем границам Империи Адриан впоследствии производил регулярно в течение всего своего правления. Постоянно следил за снабжением их провиантом и деньгами для своевременной выплаты жалованья солдатам. Это не только обеспечивало боеспособность войск, но поддерживало любовь и преданность легионеров императору в такой мере, что он без опасений мог по нескольку лет не появляться в Риме. Впрочем, сие вовсе не означало, что Адриан выпускал управление государством из своих рук. В Риме оставался Совет императора, составленный им из самых доверенных лиц. Совет руководил работой департаментов: финансового, юридического, императорских распоряжений, по делам прошений на его имя и других. Особое ведомство занималось личным имуществом и казной императора. Возглавлявшие департаменты сенаторы и всадники постепенно утрачивали свои сословные отличия, сливаясь в один слой имперской служилой аристократии. Внутри департаментов создавались отделы со своим «штатом» высокооплачиваемых чиновников.
Но вернемся к началу правления Адриана.
В Германии император пробыл около года. Затем перебрался в Британию. Там проблема защиты южной, колонизированной части острова от набегов воинственных соседей с севера решалась просто. В наиболее узком месте, где расстояние от моря до моря составляет всего восемьдесят миль, легионеры, по указанию императора, соорудили сплошную стену. Остатки ее сохранились до наших дней. После Британии Адриан посетил Галлию и Испанию. В обеих провинциях нельзя было не заметить благодатное влияние длительного мира. Потом он переправился через пролив на северо-западное побережье Африки. Волнения в Мавретании (Алжир) затухали. Император вскоре отплыл в Рим.
Однако надолго задержаться в столице ему не пришлось. Поступили донесения о серьезных инцидентах на Востоке. Похоже было, что парфянский царь Озрой намерен возобновить войну с Римом. Не теряя времени, Адриан отправился к границам Парфии. С собой он взял маленькую дочь владыки. (Траян захватил ее в Вавилоне чуть ли не в колыбели и как заложницу отправил в Рим.) Через посредников удалось договориться о встрече «на высшем уровне». Она состоялась на левом берегу Евфрата. Еще до начала переговоров, в знак доброй воли Адриан передал царю его дочь и сообщил о намерении вернуть священный золотой трон, увезенный в Рим Траяном. Как оказалось, агрессия Озроя против римлян была продиктована страхом. У парфянского владыки возникли династические трудности, и он хотел убедиться, что римляне не воспользуются ими для новой попытки вторжения. Адриану удалось развеять эти опасения. Был заключен мирный договор, сохранивший силу до конца дней императора.
На всех границах Империи установился прочный мир. Совет и администрация в Риме успешно справлялись с делами управления государством. Адриан мог себе позволить потратить годы на организацию экономики и общественной жизни римских провинций. Ведь в процветании провинций император видел залог могущества и благосостояния Рима. Особое внимание он уделял благоустройству провинциальных городов, строительству дорог и мостов. Его сопровождала целая армия архитекторов, инженеров, декораторов, землеустроителей. Он руководил проектированием и начинал сооружение общественных зданий, водопроводов, бань по римскому образцу, контролировал состояние финансов, вершил суд, присутствовал на военных учениях. Одновременно с этим Адриан удовлетворял свою необыкновенную любознательность. По свидетельству Спартиана:
«Он страстно любил путешествия: со всем тем, о чем он читал относительно разных мест по кругу земель, он хотел познакомиться, увидав своими глазами. К холоду и жаре он был вынослив настолько, что никогда не покрывал головы». (Там же, XVII, 8-10)
В общей сложности за время своего двадцатилетнего правления Адриан не менее десяти лет провел вне Рима. В этот раз его маршрут начался с Малой Азии. Он посетил Каппадокию, Галатию, Вифинию. Затем переправился в Европу. Прошел Фракию, Македонию, всю Северную Грецию и надолго задержался в своих возлюбленных Афинах. Это путешествие длилось четыре года. Помимо природы, архитектуры, обычаев городской и сельской жизни в странах, которые он проходил, императора живо интересовали философия и религия разных народов. Он старался проникнуть в глубинный, скрытый смысл восточных культов, изучал обряды, подолгу беседовал со жрецами. В Греции разыскивал и благоговейно рассматривал памятники древней культуры. Завязывал дружбу с художниками, философами и астрономами. В Афинах начал большие работы по расширению и благоустройству города, заложил строительство великолепного храма Зевса Олимпийского, руководил спортивными играми, был посвящен в древние таинства Элефсинских мистерий. Из Греции поплыл в Сицилию, взобрался на Этну, чтобы с ее вершины любоваться восходом солнца, и, наконец, вернулся в Рим.
В долгом и безмятежном путешествии Адриана сопровождал юноша Антиной, грек по происхождению, с которым он познакомился в Вифинии. Поразительная красота Антиноя в глазах императора-эстета представлялась живым воплощением гармонии. Адриан горячо полюбил мальчика, и тот, видимо, отвечал ему взаимностью. Однако этому не суждено было продолжаться долго. Спустя несколько лет, во время путешествия вместе с Адрианом по Египту, Антиной утонул в Ниле. Романтическая легенда утверждает, что утопился. Будто бы от египетских прорицателей он узнал, что, принеся в жертву свою жизнь, сможет продлить дни императора, которому было уже за пятьдесят. После его смерти Адриан учредил культ Антиноя — культ совершенной красоты. Об этом свидетельствуют многие сохранившиеся статуи юноши. Характер любви императора к Антиною впоследствии послужил пищей для множества домыслов и догадок. От интимной близости (однополая любовь в античном мире была распространена) до платонического поклонения, подобного тому, какое описано Томасом Манном в повести «Смерть в Венеции». Французская писательница, член Академии Маргарет Юрсенар в своих «Мемуарах Адриана» с глубоким волнением описывает любовь императора к прекрасному юноше и горе его утраты. Кстати, в отличие от многих исторических романов, изложение фактов биографии императора в книге Юрсенар опирается на тщательное изучение античных источников. Интересен и жанр имитации исторического документа. Известно, что Адриан оставил свое жизнеописание, до нас не дошедшее. Впрочем, античные авторы пишут об Антиное довольно скупо и невразумительно, что оставляет простор для воображения романиста. Так, например:
