Лев Гумилев - Открытие Хазарии (историко-географический этюд)
Глава седьмая
Могилы и размышления
О жизни и о смерти
Люди, принадлежащие к разным народам, разнятся между собою не столько по образу жизни, сколько по отношению к смерти. На первый взгляд — это парадокс. Принято считать, что смерть равняет все и всех. Но так ли это? Подумаем и разберемся.
В жизни человек минувших эпох хотел иметь пищу и женщину, кров над головой и детей — продолжателей его рода, своеобразное ощущение бессмертия в потомстве. Чтобы осуществить эти скромные чаяния, ему были нужны орудия и оружие, предпочтительно наилучшие из тех, какие в его время на тогдашнем уровне техники существовали. Если он их и не изобрел сам, то воспроизводил все, что видел у соседей, а если и это оказывалось сложно, то выменивал или отнимал нужную вещь. Этим объясняется, что ареалы распространения тех или иных типов орудий (ножей, керамики и т. п.) всегда шире ареалов распространения племен. Археологическая культура и этническое единство совпадают редко.
Зато обряд погребения мертвых почти всегда имеет особенности, отличающие его от всех других обрядов. Похороны близкого, дорогого человека — дело настолько интимное, что подражание чужеземцам казалось примитивному сознанию неуместным. Хотя теоретически количество способов похоронить покойников очень невелико (ну, можно труп закопать, положить на землю или на дерево, сжечь, бросить в воду; больше, пожалуй, ничего не придумаешь), но детали в каждом случае разнятся настолько, что определить, кто погребен в той или этой могиле, по большей части возможно. Изменение обряда погребения бывает лишь при смене религии, но это явление редкое и связанное с коренной ломкой этнического бытия и сознания. Племя, сменившее веру отцов, по сути дела иное племя.
Могильник на бугре Степана Разина оказался археологическим музеем. Там были остатки древних сарматских погребений и сарматской керамики. Сарматские могилы были нарушены могилами хазарского времени, и тут выявилось неожиданное многообразие. Обычно разные типы погребений на одном кладбище показывают смену эпох и народов, но здесь пять типов относятся к одному времени. Они сосуществовали! Могилы воинов тюркютского хана и могилы хазарских женщин и детей расположены на тесном кладбище вперемежку, в одном слое, но с четкими интервалами между могилами — не менее 1,5 м. Очевидно, когда здесь хоронили, могилы имели внешние признаки, которые стерли время, дожди и ветры.
Первыми нам попались погребения самих тюркютов, потом их союзников — теле, силами которых тюркюты «геройствовали в пустынях севера».[14, т. I, с. 301] Затем открылся старичок-печенег и под конец раскопок 1961 г. мы нашли барсила. Больше нигде такого разнообразия не встречалось, зато хазарские погребения были разбросаны по всей дельте. Поэтому описание хазарских могил мы дадим в конце главы. Как видно, степняки-кочевники и хазары умирали и жили в близости и согласии, вместе ходили громить персов и вместе отражали натиск арабов. Хазар, барсил, тюркютов, телесцев связывала не общность быта, нравов, культуры или языка, а общность исторической судьбы. Они были различны, но они были друзьями. И с этой точки зрения понятно, почему лишенная престола и гонимая на родине западная ветвь династии Ашина нашла убежище в Хазарии и правила там до начала IX в., когда власть от тюркских ханов перешла в руки еврейских царей. Вот первое, что рассказали о былой жизни могилы, будучи нанесены на план. Посмотрим, что смогут добавить они, взятые по отдельности.
Тюркюты. Покойников сжигали, а пепел прикрывали землей.[14, с. 228–230] На Алтае, где грунт очень тверд, они закидывали прах мертвецов камнями из соседних древних могил. Благодаря этому удалось установить, что площадки, куда складывали пепел, были четырехугольными.[24] Вот такие же площадки были встречены нами на бугре Степана Разина, с той лишь разницей, что прах был засыпан супесью, спекшейся в корочку, прикрывавшую остатки обожженных костей и обломки железных ножей.[35]
Трупосожжение — обычай воинственных народов. Потомки завоевателей Индии — ариев — индусы сжигали покойников и бросали пепел в воду. Но так как сжечь человеческое тело нелегко, то с течением времени стали бросать в реку на съедение крокодилам полуобожженные трупы. Норманны клали умершего на ладью, поджигали и отталкивали от берега. В море плыл факел, погружавшийся потом в бездну. Сжигали трупы и римляне, причем со свойственной им точностью они дали объяснение возникновения обычая: «сожжение трупа не было у римлян древним установлением; умерших хоронили в земле, а сожжение было установлено, когда, ведя войну в далеких краях, узнали, что трупы вырывают из земли» (PI. VII, 187).[цит. по: 73, с. 214] Надо полагать, что тюркюты, такие же воины, какими были древние индусы, римляне и норманны, также боялись, что враг осквернит или оскорбит прах их богатыря, при жизни наводившего на него ужас. Судьба трупа в то время интересовала не только родных и друзей, но и врагов. Все степные и сибирские народы верили в загробную жизнь. Тело казалось им своего рода одеждой, которую можно при случае сменить, но жалко, потому что она красивая, удобная и привычная. Поэтому в тюркских надгробных надписях часто упоминается слово «отделился» от стад, жен, друзей. Иногда его подменяет слово «не насладился» тем же самым. Но все-таки покойник продолжал говорить от своего лица. Иначе говоря, памятник для тюркютов по значению и смыслу был противоположен надгробию нашего времени; ведь у нас родные и друзья обращаются к покойнику, а у тех было наоборот.
Вера в посмертное существование была настолько сильна и отчетлива, что в 649 г. Ашина Шоно (Волк), один из самых видных кавалерийских генералов империи Тан, на похоронах императора Ли Шиминя, бывшего его личным другом, хотел заколоться, чтобы не разлучаться с любимым вождем. Китайские вельможи, скептики и циники, не допустили самоубийства.[93, с. 178]
Такое отношение к смерти влекло за собою жестокий обычай человеческих жертвоприношений. На похоронах Истеми-хана в 576 г. было убито четыре военнопленных, чтобы сопровождать хана в посмертном существовании (Менандр в книге «Византийские историки»[16, с. 421–422]). Археологической проверке это свидетельство не поддается, потому что огонь не оставляет после себя ничего, но аналогичный обычай был у телеских племен, близких по языку и быту к тюркютам, а их погребения тоже найдены в нашем могильнике.
Телесцы, не менее храбрые и неукротимые, чем тюркюты, были не войнолюбивы, а вольнолюбивы. Их идеалом была не победа над врагом, хотя они одержали их немало, а пастьба скота на приволье степей, песни и сказки у очага в юрте, и поэтому они проявляли огромный интерес к любой чужой культуре, кроме китайской. Их обряд погребения был иным, тоже не похожим ни на какой другой. «Мертвых относят в выкопанную могилу, ставят труп посередине, с натянутым луком, опоясанный мечом, с копьем под мышкою, как будто живой; но могилу не засыпают».[14, т. I, с. 216] Подобных могил до сих пор в Центральной Азии не найдено, и немудрено, потому что труп растаскивали птицы и волки. Но на бугре Степана Разина могильная яма в легкой супеси заплывала быстро, и нам удалось обнаружить четыре телеских погребения.
Телесца очень трудно не узнать. Вертикальное положение, приданное трупу, сохранялось недолго. Тело сгнивало, а кости падали на дно неглубокой могильной ямы. Самое досадное для археолога, что при этом обряде в первую очередь портился череп, наиболее открытый дождю и ветру. Сохранялись тазовые кости, по которым можно установить, что похоронены были мужчины.
Едва мы решили загадку перепутанных костяков на западном конце бугра, как были поражены находкой ценной, но малоприятной. Рядом с остатками телесца лежал скелет женщины, у которой шейные позвонки были смещены. Бедняжке свернули шею. Такая же девица была найдена на восточной половине кладбища. Обе были без вещей, может быть, их отправили на тот свет сопровождать повелителя нагими. А вот лошадиных костей не оказалось. Видимо, в походе лошадь ценилась дороже пленницы. Ведь телесцы были не на родине, а на войне.
Еще интереснее оказалось третье погребение в могиле глубиной 0,75 м, где были перемешаны кости зрелого мужчины с костями коня. Скелета девушки рядом не оказалось, хотя это не было исключено. Возможно, что он был сдан современными предприимчивыми аборигенами в утиль. В этом погребении наибольшую сложность представляло то, что наряду с телеским обрядом были видны следы огня: много золы и кости слегка обожжены. По-видимому, этот воин был особо любим своим командиром и они почтили его огненным очищением, в котором отказывали простым ополченцам из союзных племен. Западные тюркюты умели ценить доблесть и верность своих иноплеменных соратников. Поэтому их династия так долго продержалась на престоле, сначала в Семиречье, а потом на Волге. И в самом деле, система объединения орды, т. е. войска, составленного из богатырей, и родоплеменных союзов, где было не меньше храбрых воинов, нуждавшихся только в организации, была выгодна для обеих сторон. Эта система, носившая название «эль»,[29] позволяла кочевникам долго отбивать нападения цивилизованных соседей с юга и востока, ибо, как известно, цивилизация не всегда связана с миролюбием и справедливостью. А кочевники имели право жить в родной степи, не подчиняясь захватчикам.
