Игорь Князький - Император Траян
Далее историк приводит пример такой исключительной доблести римских воинов: «На этой войне некий тяжелораненый всадник был вынесен с поля битвы в надежде, что его можно вылечить, но, когда он узнал, что его рана неизлечима, он выбежал из палатки (ибо несчастье не сразило его окончательно), снова заняв своё место в строю, и погиб, проявив великое мужество».[318]
К сожалению, подробности осады Сармизегетузы армией Траяна, её падения у Диона Кассия не приводятся. Они восстанавливаются историками, подобно и многим другим страницам обеих Дакийских войн, исключительно по барельефам колонны Траяна, являющей собой, по словам величайшего немецкого антиковеда Теодора Моммзена, высеченную в камне книгу о Дакийской войне. Впрочем, есть и мнение, что изображения эти представляют собою неполное и недостоверное изложение событий.[319] Возможно, это и так, но других источников у историков просто нет, потому толкование иллюстраций барельефа – единственная возможность проследить ход завершающих сражений II Дакийской войны.
Согласно изображениям колонны Траяна, римляне вели осаду столицы Дакии по всем правилам военного искусства того времени, используя все свои технические возможности и опыт подобного рода военных действий. Сармизегетуза была плотно окружена римскими осадными сооружениями. К стенам города были придвинуты осадные башни, построенные на месте из срубленных в близлежащих густых лесах деревьев, созданы высокие земляные насыпи. Город непрерывно обстреливался из метательных орудий. В них использовалась сила упругости закрученных верёвок из бычьих жил или конского волоса. Наиболее употребительными орудиями являлись катапульты, баллисты и скорпионы. Первые метали стрелы, вторые – большие стрелы, камни, брёвна, а скорпион был тяжёлым орудием для метания больших камней.[320] В нижних этажах деревянных осадных башен помещались тараны – длинные тяжёлые брёвна с металлическим наконечником, обычно в виде головы барана. Таран (aries) при умелом применении разрушал наиболее уязвимые места стен осаждённой крепости. На последнем этапе воины врывались на вражеские стены по мостикам, перебрасываемых с осадных башен, с насыпей, а также используя многочисленные штурмовые лестницы. У стен штурмующих защищали специальные большие деревянные щиты, применялось, естественно, упоминавшееся уже построение «черепаха».
Даки, отдадим должное их мужеству и стойкости, защищались героически, не помышляя о сдаче. Со стен Сермизегетузы на римских солдат лился дождь стрел, падал град камней. Но римские осадные сооружения неуклонно приближались к стенам столицы. Траян не ускорял хода событий, не спешил с решительным штурмом, желая избежать больших потерь, неизбежных при столь яростном сопротивлении противника.
Осада продолжалась всё лето. Когда стало очевидно, что до последнего штурма и падения города остаётся в лучшем случае несколько дней, Децебал сделал отчаянную попытку добиться если не почётных, то хотя бы не совсем беспощадных условий сдачи. К Траяну прибыли его посланники из числа высшей дакийской знати. Но император не стал с ними разговаривать, отправив посольство ни с чем обратно в осаждённый город. Ему уже не был нужен даже сдавшийся Децебал. Нужен был лишь Децебал мёртвый, чьё тело можно было бы доставить в Рим и швырнуть на камни лестницы Гемоний на южном скалистом склоне Капитолия, где традиционно выставлялись для последнего глумления трупы отъявленных преступников. Да и в покорности самой Дакии Рим более не нуждался. Лишь полная беспощадность представлялась Траяну гарантией закрепления за Империей земель бывшего царства Децебала.
Дальнейшие события потрясают своим трагизмом. Когда римлянам удалось ворваться в Сармизегетузу с запада, с востока часть даков, надеясь, должно быть, подобным образом спасти свои собственные жизни, открыла ворота столицы перед легионерами. Осознав, что город пал, жители стали поджигать свои дома. В огне погибали как сами деревянные в основном строения, так и их обитатели, предпочитавшие самую лютую смерть покорности завоевателям. В центре столицы в огромном котле был сварен яд. Первые чаши его всем решившим умереть, но не покориться, передавал сам Децебал. Когда римляне достигли центра города, то они были потрясены жутким зрелищем: котёл, наполненный смертельной жидкостью, и множество мёртвых тел тех, кто испил роковой напиток. Среди них и воины, и старики, и женщины, и дети. Сармизегетуза погибла, но не покорилась. Немного в истории примеров такого сопротивления захватчикам. Можно вспомнить защитников иберийского города Сагунт, также поджегших свои дома и погибших в огне, когда ворвались туда, преодолев крепостные укрепления, карфагеняне, ведомые Ганнибалом в 219 г. до Р.Х.[321] В 73 г. защитники Масады, последнего оплота иудеев, сначала перебили своих жён, детей, стариков, после чего и друг друга, дабы никто не достался живым торжествующим победу римлянам.[322]
Децебал, однако, не возжелал себе ни огненной смерти, ни смертной чаши. Сопровождаемый немногими ближайшими соратниками он по тайному ходу сумел вырваться из павшей столицы. Ещё ранее, предвидя её печальную участь, царь попытался лишить Траяна добычи, укрыв свои действительно богатейшие сокровища так, чтобы римляне ни за что их не обнаружили. Возможно, он надеялся когда-нибудь их снова обрести, но увы… Как сообщает Дион Кассий, победоносными римлянами вскоре «Были найдены и сокровища Децебала, хотя они были спрятаны под рекой Саргецией, которая протекала рядом с его дворцом. Дело в том, что с помощью пленных он отвёл русло реки в сторону и выкопал в её дне яму, куда сложил большое количество серебра, золота и других драгоценностей, которые могли выдержать определённую влажность, и потом завалил всё это камнями, засыпал сверху землёй и после того вернул реку в своё русло. С помощью всё тех же пленных он сложил плащи и другие вещи подобного рода в пещерах. Сделав это, он расправился с ними, чтобы они не могли ничего рассказать. Однако некий Бицилис, его товарищ, знавший о сделаном, был схвачен и всё выдал».[323]
Переданные Бицилисом сведения были по приказу Траяна немедленно проверены. Римляне быстро и умело построили плотину, отвели русло реки и в обнажившемся дне провели раскопки, подтвердившие истину признания соратника Децебала. Все сокровища дакийского царя были найдены и составили воистину колоссальную добычу. Цифры здесь называются прямо фантастические. Захваченное золото оценивается в 18 тысяч талантов, серебро – в 34 тысячи талантов (талант – 26 кг). Для сравнения, Сулла в своё время покарал провинцию Азия за предательскую поддержку понтийского царя Митридата VI штрафом в 20 тысяч талантов золота и серебра.[324] Помпей Великий после своего похода на Восток, когда он справлял триумф над следующими побеждёнными странами и народами: «Понтом, Арменией, Каппадокией, Пафлагонией, Мидией, Колхидой, иберами, альбанами, Сирией, Киликией, Месопотамией, племенами Финикии и Палестины, Иудеей, Аравией»,[325] внёс в государственную казну «чеканной монеты и серебряных и золотых сосудов на двадцать тысяч талантов, не считая того, что он раздал воинам».[326]
Неудивительно, что в науке распространено вполне обоснованное мнение, что дакийские трофеи Траяна преувеличены в 10 раз.[327]
Не забудем и уведённых в рабство плененных даков – около 500 000 (если, конечно, это число не преувеличено на порядок).
В любом случае, добыча была огромна, что и обеспечило Траяну возможность развернуть строительные работы в Риме, Италии и в иных землях Империи, просто невиданные доселе по размаху и великолепию сооружений. Речь об этом впереди, а пока вернёмся к злосчастной судьбе того, кому сокровища эти принадлежали до войны с Римом, к дакийскому царю Децебалу.
Децебал бежал из Сармизегетузы на северо – запад страны, надеясь, возможно, продолжить там сопротивление, а, может, просто полагаясь на недоступность для римлян этих отдалённых мест. Но римляне вовсе не собирались останавливать военные действия и предоставлять беглому царю какую – либо передышку. Вскоре пала крепость Апул – последний оплот дакийского сопротивления. На очереди оставался только захват Децебала. Для этого были снаряжены люди, имеющие отличный боевой опыт и искусные в разведке. Ни время года, ни природные и погодные сложности для них не были препятствием в исполнении порученного им дела, долженствующего увенчать обе Дакийские войны. Удача сопутствовала Тиберию Клавдию Максиму, многоопытному воину. Он начинал свой боевой путь в коннице VII Клавдиева легиона, где с повышением в чине был переведён в конную охрану знаменосцем при легате легиона. Участвовал в войне с даками при Домициане и заслужил воинские награды за проявленную доблесть. При Траяне служил во второй Паннонской кавалерийской але. С двойным окладом был переведен в разведку. Справедливость этого назначения он замечательно и подтвердил в преследовании Децебала.
![Александр Широкорад - Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/217250/217250.jpg)
