Вольдемар Балязин - Конец XIX века: власть и народ
Министр внутренних дел Толстой хотел, чтобы Мария Александровна уговорила сына дать откровенные показания о тех, кто стоял за спиной их организации, ибо был уверен, что студенты были лишь орудием в чьих-то более страшных, чем они сами, руках. 1 апреля в 10 часов утра свидание состоялось. Оно проходило не в камере, а в отдельной комнате, но в присутствии одного из офицеров, и продолжалось 2 часа.
Потом было еще несколько свиданий, Мария Александровна уговаривала сына раскаяться и уверяла его, что в этом случае ему сохранят жизнь, но он категорически заявил, что это невозможно и он должен умереть. Уже на первом свидании Александр Ульянов плакал и обнимал колени матери, но не от слабости и страха, а из-за жалости к ней, призывая ее примириться с уготованной ему участью. Более того, он понимал, что наказание справедливо, сказав матери на одном из свиданий: «Я хотел убить человека, значит меня могут убить».
1 апреля всем обвиняемым по делу о подготовке покушения на «жизнь священной особы государя императора» было вручено обвинительное заключение. Всего перед судом должны были предстать 14 человек, а обвиняемая Анна Сердюкова была выделена особо, так как ей вменялось в вину только то, что она, зная о готовящемся преступлении, не довела об этом до сведения полиции. Вслед за тем дело было передано в Особое присутствие Правительствующего Сената, которое 15 апреля вынесло приговор. Пятеро обвиняемых – Генералов, Андреюшкин, Осипанов, Шевырев и Ульянов – были приговорены к повешению; казнены в Шлиссельбурге 8 мая. Остальные осуждены на разные сроки каторги и ссылки, а Сердюкова – к двум годам тюрьмы. Одним из осужденных был член Виленской организации «Народная воля» поляк Иозеф Пилсудский, получивший 15 лет каторги. В 1918 году он стал основателем независимой Польши, ее «начальником», фактически – диктатором, отстоявшим ее свободу в боях с Красной армией в 1920 году. Тогда же он стал первым маршалом Польши, оставаясь главой авторитарного режима до своей смерти.
17 октября 1888 года
После попытки покушения на Александра III императору и его семье пришлось пережить еще одну трагическую историю, которая сильно напоминала злоумышленное посягательство на его жизнь. 17 октября 1888 года император, императрица и их дети возвращались в Петербург из поездки по югу России, и их поезд проходил в 47 верстах к югу от Харькова – между станциями Тарановка и Борки. Был полдень, вся семья и свита собрались за завтраком в вагоне-столовой.
Погода была холодная и дождливая. Состав, который тащили два мощных товарных паровоза, спускался с 6-саженной насыпи, шедшей через широкий и глубокий овраг. Как потом установили, скорость поезда была 64 версты в час. И вдруг произошел очень сильный толчок, за ним – второй, раздался страшный треск, вагон сорвался с колес, пол растрескался, стены вагона разошлись и крыша съехала вперед, образовав косой навес над столом. Царь, вскочив, подставил плечи под тот край крыши, который еще не опустился вниз, и держал ее до тех пор, пока его жена, дети и свита не вылезли из-под обломков.
К счастью, все сотрапезники остались невредимы, только сам царь получил настолько сильный удар в бедро, что находившийся в кармане его брюк серебряный портсигар сплющился.1 Дочь и сына – Ольгу и Михаила – выбросило на полотно, но и они отделались лишь ушибами. Зато все другие вагоны превратились в руины.
Александр тут же возглавил работу по спасению людей и вместе со всеми разбирал куски железа и дерева, вытаскивая убитых и раненых. Только убитых оказалось более 20 человек. Мария Федоровна, в одном платье, с непокрытой головой, несколько часов под холодным дождем перевязывала раненых, пока не подоспела помощь. Весь дальнейший 5-дневный путь в Петербург превратился в триумфальное шествие, во время которого не умолкали колокола всех церквей, воздававших хвалу Господу за чудесное избавление от смерти царской фамилии. Потом день 17 октября в семье Романовых всегда отмечали церковными службами и широкой благотворительностью как день проявления к ним милости Божьей.
Расследование возглавил знаменитый юрист, литератор и общественный деятель А. Ф. Кони. В случившемся он не обнаружил злого умысла, но выявил вопиющую халатность, техническую безграмотность и технологическую отсталость железнодорожного строительства. Оказалось, что царский поезд тянул не пассажирский паровоз, а два мощных товарных со скоростью, которая была недопустимо высокой для русской железной дороги с облегченными рельсами, деревянными шпалами и песочным балластом. Кони установил, что незадолго до этого управляющий Юго-Западными железными дорогами С. Ю. Витте обратил внимание министра путей сообщения адмирала К. Н. Посьета на недопустимость и опасность такого рода способа движения императорских поездов. Посьет на это письмо не отреагировал и вынужден был после катастрофы уйти в отставку, а Витте стал директором Департамента железных дорог в Министерстве финансов, начав свою блистательную карьеру, завершившуюся постом Председателя Совета министров.
МОЛОДОСТЬ ЦЕСАРЕВИЧА НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА
Юность августейшего студента и офицера
6 мая 1884 года, когда Николаю исполнилось 16 лет, в Большой церкви Зимнего дворца он принял присягу по случаю вступления в действительную военную службу. Он все еще, как и 4 года назад, был поручиком, но парадокс заключался в том, что, по традиции, цесаревич был Атаманом всех казачьих войск, а во главе каждого из них непременно стоял генерал. Таким образом, хотя и номинально, но все эти генералы подчинялись 16-летнему поручику. Из-за своего атаманства Николай принимал присягу под знаменем лейб-гвардии Атаманского полка, в котором служили представители всех одиннадцати войск – от Кубанского до Уссурийского.
Годом позже он закончил среднее образование и перешел к изучению серии дисциплин, предусмотренных программами Академии Генерального штаба и двух факультетов университета – юридического и экономического. Получение высшего образования заняло у цесаревича еще 5 лет. Руководителем всего процесса был Победоносцев, читавший к тому же курсы энциклопедии законоведения, государственного, гражданского и уголовного права. Протоиерей И. Л. Янышев вел цикл лекций по истории религии, богословию и каноническому праву. Член-корреспондент Академии наук Е. Е. Замысловский, видный специалист по истории России и истории международных отношений, читал курс политической истории. Академик Н. X. Бунге, министр финансов, преподавал политэкономию и статистику. Академик Н. Н. Бекетов, создатель физической химии как самостоятельной науки, преподавал химию. Николай продолжал совершенствоваться и в языках, сделав особые успехи в английском.
Вторую половину всех дисциплин занимали военные науки. Курс стратегии и военной истории читал главный редактор «Энциклопедии военных и морских наук», начальник Академии Генерального штаба, член-корреспондент Академии наук, генерал от инфантерии Г. А. Леер. Фортификацию вел инженер-генерал Ц. А. Кюи, бывший к тому же автором 14 опер и 250 романсов. Среди преподавателей военных наук были выдающиеся генералы М. И. Драгомиров, Н. Н. Обручев, А. К. Пузыревский, П. К. Гудима-Левкович, Н. А. Демьяненко и другие.
Для изучения пехотной службы цесаревич провел два лагерных сбора в Преображенском полку, где командиром был его дядя – великий князь Сергей Александрович. Первый год Николай исполнял здесь обязанности взводного, а второй – ротного командира. Следующие два летних лагерных сбора он провел в лейб-гвардии Гусарском полку, приобщаясь к кавалерийской службе – сначала младшим офицером, а потом командиром эскадрона. Забегая вперед, скажем, что в 19 лет он получил чин штабс-капитана, в 23 года – капитана и, наконец, 6 августа 1892 года стал полковником, оставаясь в этом звании до конца своих дней.
Следует признать, что нравственная сторона отношений офицеров вне строя была весьма далека от идеала. Характернейшими чертами их быта были бретерство, волокитство, игра в карты и почти поголовное забубенное пьянство. И, как это ни прискорбно, в 1880-х годах среди офицеров гвардии широко распространился гомосексуализм. Александр III, бывший эталоном нравственности, с омерзением относился к носителям этого порока, но изгонять со службы каждого не мог, ибо их было слишком много. Он ограничивался отставками офицеров, чьи похождения получали громкую скандальную огласку. Особенно отличался этим Преображенский полк, где командиром был брат императора – великий князь Сергей Александрович.
Зато лейб-гусарский полк, где почти не было гомосексуалистов, славился патологическим пьянством. И здесь тон задавал командир полка – великий князь Николай Николаевич, бывший одним из самых горьких пьяниц русской гвардии. Его однополчане, собираясь в офицерском собрании, пили по неделям, допиваясь до чертиков и белой горячки.
