Иван Забелин - История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I
При пожаре посадов огонь со всех сторон объял весь город. Была при этом и великая засуха. Загорались и храмы, от дыма нельзя было и прозреть, а к городу, ко всем воротам и где не было крепости каменной приступали Татары. Горожане не знали, что делать; настало отчаянное сокрушение и скорбь. Молились к Пр. Богородице, крепкой Помощнице и Молебнице, «ее же празднику приспевшу».
Когда посады погорели, люди вздохнули свободно от великой огненной истомы и дыма и стали на вылазках отбивать Татар. Наступил вечер; в сумерках Татары отступили. А граждане, ожидая на утро приступа, начали поспешно пристрой градной готовить, пушки, пищали, самострелы, оружие всякое и щиты, луки и стрелы. Но ожидания граждан оказались напрасными. Взошло солнце и никого не было видно под городом. Горожане стали выходить, осматривали места и нигде никого не находили. Послали вестников в Татарские станы и узнали, что вся Татарщина исчезла, оставив на местах все тяжелое от меди и железа и много другого разного товара. Народ прозвал этот набег скорой Татарщиной – в какой день пришла, в тот же день и прочь побежала. И с каким усердием помолились люди, благодаря Господа и Пресв. Матерь Его и Чудотворцев за это изумительное спасение города. Митрополит Иона в ознаменование этого события в построенной им палате основал себе домовый храм в имя Положения Ризы Пр. Богородицы, который потом был выстроен особо у юго-западного угла Успенского собора, существующий и доныне.
Через 8 лет (1459 г.) те же Татары Седи-Ахматовой Орды похвалились опять идти на Русь и, конечно, разгромить Москву. На берегу их встретил сын вел. князя Иван Васил., со многими силами и не перепустил их через реку, так отбил их от берега, что они без оглядки побежали. Победа была славная, почему митрополит Иона и этот набег ознаменовал ради Татарской похвальбы постройкою небольшой каменной церкви во имя Похвалы Богородицы, пристроенной к алтарю Успенского собора возле южной двери.
Известно, как потом окончились Ордынские нашествия в 1480 г., когда пришедший на р. Угру царь Ахмат постыдно побежал от Московской рати, которая с таким же стыдом побежала в то же время и от его полков. «Дивное чудо тогда совершилось, – замечает летописец. – Едини от других бежаху, а никто не гнался. И тако избави Бог и Пречистая Русскую Землю от поганых».
Целых сто лет прошло от Мамаева побоища до этого чудного обоюдного бегства, и мы видели, сколько раз после Тохтамыша Москва в отчаянии ждала своей погибели от этих нашествий; но миловал Бог и город оставался по-прежнему нерушимою твердынею и в своих каменных стенах, и главное в народном стремлении свивать крепче и хранить твердо это гнездо Русского единения.
Как видели, народ после каждого разгрома Московского посада снова покрывал опустошенные местности тысячами жилых дворов, то есть снова неутомимо гнездился вокруг каменных стен города.
Но от времени постройки этих стен (в 1367 г.) протекло почти целое столетие, в течение которого город, постоянно испытывая неизобразимые бедствия или от Татарских нашествий, или от домашней усобицы, или от мора, голода, не упоминая о пожарах, не мог собраться с силами и средствами для должного своего устройства соответственно политическому единодержавному своему росту, быстро развивавшемуся наперекор всем затруднениям и препонам.
Столетняя бедность города явственнее всего выразилась в незначительности и малом количестве каменных построек. Летописцы заботливо упоминали о таких постройках, как о редкостях, выходящих из ряду обычных деревянных строений.
Еще до постройки каменных стен, как упомянуто, митрополит Алексей в основание своего монастыря (Чудова) построил в 1365 году небольшой каменный храм во имя Чуда Арх. Михаила.
В 1393 г. вел. княгиня Евдокия, вдова Донского, соорудила у своих хором каменную церковь Рождества Богородицы на месте, где прежде стояла малая деревянная церквица Воскрешение Лазарево, которая при новой церкви была устроена пределом близ алтаря с южной стороны. Вел. княгиня богато украсила свой храм иконами, многоценными пеленами и всякими церковными узорочьями, а также и стенописью.
Само собою разумеется, что Великокняжеский дворец после каждого разгрома или пожара немедленно приводился в надлежащее устройство и при накоплении средств украшался и новыми зданиями, но все-таки деревянными. Вероятно, около того же времени, как вел. княгиня Евдокия строила храм Рождества Богородицы у своих хором, с западной стороны дворца, ее сын, вел. князь Василий Дмит., с восточной стороны дворца построил каменную церковь Благовещения, за которой в 1404 г. поставил даже вельми чудные часы и с луною, стоившие более полутораста рублей, а потом в 1405 г. украсил новый храм стенописью. Часы своим устройством произвели такое внушительное впечатление, что летописец нашел необходимым описать их в подробности. «В лето 6912 (1404) князь Великий замысли часник и постави е на своем дворе за церковью за Св. Благовещеньем. Сий же часник наречется часомерье; на всякий же час ударяет молотом в колокол, размеряя и рассчитая часы нощныя и дневныя; не бо человек ударяше, но человековидно, самозвонно и самодвижно, страннолепно некако створено есть человеческою хитростью, преизмечтано и преухищрено. Мастер же и художник сему беяше некоторый чернец, иже от Святыя Горы пришедый, родом Сербин, именем Лазарь; цена же сему беяше вящьше полувтораста рублев».
Незадолго до своей кончины вел. княгиня Евдокия основала себе девичий монастырь возле Фроловских ворот у самой стены города и в 1407 г. заложила в нем церковь Вознесения, в которой, еще только застроенной, и была погребена. Храм этот сооружался более 60 лет. Совершала его и вел. княгиня Софья Витовтовна и довела стены и своды только по кольцо, где верху быти, но верху не сведе. Постройка с горем пополам была окончена уже в 1467 г. вел. княгинею Марьею, вдовою Василия Темного. Существующей доныне храм Вознесения, по свидетельству Арсения, архиеп. Елассонского, построен при царе Федоре Ивановиче.
Таким же образом строилась и церковь Успения в Симоновом монастыре. Она была освящена 1 октября 1404 г., по первом основании ее в 26 лето.
Все это служит достаточным свидетельством, какие затруднения в средствах переживал город в это бедственное столетие.
В 1411 г. Ростовский епископ Григорий построил в Дорогомилове на своем дворе каменную церковь Блоговещения.
В 1450 г. Владимир Ховрин заложил на своем дворе церковь каменную Воздвижения, на месте первые церкви, каменной же, что распалась в пожар 1445 г.
В тот же год митрополит Иона заложил на своем дворе палату каменную, а в ней потом, как упомянуто, устроил домовую церковь Положения Ризы Пресв. Богородицы.
В 1458 г. построена в Кремле на Симоновском подворье церковь Введения с палатою.
В 1459 г. пристроен небольшой предел у южных врат Успенского собора во имя Похвалы Богородицы.
В 1460 г. построена на Троицком подворье в Кремле церковь Богоявления.
В 1461 г. построена в Кремле же у Боровицких ворот церковь Рождества Иоанна Предтечи.
В 1462 г. была поновлена стена городная от Свибловы стрельницы до Боровицких ворот каменем, предстательством Вас. Дмитр. Ермолина (Изв. А. Н. т. VIII, кн. 4, с. 77).
В духовной вел. князя Василия Темного 1462 г. упомянута каменная церковь Егорья на посаде (Георгиевский монастырь). По случаю пожара в 1472 г. упомянута церковь Богоявление каменное, чудное, как его именовали (Богоявленский монастырь).
Вот все каменные постройки в течение столетия, о которых упоминают летописцы.
Может быть, встретятся и еще свидетельства о таких постройках, но и они не послужат опровержением той истины, что город целое столетие не обладал достаточным богатством для своего устройства.
Однако и в это небогатое устройством города время в Москве стали процветать некоторые художества, в особенности иконописное и стенописное, насажденные еще при митрополите Феогносте и к началу XV ст. достигшие полного расцвета с именем Русского мастера Андрея Рублева и под руководством и учительством иконника гречина-философа Феофана.
В 1394–1395 году он с Симеоном Черным и учениками расписал церковь Рождества Богородицы у хором вел. княгини; в 1399 г. собор Архангельский; в 1405 была расписана Благовещенская церковь на Великокняжеском дворе, а в 1408 г. собор во Владимире мастерами Даниилом иконником и Андреем Рублевым.
Очень любопытно и то обстоятельство, что Новгород и Псков при своем богатстве и при постоянных сношениях с Немцами, не успели водворить у себя надобные художества и по нужде обращались все-таки в Москву. Псковский летописец рассказывает такой случай. В 1420 г. Псковичи наняли мастеров Федора и дружину его «побивати церковь Св. Троицы свинцом, и не обретоша Псковичи такова мастера во Пскове, ни в Новгороде, кому лити свинчатые доски. К Немцем посылали в Юрьев, погании не даша мастера. И приехал мастер из Москвы от Фотия митрополита и научил Федора мастера Св. Троицы, а сам потом отъехал на Москву, И тако побита бысть Св. Троица Августа во 2 день и даша мастером 44 руб.».
