Владимир Понизовский - Заговор генералов
Офицеры, сбившись у Александровского столпа, обсуждали, что делать. Переходить в атаку против массы, окружившей небольшое пространство и оставившей им лишь здание градоначальства на углу Гороховой, Адмиралтейство, Зимний дворец и Петропавловскую крепость на противоположном берегу Невы, за Троицким мостом?.. Абсурдно. Кто-то предложил пробиваться в Царское Село и там ожидать подхода с фронта верных войск. Хабалов представил решетку питерских улиц, забитых черной массой. Понял, что на первых же кварталах растеряет и этих солдат, останется один на один с толпой.
- Нет, решительно нет!
Кто-то из молодых, свитских, предложил запять оборону в Зимнем и погибнуть под императорским штандартом. Но такое предложение остальных не прельстило. С военной точки зрения наиболее разумно было расположиться в Адмиралтействе. По своему месторасположению оно давало возможность вести обстрел трех улиц - Невского проспекта, Гороховой и Вознесенского проезда. Это были подступы от трех вокзалов. Из здания Адмиралтейства простреливались и площади.
К офицерам подъехал великий князь Михаил, брат царя.
- Зимний занимать войсками не следует, - сказал он. Великий князь был озабочен тем, чтобы нижние чины не повредили сапожищами инкрустированные полы в залах.
Пехотинцы и спешившиеся кавалеристы заполнили коридоры Адмиралтейства. На верхнем этаже, у окон, установили пулеметы, в воротах - орудия. Во внутренних дворах расположились артиллерийские запряжки и были устроены коновязи.
В здании Адмиралтейства имелась типография. Хабалов составил текст нового объявления:
"По Высочайшему Повелению г. Петроград с 27 сего февраля объявляется на осадном положении".
Объявление напечатали. Хватились - нет клея. Пришлось снарядить солдат, чтобы они разбросали листки по ближним улицам. Посланные для выполнения задания не вернулись. Чем ближе к вечеру, тем становилось все меньше и меньше защитников последней цитадели, хотя ни с той, ни с другой стороны в районе Дворцовой площади не было ни единого выстрела. Оставшиеся без обеда и в перспективе - без ужина, несколько подразделений построились и организованно, держа равнение, промаршировали и сторону своих казарм.
- После ужина прибудем назад.
Хабалов не строил надежд. Подсчитал наличный состав: пять рот, две батареи, пулеметчики да городовые и жандармы. Не более двух тысяч штыков. У многих в подсумках нет патронов.
Нет, такими силами не то что вести обстрел улиц - не защитить и Адмиралтейства. Может, перебраться в Петропавловку?
Комендант крепости ответил по телефону: пробиться можно лишь с боем перед крепостью, на Троицкой площади, заняли позиции повстанцы с бронеавтомобилями и пушками. На мосту - баррикады.
Главнокомандующий войсками столичного округа обреченно глядел из окна кабинета на пустынную Дворцовую площадь. За ней в темноте вспыхивали багровые отблески. Костры на улицах. Как разверстые огнедышащие пасти стоглавого чудища, в нетерпении скребущего когтями камень мостовых перед последним прыжком...
4
Телеграмма Родзяпки поступила в Ставку в час после полудня. Начальник штаба генерал Алексеев тотчас, нарушив предобеденный отдых царя, доложил о ней.
Крик отчаяния, вырвавшийся из самого сердца Михаила Владимировича, не произвел впечатления на Николая.
- Этот хитрый Родзянко хочет меня запугать, чтобы я уступил, - сказал он. - Ничего у него не получится.
Непреклонность Николая была подкреплена депешей, поступившей следом за родзянковской телеграммой, от Беляева. Энергичный, схватывавший на лету высочайшие желания, военный министр с полной определенностью уведомлял, что волнения, начавшиеся с утра двадцать седьмого февраля в некоторых частях, успешно подавляются и вскорости спокойствие будет полностью восстановлено.
Бее же генерал Алексеев осторожно посоветовал царю предпринять кое-какие меры.
- Какие же? - без интереса полюбопытствовал Николай. Хотя, впрочем, образумить столичных смутьянов надлежало. И построже.
- Нескольких полков с Северного и Западного фронтов, а также Георгиевского батальона отсюда, из Ставки, будет вполне достаточно, перечислил начальник штаба.
- Под чьим командованием направить нам карательную экспедицию? - явно оживился император.
- Вполне подходящая кандидатура, ваше величество, генерал-адъютант Николай Иудович Иванов.
Это был тот самый генерал, который не столь давно исходатайствовал у царя милость - возложить на себя орден "Георгия". Желанный крест! Николай, отвергнув все другие, куда более высокие награды, постоянно носил его, приказав перевинчивать с мундира на мундир. У Иванова была и другая, не менее славная заслуга - в шестом году он так удачно усмирил взбунтовавшийся Кронштадт!.. Нынче, правда, Николай Иудович совсем одряхлел. Но поход на Питер будет лишь прогулкой. Зато прямой повод достойно, с царской щедростью отблагодарить преданного солдата!..
- Согласен, - сказал он. - Отдайте нужные распоряжения.
На том обсуждение положения в Питере можно было посчитать законченным. Но как раз в этот момент свитский офицер доложил о весьма срочной депеше, которая получена из Мариинского дворца.
Николай взял бланк, пробежал - и глазам своим не поверил: князь Голицын от имени всего совета министров, собравшегося на заседание, нижайше доносил, что правительство не в силах справиться с бунтовщиками и посему просит о своем увольнении. Кроме того, князь рекомендовал объявить столицу на осадном положении и назначить главнокомандующим войсками округа другого генерала взамен Хабалова, проявляющего нерешительность и растерянность.
Следом поступила телеграмма от военного министра. В полном противоречии с предыдущим донесением Беляев теперь докладывал, что положение весьма серьезное и необходима присылка "действительно надежных частей".
Царь решил прибегнуть к совету единственного человека, которого слушался, не прекословя: позвонил в Царское Село.
- Дети разболелись корью, приезжай, - ответила Алике.
Когда выехать? Завтра утром? Нет, этой же ночью. Генерал-адъютант Иванов уже ждал аудиенции.
- Поздравляю с назначением главнокомандующим войсками Петроградского военного округа, Николай Иудо-вич! - с милостивой улыбкой принял старика император. - В столице брожение среди фабричных и в запасных батальонах. Наведите порядок. Не миндальничайте. Как тогда, с морячками. Даю вам неограниченные полномочия. На усиление гарнизона вам, генерал, будут присланы части с фронта.
Пока царь беседовал с Ивановым, начальник штаба передавал в штаб Северного фронта:
"Государь император повелел: генерал-адъютанта Иванова назначить главнокомандующим Петроградским военным округом; в его распоряжение отправить от войск Северного фронта в Петроград два кавалерийских полка, по возможности из находящихся в резерве 15-й дивизии, два пехотных полка из самых прочных, надежных, одну пулеметную команду Кольта для Георгиевского батальона, который едет из Ставки... Войска нужно отправить с ограниченным обозом и организовать подвоз хлеба и припасов распоряжением фронта, так как трудно сказать, что творится сейчас в Петрограде и возможно ли там обеспечить войска заботами местного гарнизона. Обстоятельства требуют скорого прибытия войск. Такой же силы наряд после-дует с Западного фронта. Минута грозная, и нужно сделать все для ускорения прибытия прочных войск. В этом заключается вопрос нашего дальнейшего будущего".
Между тем Николай II приказал обер-гофмейстеру графу Бенкендорфу распорядиться о подготовке императорского поезда к отбытию в Царское Село.
Около полуночи он покинул тихий губернаторский дом в вековом парке над Днепром.
За несколько минут до отправления поезда царь снова, уже в вагоне, принял генерал-адъютанта Иванова.
- Нижайше прошу, ваше величество, во избежание возможных трений, подчинить мне также полицию, жандармские части... и министров.
Царь искоса с удивлением взглянул на генерала. "И министров". Диктаторские замашки. Посягательство на прерогативы самого государя... Успокоил себя: "Стар. Немощен. Куда ему в диктаторы. Просьба пе чрезмерна во время карательных операций власть должна находиться в одних руках".
- Михаил Васильевич, передайте соответствующее повеление наше князю Голицыну: министрам беспрекословно исполнять все требования генерала Иванова.
И, уже прощаясь, напутствовал нового главнокомандующего войсками округа:
- До встречи в Царском Селе, Николай Иудович! Бог в помощь!
5
В Таврическом дворце все было, как обычно: поблескивали в полумраке переходы; швейцары, умудренные бородачи в ливреях с позументом, почтительно-достойно принимали шубы. Светились белые колонны в Екатерининском зале. Но гул нарастал. И казалось, вздрагивают колонны, мельтешат по стенам и по паркету тени. И в привычной полутьме, в запахе паркетной мастики завсегдатаи Таврического невольно втягивали шеи в плечи, будто ожидая удара. В их глазах было смятение.
