Эдуард Кондратов - Птица войны
Но в последний день пребывания Гривсов в столице губернаторства произошло событие, которое чуть было на корню не погубило замыслы Генри. Разгуливая по Окленду и размышляя на излюбленную свою тему, Генри сам того не заметил, как миновал городскую черту и вышел к устью бурливой Ваитематы. Очутившись на берегу чрезвычайно широкой в этих местах реки, вторгшей свои мутные, почти опаловые воды в зеленоватую гладь бухты, Гривс-младший невольно отвлекся от возвышенных материй и, словно прозрев, принялся с восхищением рассматривать великолепную панораму, открывшуюся перед ним. Городишко с его убогими домиками и сиротливыми башнями военных фортов казался безобразным карликом, взятым в окружение войском остроголовых, плечистых великанов. Десятки потухших вулканов, выглядывающих из воды, и других, уходящих головами к тучам, разглядывали жалкий человеческий муравейник, и Генри чудилось, что это сама страна Аотеароа глядит на горстку пришельцев, дерзнувших посягнуть на ее свободу и покой.
Да, это была внушительная картина. И хотя Генри, блуждая по Окленду, и раньше обращал внимание на срезанные вулканические конусы, торчавшие за городом всюду, куда ни взгляни, сейчас они предстали перед ним в ином свете. И даже примелькавшийся в эти дни овальный массив вулкана Рангитото казался отсюда недобрым чудовищем, улегшимся в море, чтобы отрезать чужакам пути к бегству.
Прогулка по окрестностям Окленда тягостно подействовала на Генри. И ничтожным казался он сам себе, когда в сумерках брел по городу, направляясь к "Веселому китобою". И все вокруг - дома, заборы, почтовые фургоны воспринималось иначе, чем всегда, приземленней и мизерней.
В таверне Генри застал знакомую картину. Почти все столики были заняты, у стойки зычно горланила компания моряков, а у входа, обнявшись, спали на полу двое грязных бродяг. Клубы табачного дыма, растекающиеся у потолка, звон посуды, взрывы хохота вперемежку с проклятиями - все это уже не казалось Генри необычным: за три дня он успел притерпеться к атмосфере безудержного разгула, царящей в "Веселом китобое". Узнав у буфетчика, что отец не вернулся, юноша по-свойски прошел на кухню, взял там кружку пива, миску тушеной баранины, хлеба и сыра и вернулся в зал. Отыскав в углу свободный столик, Генри принялся с усердием уничтожать свой нехитрый ужин. Он успел уже расправиться с мясом и принимался за сыр, когда к нему подсел рыжеволосый парень с открытым, очень привлекательным лицом, которое несколько портил ярко-розовый шрам на подбородке. Поставив на стол четыре глиняные кружки с имбирным пивом, он весело подмигнул Генри:
- Что, малыш, взял овечку на абордаж?
И, медленно запрокидывая голову, одним длинным глотком высосал чуть ли не пинту пива.
Гривс-младший ничуть не обиделся на "малыша". Почему-то он сразу проникся симпатией к этому здоровяку, и, когда тот лихо грохнул дном кружки по столу, Генри, в свою очередь, спросил, улыбнувшись:
- Пожар заливаем?
- Бесполезно, - засмеялся рыжеволосый, и стало видно, что у него не хватает двух передних зубов. - Целое море выпил, а все горит... - Он с удовольствием хлопнул себя по животу ладонью, на тыльной стороне которой был грубо вытатуирован трехмачтовый фрегат, и, поймав любопытный взгляд Генри, пояснил: - "Звезда Уэльса". Не слышал о таком? Жаль. Года три назад лучшего парусника не было во всей Англии. А прошлой весной в рыбье царство нырнул, бедняга. Вместе с командой - вот как! - Грустно покрутив головой, он отхлебнул из второй кружки и сощурился: - Меня зовут Джонни Рэнд. Только я уже не матрос. Ты мне нравишься, малыш, тебе одному и скажу по секрету. Я теперь... Он сделал страшные глаза и прошептал: - Зо-ло-то-ис-ка-тель... -И расхохотался, чрезвычайно довольный шуткой.
Смех его был настолько заразительный, что, не выдержав, прыснул и Генри.
Джонни быстро осушил вторую кружку и продолжал, озорно поблескивая синими глазами:
- Нет, а правда - почему бы мне и не стать золотоискателем? Знаешь, есть такая Бухта Убийц на Южном острове? Не знаешь? Так знай: там, говорят, столько золота... Копнешь раз-другой - и богач. Не то что матросские гроши - только на пиво и хватает... А заведется у меня золотишко, тогда можно будет...
Как распорядился бы золотом Джонни Рэнд, Генри так и не узнал. Рассуждения разбитного матроса были прерваны ревом, раздавшимся за одним из столиков по соседству. Обернувшись, Генри и Рэнд увидели однорукого, заросшего щетиной верзилу, который бил себя култышкой в грудь и орал в лицо подвыпившему моряку с бакенбардами цвета перца с солью.
- Мне шкура дороже, дьявол тебя побери! - орал калека. - Ты сам поживи, сам!
Моряк что-то буркнул в ответ, отчего однорукий рассвирепел еще сильнее.
- Ты болван, Хоусли, сотню раз болван! - взвизгнул он. - Да они через год перережут всех нас, как паршивых кроликов. Клянусь бренди! Если бы ты знал этих обезьян, как их знаю я, ты бы...
Звон разбитой посуды, которую калека, ораторствуя, сбросил со стола, сбил его с мысли. Он тупо взглянул на пол, залитый пивом и бренди, затем опять поднял налитые кровью глаза на невозмутимого моряка и хотел было продолжать, но в этот момент могучая лапа Чайлда-Засони подняла его в воздух. Встряхнув крикуна так, что воротник засаленной куртки угрожающе затрещал, апатичный великан швырнул однорукого на стул и медленно поплыл к своему месту у двери. Зал взорвался раскатом пьяного хохота.
- Тошно смотреть на этих трусов, - поворачиваясь к Генри, с презрением сказал Джонни. - У таких при виде туземца животы слабеют. На войне помешались, болваны.
- А разве война... не грозит? - осторожно осведомился Генри. - Я слышал, что они недавно устраивали маневры.
- Фу! - Джонни наморщил нос и поболтал в воздухе кистью. - Какие там маневры!.. Я все своими глазами видел - у самого Окленда дело было. Повизжали, помахали ружьями, свою хаку дурацкую с высунутыми языками поплясали - и разошлись. Подумаешь!..
- И много их было?
- Тысячи полторы, не больше... - В голосе Джонни звучало пренебрежение.
Генри кивнул и задумался. Он вспомнил недавнее сражение ваикато с нгати и про себя отметил, что Джонни, пожалуй, недооценивает опасность. Полторы тысячи вооруженных маорийцев вовсе не пустяк. И военные игры в предместьях столицы губернаторства они, видимо, проводили неспроста.
- Проснись, малыш, - раздался над ухом голос Джонни. - Тебя, что ли, зовут? Вон там, у окна...
Генри поднял голову, безучастно скользнул взглядом по залу. И точно от болезненного укола вздрогнул.
За столиком у окна он увидел сморщенное ухмылкой личико. Это был Типпот. Убедившись, что Генри заметил его, маленький переводчик еще энергичнее замахал рукой;
Его жестикуляция была недвусмысленной: Типпот подзывал его к себе.
"Не пойду, - мелькнуло в голове у Генри, но тотчас же он изменил решение: - Нет, надо подойти. Пусть не думает, что боюсь".
- Извините... Я сейчас, - пробормотал Генри и кивнул в сторону окна.
- Ну-ну... Дружок? - понимающе подмигнул Джонни, принимаясь за очередную кружку.
- Так... Один знакомый, - вяло ответил Генри и, отодвинув тяжеленный, будто из железа откованный, табурет, двинулся через зал.
За столиком Типпота сидели еще двое: похожий на торговца толстяк с розовыми щеками и золотистыми колечками бороды и сутулый джентльмен с неподвижными птичьими глазами. В то время как Типпот вертелся и чуть ли не подпрыгивал, не скрывая удовольствия, его соседи смотрели на приближающегося Генри с неприязнью и холодным любопытством.
- Какая встреча! - верещал Типпот, потирая руки и обшаривая глазками Генри с ног до головы. - Вот уж сюрприз так сюрприз! Не ждал я, ей-богу, не ждал, что так скоро мне придется увидеть вас, дорогой мистер Гривс!
Даже не взглянув на стул, услужливо подвинутый маленьким переводчиком, Генри отрывисто спросил:
- Что вам... угодно?
Генри не мог справиться с волнением, которое овладевало им. Он инстинктивно чувствовал, что сейчас должно произойти нечто скверное.
- Присядьте, сэр, - скрипуче произнес сутулый джентльмен. Его немигающие желтые глаза смотрели и на Генри и в то же время куда-то за его спину.
Генри подчинился.
- От мистера Типпота, - ровным, без интонации тоном продолжал сутулый, мы знаем всю историю ваших с ним взаимоотношений. Ваша вина неоспорима, сэр. Надеюсь, вы и сами понимаете это?
Генри пожал плечами.
- Нет, вы посмотрите! - желчно воскликнул Типпот. - Он еще смеет пожимать плечами! Это же...
- Затихни, Типпот, - грубо оборвал его круглолицый бородач.
Переводчик с возмущением покрутил головой, но послушался. Его маленькие, как у ребенка, пальчики нервно забарабанили по столу.
Гримаса недовольства покривила обтянутое сухой кожей лицо сутулого. Видно, он не привык, чтобы его перебивали. Выдержав паузу, он все так же бесстрастно закончил:
- Вчера мы узнали о разгроме Хеухеу и догадались, что без вас тут не обошлось. И поскольку ваша преступная болтливость нанесла ущерб коммерческим интересам нашего компаньона мистера Типпота, мы вправе требовать от вас компенсации. Не так ли, мистер Этби? Мистер Типпот?
