Юзеф Чельгрен - Приключения в шхерах
Не успел Дундертак выговорить "ладно", как остался один. Заскрипел снег под сапогами уходивших охотников.
Дундертака кинуло в жар. Все казалось бессмысленным и ненужным. Он сам не понимал, как могло случиться, что охота, которой он ждал с таким нетерпением, внезапно потеряла для него всякий интерес. Все пошло насмарку.
Дундертак побрел назад к лодке. Его немного удивило, что лед уже не такой твердый и прочный, каким был несколько минут назад. Казалось, он идет по перине. Или, может быть, это ноги стали такими мягкими и непослушными?
Вернувшись к лодке, он открыл рубку и выпустил Христофора. Как всегда, когда его выпускали из плена на свободу, Малыш стал дурачиться и выкидывать всякие фокусы. Но на этот раз Дундертак был не в силах схватить его за загривок и повертеть в воздухе - в другое время они оба очень любили позабавиться так, шутки ради. Малыш уселся на толстый хвост и с удивлением уставился на своего друга, не желавшего даже поиграть с ним.
Снова закричали тюлени. Они кричали громко и протяжно.
Дундертак изо всех сил старался справиться с подступавшей к горлу тошнотой. Все было как в тумане. Лоб стал липким от пота. Дундертак не мог больше сдерживаться. Он нагнулся, и его вырвало.
Малыш Христофор повесил уши, свернулся в клубок, закрыл передними лапами глаза и жалобно заскулил. Верный Малыш страдал вместе со своим другом.
Когда наконец Дундертак пришел в себя, он почувствовал, что стал настоящим мужчиной.
Он обернулся, вглядываясь в ледяную равнину, но охотники давно уже скрылись за высокими торосами.
Жалобные крики тюленей слышались теперь гораздо ближе. Но Дундертак не испытывал больше того необъяснимого ужаса, который только что так скрутил его.
Все небо покрылось тучами. Становилось холодно. Восточный ветер задувал все сильнее. На какое-то мгновение Дундертака охватило искушение пойти за охотниками. На снегу ясно отпечатались следы их сапог. Но он сдержал себя - ведь Сундстрем велел ему караулить лодку. И Дундертак остался на месте. Он слушал. Теперь он уже прислушивался не к крикам тюленей, нет. Дундертак ждал выстрела. Это означало бы, что охотники добрались до цели.
И вдруг один за другим затрещали беспорядочные ружейные залпы. Звуки были какие-то странные - приглушенные и тяжелые. Кругом потемнело, и воздух наполнился треском, скрежетом и стоном. В какой-то момент Дундертаку показалось, что лед зашевелился у него под ногами. Это было медленное, еле заметное покачивание, и то, что он сейчас чувствовал, было совсем не похоже на ощущение ходьбы по перине, которое он испытал, когда ему стало плохо.
Малыш Христофор моментально почуял что-то неладное и затрусил к берегу. Но стоило Дундертаку свистнуть - и выдренок вернулся обратно, прижав уши и волоча хвост по льду. По гладкой шерсти от затылка до хвоста ходили электрические волны. Весь вид выдренка говорил о том, что он охвачен ужасом перед надвигающейся страшной и неизвестной опасностью.
На востоке, низко над горизонтом, повисла голубовато-серая дымная полоса, похожая на пыль, что поднимается засушливым летом над взрыхленной пашней. Дундертак вскарабкался в лодку. Никогда еще ему не было так страшно.
Вдруг произошло что-то странное. На его глазах большущий кусок ледяной равнины с нагроможденными друг на друга торосами беззвучно ушел вглубь, оставив на своем месте темную зияющую дыру.
Дымная полоса, крутясь, вихрем мчалась прямо на Дундертака.
События развертывались с ужасающей быстротой. Лед трещал. Отовсюду фонтанами била вода. Огромные льдины, высотой в рост человека, громоздились одна на другую и бесследно исчезали в глубине.
Ветер дул резкими, злыми рывками.
И тут Дундертак увидел далеко на льду одинокую человеческую фигуру. То был Вальтер, польский матрос. Он бежал к лодке. Лед темными молниями раскалывался у него под ногами, и Вальтер с ловкостью ласки перескакивал с одной льдины на другую.
Дундертак вскочил на ноги.
- Сядь! - закричал Вальтер. - Держи весла! Не перевернись!
Последний прыжок - и Вальтер перевалился через борт. После сумасшедшего бега с препятствиями он был потный и мокрый с головы до пят.
- Б-болыной Сундстрем... - проговорил, запинаясь, Дундертак. Его голос потонул в грохоте ломавшегося льда и вое ветра. - Где Большой Сундстрем?
- Люди гибнут!.. - выкрикнул Вальтер, простерев руку к морю. Казалось, этот жест наполнил весь мир страхом и отчаянием. Опомнившись, Вальтер проговорил уже обычным, деловым тоном: Спокойствие, дружище! Лодку надо вывести к воде!
- Понятно!
- Помогай как можешь. Надо ее вытащить! Сундстрема унесло на льдине в море.
- Понятно!
Вальтер упрятал понадежнее ружье на дне лодки, вылез на лед и уперся обеими руками в борт, стараясь протолкнуть лодку к воде. Но в этот момент словно гигантская коса прошлась по льду и рассекла его на две половины, открыв темную воду, широким клином уходящую далеко в сторону берега.
Вальтер не успел вскочить обратно в лодку и ушел под воду по самые брови. Над черной водой торчала только его старая кожаная зюйдвестка.
Дундертак в мгновение ока перегнулся через борт и ухватил поляка за кожаную куртку. Когда лед раскололся, Вальтер не отпустил рук и остался висеть, держась за борт лодки. С помощью Дундертака он подтянулся и перелез в лодку, мокрый с головы до пят.
- Уфф! - Вальтер вытер рукавом мокрые, печально повисшие усы. Никогда в жизни не опускался так низко!
Тут он увидел, что лодка оказалась как бы в узком канале, уходившем далеко в сторону открытого моря.
- Живо весла! Гребем, пока можно!
Дундертак вставил весла в уключины. Каждый взял по веслу и приналег что было силы.
Малыш Христофор устроился на корме, с озабоченным видом облизывая лапки.
Через некоторое время они нагнали Большого Сундстрема. Он плыл на большой льдине, кружившей на свободной воде. Сундстрем похож был на длинноногого аиста, одиноко торчавшего среди безмолвной водяной пустыни.
Вальтер подогнал лодку бортом к медленно плывшей льдине.
- Смотри-ка, и Дундертак тут! - воскликнул Сундстрем, перепрыгнув в лодку. - Значит, ты уже в норме?
- Ага.
- Отлично! Тогда пойдешь с нами на опасное дело.
- Ага.
- Быстро на корму и ставь руль!
- Ага.
- Смотри в оба!
- Ага.
Вальтер с тревогой взглянул на Большого Сундстрема:
- Где другие?
Большой Сундстрем показал в сторону открытого моря:
- Я следил за ними, пока мог. Но потом мою льдину течением стало относить к берегу.
- Гребем! - сказал Вальтер, берясь за весла.
- Их жизнь на волоске. Как началась эта чертовщина, они сразу очутились в воде.
Большой Сундстрем уселся на весла рядом с Вальтером:
- Держи руль, Дундертак! Глаза у тебя молодые, смотри хорошенько, пока не увидишь парусник!
Проход был почти свободен ото льда. Лишь кое-где течение медленно несло к берегу небольшие льдины. Немного погодя они встретили на пути тюленью стаю. Несколько самцов высунули из воды круглые головы, украшенные длинными, торчащими в разные стороны усами, и с бесцеремонным любопытством рассматривали проходившую мимо лодку.
Вдруг Дундертак вскочил на кормовое сиденье и всмотрелся в даль. Он был без шапки, и короткие волосы ежиком торчали кверху.
- Прямо по носу вижу у большой льдины парусник! - доложил он.
И через несколько секунд:
- У них одна мачта. Кажется, они перевернулись. Большой крен в сторону льдины.
- Ты не видишь, сколько там человек?
Дундертак ответил не сразу. Парусник был слишком далеко.
- Трое, - сказал он наконец.
- Садись, Дундертак! Держи прямо на парусник!
Сундстрем с Вальтером гребли, ни на секунду не сбавляя темпа. Лодка, оставляя за собой пенный след, быстро шла, лавируя между льдами. Дундертак вцепился в руль. Держать прямо на парусник и в то же время избегать столкновений с плавающими вокруг льдинами - не очень это просто!
Через семь минут такой гонки они подошли к паруснику.
Трое мужчин вскочили:
- Ура, мы спасены!..
Дундертак мягко развернулся, и лодка, скользнув к борту парусника, остановилась.
У одного из потерпевших крушение из-под обычной брезентовой робы виднелась форменная одежда. Это был почтальон.
Большой Сундстрем убрал весло:
- Как дела? Пострадавшие есть?
- Нету!
У почтальона были кустистые брови и черная четырехугольная борода, разделенная на две половины.
- Можете взять мои мешки? - спросил он с места в карьер.
- Сколько?
- Семь.
- Сколько весят?
- Тридцать, а может, и сорок кило каждый.
- Невозможно! Мы и так перегружены,
- Это окончательно?
- Да.
- Хорошо, тогда я остаюсь.
- Ни в коем случае! Мы должны доставить вас на берег!
- Нет, я остаюсь здесь. Я проделал весь этот путь не для того, чтобы бросить почту на произвол судьбы.
- Вы ставите на карту свою жизнь, - заметил спокойно Большой Сундстрем.
